Это цитата сообщения Ryusei_Yamagawa Оригинальное сообщение

И.Алимов - Китайский культ лисы и "Удивительная встреча в Западном Шу" Ли Сянь-миня

[400x560]
1

Народная фантазия наделяет сверхъестественными, не открывающимися с первого взгляда особенностями весь окружающий мир. Причудливой формы камни, вековые необычайные деревья, удивительные цветы, звери и птицы, ведущие какую-то свою, обособленную от людей и потому загадочную жизнь, -- все это в народном сознании получает волшебные, многозначительные свойства.

Среди немифических животных, представления о которых занимают значительное место в культуре старого Китая, одной из первых обращает на себя внимание лиса. Это обыкновенное, казалось бы, животное становится вдруг носителем значительной волшебной силы, предметом особого внимания людей. "Волшебная фантастика, которою китайский народ неизвестно даже с какого времени окутывает простого плотоядного зверька, разрастается до размеров, которые, по-видимому, совершенно чужды воображению других народов",-- справедливо писал В. М. Алексеев (Алексеев В. М. Предисловие переводчика // Пу Сун-лин. Рассказы Ляо Чжая о необычайном. М., 1983. С. 15). Лиса выступает одним из главных героев в многочисленных сказках и легендах, древних рассказах, новеллах, городских повестях и даже в романе (Ло Гуань-чжун, Фэн Мэн-лун. Развеянные чары. М., 1983. В этом романе речь идет о приключениях целой семьи лис-оборотней). Письменные памятники и, более всего, те произведения, которые мы сегодня относим к литературе, дают важный, незаменимый материал для изучения традиционных китайских представлений о лисе и ее свойствах.

Китайская вера в сверхъестественные возможности животных уходит своими корнями в глубокую древность. Уже в "Чжу шу цзи нянь" ("Бамбуковых анналах") есть сведения о превращениях лошади: "...одна лошадь превратилась в человека" (32-й год правления чжоуского Сюань-вана, 796 г. до н.э.), в том числе в лису: "На тридцать седьмой год одна лошадь превратилась в лису" (791 г. до н.э.). Среди наиболее ранних свидетельств обращают на себя внимание сообщения о девятихвостых лисах, о лисах белого цвета или о девятихвостых лисах белого цвета. Чаще упоминается девятихвостая лиса -- полумифическое существо, обитающее в стране Цинцюго. Об этом мы читаем в "Шань хай цзине" ("Книге гор и морей"): "Еще в трехстах ли на востоке есть, говорят, гора Цинцю. На солнечной ее стороне много нефрита, на теневой -- много камня цинху. Там есть животные, по виду -- такие, как лиса, но с девятью хвостами, голоса их похожи на [плач] младенцев. Могут есть людей. [Человек же], съевший [такую лису], не боится яда змей". В другом месте того же сочинения: "Страна Цинцюго находится к северу... У тамошних лис четыре ноги и девять хвостов". По мнению современного исследователя Юань Кэ, явление такой лисы человеку рассматривалось, главным образом, в качестве счастливого предзнаменования; в свою очередь, Хэ Синь, ссылаясь на "Люй ши чунь цю" ("Вёсны и осени господина Люя") и другие древнекитайские памятники, убедительно показывает, какое символическое значение придавалось животным белого цвета (тигр, лиса) в циньском и ханьском Китае. Уже цзиньский поэт и эрудит Го Пу (276--324) в своем комментарии ко второму из приведенных выше отрывков заметил, что девятихвостая лиса появляется тогда, когда в мире устанавливается спокойствие, но более поздний комментатор Хэ И-син (1757--1825) обратил внимание на то, что в первом отрывке говорится о способности лисы есть людей, а это, по логике, расходится с добрым предзнаменованием.

Древние сведения о девятихвостых (как, впрочем, и о простых) лисах крайне отрывочны, фрагментарны и не позволяют составить сколь-нибудь законченное мнение об этом животном. Что касается "Шань хай цзина", в котором, казалось бы, есть более подробные сведения, то, по признанию исследователей, этот памятник также не дает полной картины. История его создания не совсем ясна, и, скорее всего, заключенные в нем сведения принадлежали мифологии отдельных народов, а не являлись универсальными для всего древнего Китая. Так или иначе, отметим, что в древнем Китае существовала вера в сверхъестественные возможности лис, отличающихся от обыкновенных каким-то необычным свойством, чаще всего -- наличием девяти хвостов.

Куда более плодотворно для исследователя послеханьское время, когда появляется и получает значительное распространение сюжетная проза сяошо, в которой лиса выступает в качестве одного из основных персонажей (преимущественно, в чжигуай сяошо -- "рассказах об удивительном"). Но на сей раз это не полумифическая девятихвостая лиса, навряд ли наряду с драконами, цилинями и птицей феникс встречавшаяся китайцам в повседневной жизни, а самое обыкновенное животное, знакомое и реальное. Обычная лиса в сяошо наделяется волшебными свойствами, главное из которых -- способность к превращениям и, прежде всего, способность принимать человеческий облик.

Главный критерий волшебных сил лисы -- ее возраст. В представлениях китайцев волшебные свойства животных и предметов всегда связывались с их возрастом. Считалось, что чем старее животное (предмет), тем большей волшебной силой оно может обладать. Об этом прямо сказано в рассказе из сборника "Сюань чжун цзи" ("Записки из мрака"): "Пятидесятилетняя лиса может превратиться в женщину, столетняя [может] стать мужчиной и вступить в отношения с женщиной. Может знать о том, что происходит за тысячу ли, прекрасно владеет искусством обольщения, морочит человека так, что он теряет разум. Через тысячу лет лисе открываются законы Неба, и она становится Небесной лисой". Кстати, из более позднего сочинения "Гуан и цзи" ("Обширные записки об удивительном") мы узнаем, что возрастные различия между лисами находят формальное отражение, например, в фамилиях, которые они носят: "У тысячелетних лис -- фамилии Чжао и Чжан, у пятисотлетних лис -- фамилии Бай и Кан".

Из приведенного выше отрывка видно, что в представлениях китайцев существовало несколько, если так можно выразиться, возрастных категорий волшебных лис. Самая низшая -- молодые лисы, способные к волшебству, но ограниченные в превращениях; далее -- лисы, способные на более широкий диапазон превращений: они могут стать и обыкновенной женщиной, и прекрасной девой, а могут -- и мужчиной. В человеческом облике лиса может вступать в отношения с настоящими людьми, обольщать их, морочить так, что они забывают обо всем. Подобные лисы в дотанской прозе сяошо встречаются чаще всего. Как правило, они -- искусные обольстительницы. Приняв облик прекрасной девушки, такая лиса является к мужчине, очаровывает его своей неземной красотой, талантами, доступностью и вступает с ним в интимную связь. По сути, здесь мы имеем дело с трансформированным в письменных памятниках фольклорным мотивом женитьбы на волшебной деве.

Именно супружеские отношения с человеком являются конечной целью лисы, поскольку в процессе сексуальных сношений она получает от мужчины его жизненную энергию, что необходимо ей для совершенствования волшебных возможностей. В сборнике сунского автора Лю Фу (XI в.) "Цин со гао и" ("Высокие суждения у дворцовых ворот") сказано: "Ибо в жизни человеческой в юности особенно сильно начало ян и слабо инь, в зрелые годы ян и инь поровну, а к старости становится меньше ян и много инь. А коли ян вовсе будет исчерпано и останется только инь -- тогда смерть!" Поэтому лиса стремится выбрать себе в супруги юношу. Последствия такого рода отношений для человека вполне определенны: светлое начало в его организме насильственным образом убывает, жизненная энергия ослабляется. Внешне это выражается в резком похудании ("кожа и кости") и общей слабости. В конечном итоге человек умирает от истощения жизненных сил. Лиса же в результате может существенно увеличить свои волшебные возможности, что позволяет ей достичь долголетия, а может быть, даже бессмертия, и попасть тем самым в последнюю, высшую категорию -- тысячелетних лис, стать святой (сянь ху), приблизиться к миру горнему (часто как раз о такой лисе говорится, что она белого цвета или девятихвостая), уйдя от суетных страстей мира людей. Подобная лиса уже не растрачивает себя на отношения с мужчинами, по своему поведению это, скорее, лиса-праведница.

Итак, самый распространенный тип лисы, представленный в дотанской прозе сяошо,-- это тип лисы-оборотня, который приносит человеку, в первую очередь, зло. Судя по изучаемым источникам, даже простое появление лисы в ее естественным виде или неожиданная встреча с нею считались неблагоприятными и часто рассматривались как дурное предзнаменование: пробежавшая через двор лиса может на хвосте принести беду, встреченная в поле жалобно воющая лиса может стать предвестницей скорой, трагической гибели. В китайской традиции лиса издревле связывалась с мертвыми -- впервые об этом говорится в словаре "Шо вэнь цзе цзы" ("Толкование письмен и разъяснение знаков"). В классических китайских сяошо постоянно встречаются упоминания о том, что лисы роют свои норы в старых могилах, как правило заброшенных, или рядом с ними. Наверное, поэтому в сознании китайцев присутствует прочная связь между душами умерших и живущими в их могилах лисицами. Часто бывает так, что лиса присваивает себе фамилию того рода, в могиле которого живет, или даже выдает себя за человека, похороненного в облюбованной ею для жительства могиле. Связь с мертвым, пусть даже чисто пространственная, отчасти объясняет те вредоносные свойства, которые приписывались лисе: и лиса, и душа умершего способны принимать людской облик и вступать в материальный контакт с живыми.

Несколько позднее, при династии Тан (618--907), отношение к лисе несколько изменилось. Считают, что именно в это время начинает складываться культ лисы, подтверждение чему мы находим в письменных памятниках того периода. Так, в сборнике Чжан Чжо (660--740) "Чао е цянь цзай" ("Полные записи о столице и окраинах") говорится следующее: "Начиная с первых годов правления династии Тан, многие в народе стали поклоняться фее-лисе, в домах ей приносили жертвы, чтобы умилостивить. Подносили ей человеческую еду и питье. Поклонялись стихийно. В то время бытовала поговорка: "Там, где нет лисы, нельзя деревню основать"". Этот отрывок относится, самое позднее, к первой половине VIII века. По всей вероятности, уже в то время в простом народе лису стали воспринимать также в качестве животного-покровителя, способного нести добро, если ему правильно поклоняются. Однако свидетельства такого рода единичны.

Культ лисы окончательно сформировался и принял более широкие размеры, по-видимому, в более позднее время. В цинское (XVII--XX вв.) время фею-лису причисляли к так называемым "сы да мэнь" или "сы да цзя" (т.е. "четыре великих семейства"), куда входили четыре вида животных, обладавших, по народным представлениям, волшебными свойствами и наделенных даже особыми фамилиями: лиса (хули) -- Хумэнь, хорь (хуаншулан) -- Хуанмэнь, еж (цывэй) -- Баймэнь, змея (шэ) -- Чанмэнь или Люмэнь. В деревнях в честь этих животных сооружали низкие глинобитные, кирпичные или деревянные кумирни и приносили перед ними жертвы, моля о содействии в делах, спокойствии в доме, достатке, богатом урожае и т. д. Нечто похожее описывал и В. М. Алексеев: "Вы проходите по китайским полям и вдруг видите, что перед каким-то курганом стоит огромный стол, на котором покоится ряд древнего вида сосудов, знамена, знаки и все вещи, свойственные, насколько вам известно, только храму. Вы осведомляетесь у прохожего мужичка, что это такое, и слышите в ответ: "Это -- фея-лиса". Она, видите ли, живет где-то тут в норе, и ее упрашивают не вредить бедному народу -- и не только не вредить, а, наоборот, благодетельствовать ему, как благодетельствуют прочие духи" (см.: Алексеев В. М. Указ. соч. С. 15).

Таким образом, лиса издавна воспринималась как предвестник судьбы. Первоначально появление девятихвостой лисы считали счастливым предзнаменованием исключительно для владетельных родов, но после Тан за белой лисой в народной фантазии сохранилось по-прежнему свойство быть добрым вестником -- уже для любого человека. Другое дело -- фея-лиса. Она способна приносить человеку и беду, и добро, ее образ противоречив. Если ей приносить жертвы, то она может помочь, может отблагодарить за справедливое к ней отношение. Фея-лиса обладает значительной волшебной силой, далеко превосходящей возможности человека. Она знает будущее, широко эрудирована, способна к превращениям по своему желанию, умеет обольщать, заставляет человека потерять разум. Наконец, простая лиса-оборотень чаще всего является существом вредоносным, пусть даже она примет вид девы неземной красоты или прекрасного юноши. Ей, впрочем, не совсем чуждо чувство справедливости, но, как правило, она не в ладах с человеком. В отличие от феи-лисы, она может быть убита, хотя справиться с нею не так-то просто. Дело в том, что белая лисица, и фея-лиса, и лиса-оборотень -- суть три разные ипостаси одного существа, соответствующие различным этапам его восприятия в китайской традиции.

*дальше здесь:

http://www.pvcentre.agava.ru/alimov/pages/txt/misc/foxes.html

полный текст с примечаниями и иероглификой:

http://www.pvost.org/alimov/pdf/fox_pdf.pdf *