Это цитата сообщения
Эльвин Оригинальное сообщение
Этот волшебный фонарь внутри. Юлия Архангельская.
Сплетаясь — бормоча — шумя — ветвясь — качаясь — шелестя — припоминая,
высокий лес вздыхает, затаясь, лежит на листьях влага слюдяная;
я знаю — Книга там в зелёной мгле огромная, и Слово в ней ветвится;
она раскрыта прямо на земле на самой важной для меня странице;
но корни оплетают переплёт, и буквы будто пчёлы улетают...
крушина — донник — зверобой — осот — тысячелистник — мята золотая.
Прохладой земною, летящею тенью, саговник, и верба, и дикая груша,
побудьте со мною, ночные растенья, укройте ветвями беспечную душу,
и тёмно-зелёною сетью нетканой разрозненный мир обнимая всецело,
позвольте мне быть навсегда безымянной, оденьте собою никчемное тело;
безумная вишня, качай головою, плывите по воздуху, рыбы и птицы, —
я детское ваше движенье присвою, чтоб в радости этой кому-то присниться,
поскольку нелепо и невероятно сдержаться, и в общем, конечно, не время —
и всё же — лететь и лететь невозвратно, и глупою бабочкой тыкаться в темя.
Этот волшебный фонарь внутри, — странные там происходят вещи:
чуть приоткроется — на, смотри, как неспокойное море плещет,
как наслоенья ушедших лет лесенкой длятся, как бродят фразы,
как разгорается яркий свет и полыхает, опасный глазу,
как обволакивает тепло чёрную воронову берлогу
и золотое свистит крыло, тёмное дно открывая Богу.
В оцепенении какой-то бред плету, и слушаю, и застываю снова —
так бабочек целуют на лету и ловят ускользающее слово,
решив не очаровываться впредь — но медлят в шелесте и звоне,
чтобы на пике счастья умереть с жемчужиною тёплою в ладони.
Растает и схлынет февральский лёд,
студёною станет влагой, —
так сердце моё о тебе поёт,
стуча над пустой бумагой;
и будет земля в небеса смотреть в зелёном благоуханьи, —
а мне остаётся — не умереть, заслышав твоё дыханье;
на цыпочки встать, глубоко вздохнуть,
стать лёгкой, как запятая,
и будет так просто — не утонуть, на гребень волны взлетая.
Ореховая дудочка, пурпурные галоши, обрывочки цветные бытия, —
иди-бреди по улицам, серебряная лошадь, дурацкая моя!
иди-бреди на цыпочках, покуда мир качается, — серебряная, жиденькая кровь...
как тесно в этом времени! опять доска кончается, и только не кончается любовь.