В продолжение книги Гастона Леру

~Первая встреча~

«Я царь, я раб, я червь, я Бог!», Г. Державин

Издалека ветер приносил свежий запах дождя.

Он стоял на крыше, на вычурной и прекрасной крыше, увенчанной статуей покровителя искусств.
- Давай сравним, бог Аполлон, твою молчаливую лиру и мою… мою послушную скрипку.
Давай послушаем музыку …
Слушай и рассуди нас, ветер Парижа! Останови свой бесконечный бег по пустынным улицам – ночью, кроме меня, некому радоваться твоему свежему дыханию, мой друг.
Слушайте, птицы: голуби, воробьи, щеглы, проснитесь в своих гнездах, вы ведь тоже музыканты, ваше пение и щебет всегда согревает мое сердце, мои маленькие крылатые друзья!
Слушайте, звезды … такие далекие и такие близкие, что кажется, довольно руку протянуть и коснуться вас… О! Какое это обманчивое и прекрасное чувство! Рассудите, рассудите наш спор…

И скрипка запела в его руках, чутких и точных руках музыканта. Мелодия уносила за собой в полет под редкими ночными облаками, к ярким звездам вечности. Казалось, что все спящее здание Оперы погрузилось в волшебный, вспыхивающий бриллиантовыми искрами туман, сотканный пальцами виртуоза. А он сам.. он чувствовал, что отныне все в мире подвластно его смычку, его рукам, его воле. Даже природа склонила голову перед божественным мастерством. Шорох пролившегося дождя звучал отзвуком восхищенных аплодисментов.

- Спасибо, ветер! Ты принес искренние слезы восторга - самую драгоценную награду музыканту!

И скрипка продолжила петь о радости и боли, о добрых и злых деяниях , обо всем, что происходит в таком огромном и таком крошечном мире, что невозможно знать, но можно выразить музыкой.
Тонкие струны звучали разными голосами: вот раздался заливистый смех ребенка, чуть надломленный тенорок юноши произнес первое признание в любви, откликнулась нежная песня юной девушки, звон колоколов плавно перешел в веселый птичий гомон.
Мелодия сжимала сердце и воспламеняла душу, а сам скрипач уносился на широких крыльях своей музыки все выше и выше.
Облака остались под ногами, нежно погладив его лицо каплями дождя, он поднимался к сверкающим звездам, он был равен богам.
Все загадки вселенной готовы были раскрыться перед ним, он был господином целого космоса музыки, он шествовал босыми ногами прямо по струнам мироздания, вот … вот, еще последний шаг до самой, Самой Главной Сокровенной Тайны…

Спускаясь под утро в свой безопасный дом, он не бежал по обыкновению, через ступеньку. Нет. Каждым медленным и величавым шагом он утверждал свое господство над музыкой и ее храмом. Бережно, чтобы не расплескать, проносил удивительное ощущение свободы и абсолютной власти, посетившее его на крыше.

Он был крайне уязвим в этот момент божественного откровения.
Ледяной панцирь, защищавший с детских лет его сердце, растаял в чистых звуках гармонии.

Проходя мимо двери часовни, он услышал жалобный плач ребенка, маленькой девочки…

Кристины....



К сожалению, Эрик забыл, что за каждой вершиной обязательно следует спуск и

Пренебрегать простыми истинами не стоит.



~Новое направление~
Ненавижу!
Я ненавижу тебя до любви, я люблю тебя до ненависти!

Каждый новый день был наполнен могильным холодом и нескончаемой болью.
Каждым новым шагом он ступал сквозь мираж ее лица. Кристина виделась ему везде и во всем.
Подлинным наваждением стала настоятельная потребность рисовать ЕЕ, всегда и везде... Мрак подземелий больше не спасал...

- Прошло 742 дня без нее, алые розы страсти почернели вместе с моей душой. 17 808 часов назад в последний раз видел я синеву ее глаз, солнечный блеск волос... - Бормотал странный человек, сидя за столиком уличного кафе. Красная роза, судорожно зажатая в руке, диссонировала с глухим мраком, окутавшим его.

- Мсье готов сделать заказ? - седой гарсон оказался единственным человеком из обслуги решившимся прервать почти молитвенное уединение странного посетителя...

Через полчаса двое сидящих неподалеку начинающих художника оказались восхищенными свидетелями загадочных действий.

На белой салфетке, лежащей на столике перед их соседом, постепенно появлялось лицо девушки: синие глаза, нарисованные каплями ликера кюросао, губки изящной формы, искусно вырезанные столовым ножом из лепестков розы, мазки обычной горчицы, перемежающиеся штрихами виртуозно рассыпанных соли и перца, создавали впечатление ослепительных золотых локонов.

- Жорж, ты видишь ЭТО... , - чуть слышно, благоговейно прошептал один из них. - Мы с тобой не единожды срывали голос, обсуждая иные колористические решения, новую живопись, - да вот же она, прямо перед нами.
Смотри, как ложатся отдельные мазки, точки...
Боооже, это просто откровение свыше...

Зародившейся "Пуантилизм" был многом обязан той давней загадочной личности. И через много лет Жорж Сера и Поль Синьяк вспоминали поворотный момент, определившей дальнейшее творчество знаменитых художников.

А Эрик... Эрик просто провел самый обычный, рутинный, не запоминающийся вечер.



***
Ты подарил его еще пять лет назад...- донесся до Призрака мягкий шепот со стороны брачного ложа.

- Свое внимание, свою страсть, - вкрадчиво и нежно перечисляла Зеленая фея Абсента, привольно раскинувшись на его кровати. - Еще никто из моих преданных и верных поклонников не принимал в таком количестве и так разнообразно мое забвение.

О,да! Ведь никто из них не путешествовал так много, и не нуждался столь отчаянно в лечении разбитой на куски души, расколотого сердца и утерянного разума.
За последние пять лет после прощального взгляда голубых озер Кристины он использовал множество различных способов, чтобы унять невыносимую боль, сжигавшую его заживо.

Пять долгих лет....
Столько не мучила свои жертвы милосердная инквизиция, допросы с пристрастием в безжалостных застенках Мазендарана не тянулись так долго...

Спасение пришло в виде бутыли зеленого стекла с напитком,полным полынной горечи, Фея появлялась, словно джин восточных сказок, она была похожа и не похожа на Кристину. А уж способов вызвать ее он знал без счета...

Кракелюры трещин на зеркалах уже не позволяли видеть тень, только тень, отставшуюся от него былого.

Фея Абсента обладала обликом любимой, почти полностью повторяя Кристину, за исключением тембра голоса - она всегда шептала ему: иногда страстно, иногда чуть слышно, и глаза... зеленые и почему-то непрозрачные одновременно ласкали и душили его, словно ядовитый туман.
Впрочем, возможно так оно и было.
Сны были черны и глухи, каждую ночь он спускался по бесконечной лестнице в холод, и его сопровождало только ощущение движения вниз, вниз в бездну...

Однажды ему все-таки пригрезились голубые озера северного ангела, звонкий хрустальный голос выдернул из мрака забвения. На утро он почувствовал себя другим. Родилась первая за долгое время мелодия. Звуки искрились и вспыхивали, переливаясь всеми цветам радуги, кроме зеленого.


- Кристина, даже воспоминания о тебе спасают меня, - благодарно думал Эрик, возвращаясь из редакции газеты "Эпок", где на ура приняли несколько его изысканных рецептов, выделив специальную рубрику и обязав его еженедельно представлять новый способ употребления становившегося все более модным абсента.

Бывший Призрак увеличил тираж газеты в несколько раз, его необычные варианты приема напитка пользовались заслуженной славой: и французский с сиропом, и чешский с жженым сахаром, и русский с вдыханием паров, и ледяной, и цитрусовый... всех не перечесть.

Сам Эрик успешно избавился от тягостной привычки, приведшей его на грань безумия.

Только жизнь порой поворачивается неожиданной стороной.

Мог ли он предположить, что Кристина увлечется употреблением абсента.


P. S. характеристика воздействия абсента настоящая, если верить Интернету...




(Непривычная ОЖП)

Ей незачем знать, потому что впереди их ждет долгая и счастливая жизнь.Как известно, черепахи живут очень долго…
А счастье... Счастье, как выяснилось, весьма относительно...
Размышлял Эрик, прилаживая маленькую тележку к нижней части панциря.

Все началось довольно просто, когда Эрик полагал, что все наконец закончилось...

Кристина покинула его навсегда, жить было незачем и не для чего, даже музыка, его вечный спутник и друг, остановила свое бесконечное кружево.

Он лежал почти без сил на каменном полу озерной гостиной, единственным чувством, еще не покинувшем его, остался невероятно обострившийся слух.
О, как безнадежно он все же надеялся услышать ее легкие шаги…
Но вместо таких долгожданных шагов странный шаркающий звук, неравномерно перемежающийся с еще более непонятным, царапающим, заставил его очнуться от блаженного забытья.

Эрик с большим трудом приподнял голову, пытаясь определить происхождение, приближающегося к нему шума.
Сначала помутневший взор различил лишь небольшое темное пятно, затем он разглядел странное существо, медленно передвигавшееся по полу, оставляя мокрые следы.
Длинная морщинистая шея, лапки с когтями, влажный панцирь…
Черепаха…

Он встречал таких в пустынях Азии...

Животное подползло к Эрику и уткнулось мордочкой ему в лицо. Маленький шершавый язычок слизнул последнюю горькую слезу со впалой щеки.

Нет..
Таких он не встречал…
Раненная черепаха, без одной лапки, откушенной кем? Собаками ли? Рыбами ли?

Как она оказалась здесь?
Наверное, кто-то выкинул в Сену, а уж как бедолага смогла попасть в Авернское озеро, один бог знает.

Эрик сначала только наблюдал за новым существом, потом почувствовал некое пробуждение интереса, нет, уже не к своей жизни…
Но ведь животное погибнет без его заботы, и их беспомощные тела сожрут голодные подвальные крысы.

Его внезапно замутило от этой мысли и неимоверным усилием воли, Эрик заставил себя подняться, сначала на колени, потом, придерживаясь за стул, уже и на ноги.
Черепахе был необходим безопасный дом…

И вот сейчас, прилаживая деревянную тележку с мягкими колесиками к нижней части панциря маленького инвалида, Эрик осознал, что за три дня с момента ее появления мысли о смерти ни разу не пришли в его голову, зато вновь зазвучала музыка, появился смысл существования. Как ни странно теперь он был счастлив, он был нужен, и она спасла его…

Животное шевелило тремя оставшимися лапками и морщинистая голова ласково тыкалась в ловкие руки хозяина.

Стоило ли удивляться, что ее назвали Кристиной.

***



Ангелы не заберут с собой Маргариту.

- Как было прописано в финале оперы Гуно «Фауст». О, нет! На картине, предложенной вашему вниманию, несколько ангелов за руки бережно подводят хрупкую золотоволосую девушку, одетую в сценический костюм Маргариты, к некой высокой и темной фигуре в углу сцены. Лицо загадочного человека наглухо закрыто забралом белой маски, темная шляпа и застегнутый под горло плащ полностью скрывают его…
Развязка драматической истории любви запечатлена масляными красками на небольшом холсте, найденном в дальней пещере пятого нижнего уровня, в плотно запечатанном футляре, через несколько месяцев после похищения сопрано Кристины Даае прямо со сцены …


Глуховатый голос экскурсовода отражался от стен подземелья, и, казалось, продолжал звучать эхом еще несколько минут, после того, как сам говоривший умолкал.

Странная это была экспозиция, в ней соседствовали, казалось бы, несовместимые вещи:
несколько разрозненных листов партитуры, написанной красными, практически расплывшимися от воды чернилами, и грубая веревка, скрученная петлей; изящный, бархатный, расшитый серебряной нитью жилет и восточная феска, с оборванной кистью…
Предметов было не так уж и много, но каждый из них вызывал возгласы удивления и восторга, особенно много зрителей собрала коллекция писем с угрозами, адресованными дирекции Оперы Гарнье. Посетители склонялись над стеклом стенда, пытаясь прочитать весьма неразборчивый почерк, некоторые даже использовали и небезуспешно свои лорнеты и театральные бинокли.
Прикоснуться к знаменитой тайне – что может быть интереснее.
Но все же, главной звездой экспозиции была картина, написанная, по словам экскурсовода, собственноручно Призраком Оперы.

- Дирекция изыскала возможность, – сладким голосом продолжал пояснения гид, - добыть редчайшие, представленные перед вами свидетельства присутствия загадочного призрака. Храбрецы – добровольцы, ежеминутно рискуя жизнью, провели несколько опаснейших часов в помещениях подвалов пятого уровняв,затопляемых водой Сены.

- «Храбрецы» - скорее мародеры, - прошептал на ушко стоявшей рядом юной девушки молодой студент. - И знаменитая картина, кисти самого Призрака мне кажется обычной мазней, как-то не верится, что гениальный художник и творец создал ЭТО.

- Ах, как ты все умеешь принизить, – отвечала его спутница, - лучше посмотри, какая здесь таинственная обстановка.

- На то и театр, чтобы впечатлять, но картина, уж поверь мне, является подделкой.- стоял на своем юноша.


- Приглашаем вас через несколько месяцев повторить удивительное путешествие «Подвалы и загадки Оперы Гарнье», - разливался соловьем гид, - вероятно, в дальнейшем, будет предпринято еще несколько попыток добыть редкие свидетельства присутствия Призрака Оперы, возможно его еще не известные картины.


Речь экскурсовода с явным удовольствием слушал довольно бедно одетый человек, в блузе мастерового. Он стоял немного в тени, на некотором отдалении от основной толпы зрителей, ближе к коридору четвертого уровня, темнеющего в нескольких шагах рядом.
Мужчину разозлил скептический отзыв юноши о картине.

- Сам бы попробовал нарисовать то, что в жизни не видел и не представлял,- вполголоса бормотал он, глядя вслед удаляющейся толпе зевак.
Слова экскурсовода о НОВЫХ картинах, тепло отозвались в груди не самого даровитого художника Монмартра, ведь новые картины – означают для него новый заказ.
И в предвкушении золотого дождя за очередную фальшивку, сработанную якобы руками Призрака Оперы

Он даже не услышал свиста взлетевшего над головой пенджабского лассо.


***

~Новая забава~


- Почему бы и нет?


Какой же еще мог дать ответ Эрик в последние пять минут жизни, что ему не преминули сообщить вкрадчивым и не самым приятным голосом.

Первая же фраза полупрозрачного незнакомца, появившегося в умирающем вместе с хозяином доме, совершенно поразила бывшего Призрака.

- Здравствуй, Эрик! Обрадую - ты мой подарок на ежеВЕЧный год рождения!

Мне разрешено, не важно, кем… вернуть одному лицу … Ха-ха! Нет, ну, правда, же смешно! Лицу без лица! … Да, ладно, что это я…увлекся, как всегда…
Вернуть жизнь с самого начала, вывернув судьбу по собственному усмотрению, чтобы затем я смог... Ах, я смог бы наслаждаться своим подарком всю его недолгую, конечно с моей точки зрения жизнь....
Быть моим любимцем, радуйся, что не домашним - это, между нами, огромная честь!

А я обожаю!… О, как я уже люблю тебя! Ты та-акой интересный экземпляр!

Сейчас, Эрик, истекают последние пять минут твоей собственной, Призрака Музыки, Ангела Оперы жизни - Что? Я что-то спутал?

Да не суть важно! И твое согласие или не согласие не играют в моей любимой... Если бы ты знал, как нежно любимой! игре никакой ... забавно… действительно никакой роли!

Но тебя, Эрик, ТЕБЯ я обрадую еще раз!

Давай... да не волнуйся ты за пять минут - я ... Гм... пошутил, вообще шутки - моя вторая стихия, первая, конечно, человечки... прости - люди....

Итак, Эрик! Скажи мне, что тебя угнетало, в прожитой жизни, что мешало больше всего?
Хотя.. Гм, глядя на тебя – могу и сам догадаться…

Давай.. Я приму к сведению твои пожелания, перекраивая твою судьбу! Начинай!

- Лицо, - прохрипел умирающий, голос Ангела уже умер, сорвался от криков боли израненного сердца, остался только стон. - Красивое лицо, чтобы женщины меня не пугались.
Сцена – я хочу выступать и восхищать людей!
Франция… это же время… - А на последний стон – Кристина - уже не хватило ни сил, ни времени, ни жизни …

- Ну.. ну.. как знаешь… Ты родился в октябре 1844 – что же оставим так…
Лицо… Сцена… Франция… Это же время…
Как скажешь, как скажешь… и характер, твой упоительно бешенный и свободный характер оставим… и тягу… Ого, еще какую тягу к театральности… Что-то смутно будешь помнить из своего прошлого- будущего, иначе будет не интересно... а мой девятнадцатый феникс такой многообещающий!
И в самое начало коктейля, о прости...жизни… маленький сюрпризец от меня Мома – лично – для остроты!
Готово!

Итак…



22 октября 1844 года родилась ... девочка.

Ещё в детстве Сара страдала приступами дикого гнева, которые она ловко объясняла состоянием здоровья. Но именно буйные припадки, устраиваемые девочкой периодически, позволяли ей добиваться своего.

Как-то кормилица ушла в поле собирать картошку, оставив малышку в высоком креслице с затвором. Сара заскучала и решила выбраться. Только вместо каменного пола она скользнула прямо в горящий камин. На крики прибежали соседи и, вынув дымящуюся Сару из огня, опустили в ведро с парным молоком. Потом ей делали непрерывные масляные обертывания – и чудо свершилось: у девочки не осталось ни одного рубца

По совету друга матери пятнадцати лет ее отдали в консерваторию. Впервые оказавшись в театре, она испытала сильнейшее волнение «Когда занавес медленно стал подниматься, – вспоминала актриса, – я думала, что упаду в обморок. Ведь это поднимался занавес над моей жизнью». Она яростно готовилась к экзаменам в Высшую национальную консерваторию драматического искусства.
Необычайно красивый голос, пластика кошки, выразительная внешность — все эти особенности заставляли приглядываться к юной актрисе, и вскоре Сара получила предложение сыграть разовые спектакли в самом престижном французском театре «Комеди Франсез». Но, увы ее преследовали скандалы.


Её маленькая сестрёнка оказалась просто «злым ангелом» бедной Сары! Сама Бернар рассказывала, что в день рождения Мольера (а «Комеди Франсез» называют домом этого великого драматурга), согласно традиции, все артисты театра подходили с приветствием к бюсту своего патрона. На церемонии якобы маленькая сестра Сары наступила на шлейф примы сцены, так называемой «сосьетерки», Натали. Старая, злая, сварливая женщина резко оттолкнула виновницу, и девочка, будто бы, в кровь разбила лицо о колонну. С криком: «Злая тварь, жаба!» — Бернар набросилась на коллегу. Драка проходила при явном перевесе сил в пользу молодости. Сара вскоре вынуждена была с позором покинуть прославленную сцену.

Сара Бернар становится актрисой нарождающегося романтического направления в театре. Её эффектность и горячность захватывают зрителя, она — божественный символ романтической красоты Ростана, Гюго, Дюма сына.

Любившая роскошь и удовольствия Сара ещё при жизни сделала себя объектом культа. Наперебой демонстрировали свою любовь к знаменитости и сильные мира сего. Сара обладала магическим воздействием на мужчин и на женщин, и весь высший свет обожал её. Её осыпали подарками император Австрии Франц Иосиф, король Испании Альфонсо, король Италии Умберто и Король Дании Кристиан IX.

Oна стала самой яркой личностью сцены той эпохи.

Бернар действительно отличалась от всех — своей необыкновенно мощной энергетикой. Она умела делать сто дел одновременно. Никто не знал, когда она спала. Ростан так вспоминал об актрисе: «Несётся на тёмную сцену; оживляет своим появлением целую толпу людей, зевающих и томящихся здесь в полумраке; ходит, двигается, зажигает всех и все, к чему она прикасается; садится перед суфлёрской будкой; начинает ставить пьесу, указывает жесты, интонации; вскакивает, как ужаленная, требует, чтобы повторили, рычит от ярости, садится, вновь пьёт чай; начинает репетировать сама…»

Настоящий успех пришел к Саре в роли юноши. Это был Занетто в пьесе тогда еще начинающего Франсуа Коппе «Прохожий». С тех пор до старости она блистательно исполняла роли молодых людей (Гамлет у Шекспира, Лорензаччо у Мюссе, герцог Рейхштадтский у Ростана и др.; принца Датского, кстати, она сыграла в 53 года): ее угловатость и худоба в соединении с плавностью движений и нежным голосом безотказно действовали на зрителей.


Не было, вероятно, ни одного дня, чтобы газеты не писали об очередной сенсации, связанной с Сарой Бернар. То актриса приобретёт пантеру «для личного пользования», то «летает» на воздушном шаре, то, наконец, принимает интервьюера, полулёжа в гробу. В спальне Сары поселяется розовый гроб – в нем она отдыхает, читает, фотографируется (в нем она будет и похоронена, шутливо спросив незадолго до смерти: не слишком ли он износился?). Сара украшает свою квартиру чучелами соколов, держащих черепа в клювах.
Бернар, всегда кичившаяся своей «скелетной» худобой, щеголяла хрупкой фигуркой.

Она считала себя выше сочувственных шепотков, выше общепринятых норм, выше, наконец, самой природы…



март 1923 - Ну вот, сломалась...
Жаль...

Игрушка – феникс вышла на славу!
Новый век! Новое годорождение!

Поищу себе новую забаву!

***

~Крылья~

"Пойдем, я провожу тебя к мессиру

Сказала служанка, взяла Франческо за руку и повела к великому, нет к величайшему учителю, художнику, механику и изобретателю мессиру или маэстро или синьору - обращение не суть важно... главное личность ... Леонардо ... САМ великий Леонардо да Винчи почтил своим вниманием его труды...."

Перевернув следующую страницу, прочитал :

"Люди всегда возвращались к исходному пункту беспокойной мечты — парят же птицы, не взмахивая крылом, долго парят, особенно крупные птицы: орлы, аисты, журавли... Ведь писал Леонардо да Винчи: «С горы предпримет свой первый полет Великая птица — человек на спине большого белого лебедя, владыка воздуха, — победитель всех пределов и тяжестей, на крыльях исполинских, сверкающих, как снег в лазури неба, наполняя мир изумлением, наполняя все книги своим бессмертным именем, и вечная слава гнезду, где он родился!»

Дневники и мемуары леонардеска и главного хранителя творческого наследия учителя Франческо Мельцы оказались не менее интересны, чем собственные зеркальные дневники и работы мессира Леонардо.

Надо будет написать Отто Лилиенталю* в Штеглиц о новых типах крыльев, увиденных в трактате средневекового гения "Trattato della Pittura".-

Размышлял Эрик, перелистывая старинный манускрипт в Национальном хранилище - все-таки это было чертовски удачное решение устроиться ночным стороже в Лувр.

Удалось убить много зайцев числом поболее, чем два!

Его уже не ищут в Опере,
Он отвлекся от, чего уж скрывать, весьма неразумного увлечения молоденькой, испуганной его страстью, девушкой.
Он просто умирал от разбитого сердца...
И тут письмо от его друга и постоянного корреспондента Отто...
Давняя мечта человека о полетах, третий океан - воздушный... Пусть не удалось воспарить на крыльях любви - можно и даже нужно! Нужно построить нечто более совершенное, чем неуклюжие, за двести лет так и не изменившиеся монгольфьеры.
Дать людям крылья птиц.

Отто писал о серии удивительных фотографических портретов, взлетающих аистов, о движении в полете огромных крыльев птицы, просил по возможности изучить дневники недавно открытого средневековаго гения Леонардо, еще тогда в 16-м веке живо интересующегося полетами и практически пытавшимся построить летательный аппарат.

Эрик работал безотрывно ночи напролет, то-то утром исследователи дневников гения удивлялись - листы лежали в ином порядке, чем вечером.

Наверное все списали на проделки местного Призрака.

________________
*Никто до Отто Лилиенталя не достиг таких успехов в «птичьем ремесле», никто не сумел так четко обосновать теорию и практику планирующего полета, как это сделал он.

В 1894 году газета «Берлинер локальцайтунг» писала: «Если вы хотите видеть двух сумасшедших, поезжайте в Лих­терфельде. Там кое-кому захотелось летать». (Сегодня на пятнадцати метровом холме Лихтерфельде высится памятник Лилиенталю — знак уважения признательных потомков).

***

~Маска~ (агнст)

Агнст. Вроде, как по книге. Эрик - ближе инглундовскому.

Но ничего, они еще возьмут реванш.

Мрачно размышлял Эрик, вглядываясь в черную маску в своих руках.
- Я и ты, мой надежный щит, как же давно мы стали одним целым, я помню твои ласкающие прикосновения с детства.
А сейчас... когда Кристина сорвала тебя, обнажив ужас моего лица...

До сих пор в его голове звучал вопрос мальчишки, там... на крыше... во время ее предательства...

- Кого бы вы полюбили, Кристина, будь Эрик красив?

Конечно, какой еще вопрос мог задать такой недалекий, смазливый счастливец.

Он же, Эрик, Принц и Герцог королевства музыки не опустится до такой глупости.
Он сформулирует свой вопрос по иному, совсем ... по иному.

Ты хочешь меня предать, Кристина, ты планируешь побег со своим красавчиком женишком?
Красота, Кристина - она ведь так недолговечна, столь мимолетна. невозможно хрупка!

Скоро ты убедишься в этом сама...

Яркие бабочки и серые гусеницы...
Кто из них более красив?

Такой недалекий человечек, как твой любезный виконт, конечно же воскликнет "Бабочки!" и будет в корне неправ.
Что ожидает каждую бабочку впереди? Тлен... Высохшее мертвое тельце.
А у гусеницы между тем, впереди самый расцвет и полет, весь мир и все огромное небо...

Виконт этого пока не понимает, но скоро... очень скоро я ему объясню, и ты, мой верный друг - он снова обратился к маске - мне в этом поможешь!

Маска...
Маска...

Маскарад!
Сколько ликующих и радостных гостей!
Шикарные таинственные наряды, яркие, лукавые глаза, волны прекрасной музыки и маски.. маски...просто море масок...

Затерявшись, заплутав в ликующих волнах праздничной толпы, Рауль все-таки нашел... нашел свою обожаемую Кристину, скромный белый наряд Коломбины не смог скрыть всей красоты и изящества восходящей звезды Оперы.

- Душенька мой! - Восклинул он,- Наконец, наконец этот урод отпустил вас из подземного плена! Я весь извелся за эти тягостные несколько недель вашего добровольного заточения.

Говоря все это, он страстно лобзал ее руки, с жаром целовал тонкие пальчики, сбросив мешающую ему черную маску- домино на маленький столик у стены. Рауль был полностью поглощен лицезрением любимой и поцелуями, совершенно не замечая мелькнувшей из-за портьеры руки с красным обшлагом.

- Мой друг! - прервала его любовные изъявления девушка, мы обязаны хранить в тайне наше помолвку, столь многое от этого зависит, вы даже не можете себе представить!
Я буду. буду с вами после премьеры "Фауста".
Прошу вас подготовить экипаж для тайного побега. Сразу после поклонов, даже не сменив сценического костюма Маргариты, я отправлюсь с вами куда вам, мой друг будет угодно!
Но сейчас... сейчас, только тайна сможет нас спасти.
Я покину вас через минуту, время истекает. А вы, Рауль, немедленно одените вашу маску, пока вас никто не узнал и до встречи, до встречи после премьеры!

Мелькнув, исчезла белая Коломбина. Выполняя строгий наказ невесты, Рауль одел, брошенную маску и удивился странным ощущениям...
Лицо, его лицо словно потеряло чувствительность, непонятное шипение и ... дымок.. ? Несколько раз моргнув, он продолжал видеть странный дымок...
И вдруг... адская . просто невозможная боль опалила, сожгла его, словно он опустил голову в огонь... МАСКА... что-то с ней не так...
Сорвав с лица домино он услышал, сквозь свой стон дикие женские крики, его ноги внезапно подломились, и он рухнул прямо на маленький столик около двери, куда несколько минут назад так беспечно бросил свою маску...



Первые звуки, что он услышал, выплывая из забвение, горькие рыдания матери и голос, почти не похожий на ее обычный :

- Доктор, он все же будет жить?

- К несчастью для него, да.
У него очень сильное сердце, здоровый молодой организм, за исключением сами понимаете...
На балу совершенно случайно оказался Анри МУАССАН, профессор, он смог провести абсолютно верную профилактику после химического ожога. Если бы дилетанты плеснули вашему сыну в лицо водой, как и собирались - реакция щелочи прожгла бы ему мозг!

Профессор химии осушил ему лицо сухой тряпкой и намазал вазелином. только это, а не мои жалкие усилия, сохранили виконту жизнь...
Лишь один вопрос... нужна ли ему самому теперь жизнь...

Рауль хотел сам расспросить поподробнее, что же все-таки произошло, но неимоверное усилие, потраченное на открытие век, совершенно истощило его силы, и милосердное забытье вернулось к нему.


Еще несколько раз он всплывал на зыбучих волнах сознания и снова уходил в глубины небытия.

Его вернул к жизни плач...
Нет не матушки...
Ее голос он слышал часто...

Любимый, такой нежный, так горько плачущий... голос ... Кристина...

- Кристина... - еле слышно прошептал он, попутно удивившись мешавшей говорить ткани на губах, на лице... Открыв глаза он с большим трудом поднял руку... Странно... пальцы черно- серые и непослушные.
Левая рука оказалась более умелой...
Что такое не глазах? Какая то дурацкая ткань мешает увидеть любимый облик, резким движением он сорвал дурно-пахнущую тряпку с лица... и услышал звук упавшего тела...

- Кристина, что с вами? Эй, кто-нибудь! - подняться самому не было сил, и холодный поначалу воздух резко опалил лицо.

Шум набежавших слуг, запах душистого уксуса и голос, родной. любимый голос чуть слышно начал:

- Немедленно унесите меня отсюда!- И странным визгом закончил, - Сейчас же!

Топот удаляющихся ног перекрыл его стон:

- Кристина, любимая, куда ты! Я очнулся только ради тебя! Кристина!

- Успокойся, дорогой! - голос матери дрогнул, девушка плохо себя почувствовала, я велела отвезти ее к врачу. Не волнуйся, как ты себя чувствуешь?

- Очень странно, я почему то ужасно соплю носом, такой странный звук, и пальцы потеряли чувствительность, говорить мне трудно...
Мама, а что со мной случилось?

- Рауль, сынок. я тебе обязательно все расскажу, как только ты наберешься побольше сил. А сейчас поспи, и ради бога, не срывай маски с ... го, - она слотнула комок, -..головы-ы.

Глаза действительно закрывались сами собой, но он еще слышал сдавленные рыдания матери...

Через месяц он полностью осознал и согласился с сожаленьем врача.
Зря он выжил.
Сожженые почти до скул химическим ожегом щеки, отвратительная дыра вместо носа, сгоревшие брови и половина лба. На его лице отпечаталась маска -домино, в которую неизвестный шутник, скорее палач, налил концентрированную щелочь.

В первый же день его вынули из петли.
Только через год , примерившись со своей жалкой участью, Рауль размышлял об иронии судьбы.
Как смел он прежде осуждать подземного сидельца, судя по кристининым описаниям, страдавшего таким же уродством. Разве человек, там внутри за кошмарным фасадом сокрытый человек, виновен в том, что он ТАКОЙ!

Кристина больше никогда не посещала его.
Успешно выступала на сцене, судя по газетным отзывам,



А еще через полгода сбежала с заезжим итальянским тенором.

***

~Тайна~

Она хранила эту маленькую тайну от Рауля.

Сейчас даже сложно сказать правда это или нет?
Та таинственная встреча случилась ли она во сне или была в действительности...
Даже не у кого теперь и спросить. Папа давно умер, впрочем тогда, больше десяти лет назад он ничего и не заметил, полностью поглощенный игрой на своей бесценной скрипке, любя маленькую дочку, но не слишком обращая внимание на происходящее с ней.

А происходило странное...
Лет до девяти она даже не задумывалась о собственной внешности, веря отцу на слово, постоянно слыша от него "Моя красавица" или "Ангельское личико", видя свое отражение в ряби воды, стеклах окон...
Однажды все изменилось.

Густав торжественно вручил доченьке на десятый день рождения маленькую шкатулочку с дамскими принадлежностям покойной супруги.
На самом дне за брошками, вышивками, ленточками заинтересованная девочка заметила какой-то осколок, показавшися ей странно глубоким и полным света...
Взяв его в руки она увидела окно с развевающеся занавеской, она сама наглаживала эту занавеску... стена... и выплыло лицо... ясные голубые глаза, круглые щечки с ямочками, нос ... бесформенный нос картошкой ... глаза... очень красивые ... были бы очень красивыми, если бы они так сильно не косили...

- Кто эта бедняжка? - Спросила изумленная Кристина,. нежный румяный ротик в осколке повторил ее вопрос... девочка провела пальчиком по своим губам - некрасивое лицо тоже коснулась рука...

Тогда Кристина поняла, что смотрит на свое собственное отражение.
В ужасе она уронила зеркало, покрывшееся паутинкой трещин, но лицо девочки в стекле по прежнему пугало ее.
Рыдая ночью в подушку, малышка твердила:

- Лучше бы, лучше бы мне никогда... НИКОГДА не видеть и не знать этого!
Мама, мама, помоги мне... я... я считала себя красивой... Мама! Твой подарок разбился и разбил меня, Мама! Как? Как же мне жить таким уродом? Что за злосчастное день рождение! Мама! Услышь меня! Я... я так хотела петь, выступать на сцене, быть артисткой , как когда-то ты...Мама! Что же мне делать? Я... я не хочу жить ... такой... я.. не смогу жить такой!

Ночью , удивительной волшебной ночью пришли ответы на ее горькие слезы. Милый певучий женский голос сначала ласково позвал ее по имени, а потом...

- Доченька, не плачь любимая, я помогу тебе!
Ты проснешься красивой и будешь такой. В двадцать лет тебе предстоит сделать выбор, и если ты ошибешься мои два дара Красота и помощь Ангела Музыки покинут тебя.

На утро Кристина бросилась к треснувшему вчера осколку - зеркало отразило прелестнейшую девочку с точеным носиком и нормальными, нет, совершенно очаровательными прозрачными глазами...
И она познакомилась с Раулем...

***

- Ну, что же, - произнесла почти двадцатилетняя красавица. глядя на себя в разбитый осколок зеркала, завтра узнаю, сон то было или нет, и правилен ли выбор... мой ужасный выбор... Ангел... Призрак или виконт... уже граф...


Каблучки молоденькой девушки простучали по полу озерной гостиной:

- Эрик! - Звонкий крик качнул небольшую волну в Аверне, несколько листов нот слетело со стола. - Эрик, где вы? Ваша Кристина вернулась, вернулась навсегда... Эрик, - уже тише, с испугом повторила она.

- Кристина... - Слабый звук, но он откликнулся... он жив... она успела! - Кристина, это действительно Вы?

Лежа на небольшом диванчике Эрик протягивал к ней руки, явно не в силах приподняться.

- Да, Эрик, это почти я... Кристина вернулась, вернулась , чтобы остаться с вами... Эрик! Вы примете свою Кристину? Правда чуть другую, теперь у меня немного другое лицо, нос ... глаза... Но голос... мой голос, что вы подарили мне - остался... - Она вхлипнула, - мой голос и вы, Эрик, все... все, что у меня осталось... Ангел мой! Ты..- Ее голос прервался, - ты же не покинешь меня ... тоже?

Через год главным украшением музыкального сезона Парижа стали выступления ангельски поющей таинственной пары, всегда выступающих в масках, по слухам супругов...


Публика просто ломилась на их представления.



_______________________
Анекдот такой был:
-Дэвушка, повернысь. Канфэтка дам.
-Ой-ой. Атвернысь. Два дам.