Альберт Швеейцер (14 января 1875, Кайзерсберг — 4 сентября 1965, Ламбарене)

Кому из тех, кто знаком с элементарными основами философии, не встречался знаменитый афоризм Гегеля: "Что разумно, то действительно, и что действительно, то разумно"? Опубликованный впервые в предисловии к "Основам философии права" в 1820 году, он вызвал несогласие многих современников, увидевших в нем попытку оправдать существовавшие порядки.

У Гете был заготовлен ответ: "Не все сущее делится на разум без остатка". Столетие спустя Альберт Швейцер пришел в ужас от слов Гегеля, истолкованных им однозначно: "В ночь на 25 июня 1820 года, когда эта фраза была написана, началась наша эпоха, которая привела к мировой войне и однажды закончится гибелью культуры".

Действительно, апологетическое отношение к миру, исполненному непримиримых противоречий, чревато катастрофой. Гегель сам чувствовал двусмысленность этого афоризма и в заново написанном введении к "Энциклопедии философских наук", увидевшем свет в 1827 году, пояснил свою мысль.

Он писал, что только Бог один "истинно действителен", что существование представляет собой лишь часть действительности. В повседневной жизни называют действительностью всякую причуду, заблуждение, зло и т.д., но на самом деле случайное существование не заслуживает такого наименования.

Подлинный, диалектический смысл гегелевского афоризма раскрыл Энгельс, придававший ему большое значение и обстоятельно его прокомментировавший: "…Действительность по Гегелю вовсе не представляет собой такого атрибута, который присущ данному общественному или политическому порядку при всех обстоятельствах и во все времена.

Напротив, Римская республика была действительна, но действительна была и вытеснившая ее Римская империя. Французская монархия стала в 1789 г. до такой степени недействительной, то есть до такой степени лишенной всякой необходимости, до такой степени неразумной, что ее должна была уничтожить великая революция, о которой Гегель всегда говорит с величайшим воодушевлением.

Здесь, следовательно, монархия была недействительной, а революция действительной, И совершенно так же, по мере развития, все, бывшее прежде действительным, становится недействительным, утрачивает свою необходимость, свое право на существование, свою разумность. Место отмирающей действительности занимает новая, жизнеспособная действительность, занимает мирно, если старое достаточно рассудительно, чтобы умереть без сопротивления, - насильственно, если оно противится этой необходимости.

Таким образом, это гегелевское положение благодаря самой гегелевской диалектике превращается в свою противоположность: все действительное в области человеческой истории становится со временем неразумным, оно, следовательно, неразумно уже по самой своей природе, заранее обременено неразумностью; а все, что есть в человеческих головах разумного, предназначено к тому, чтобы стать действительным, как бы ни противоречило оно существующей кажущейся действительности" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 274 -275).

Было еще свидетельство Гейне, в молодые годы студента Гегеля. Однажды при встрече с учителем он выразил свое недовольство по поводу формулы о разумности действительного. Гегель, по его словам, улыбнулся и ответил: "Это можно выразить и таким образом: все, что разумно, то неизбежно".

В аутентичности рассказа Гейне сомневались, считая возможной в нем долю поэтической фантазии, Тем более, что известные до послед- него времени студенческие записи курса Гегеля по философии права, прочитанного им не единожды, не подтверждали такого толкования, Афоризм в них сформулирован так, как в опубликованном тексте.

Но вот в 1983 году профессор Д. Хенрих опубликовал хранившуюся в одной американской библиотеке рукопись - студенческую запись курса, прочитанного Гегелем в 1819/1820 году, то есть непосредственно перед завершением книги "Основы философии права". В этой записи известный афоризм сформулирован иначе, чем в печатном тексте: "Что разумно, станет действительным, и что действительно, станет разумным".

Этого, однако, мало. Подлинную сенсацию вызвало известие о том, что среди предназначенной к уничтожению макулатуры в лавке гейдельбергского букиниста был обнаружен конспект еще более раннего курса философии права, прочитанного Гегелем в 1817/1818 году.

Сейчас он готовится к выпуску сразу двумя издательствами. Еще бы: в нем афоризм звучит вполне "по Энгельсу", именно так, как передал его Гейне: "Все, что разумно, то неизбежно" ("Alles, was vernünftig ist, muß sein"). Эта фраза, по свидетельству. Д. Хенриха, работавшего и над рукописью Ваннемана (автора конспекта), повторяется в ней более десяти раз, "она фигурирует в политико-теоретическом контексте курса как философский лейтмотив" (G. W. F. Hegel, Philosophie des Rechts, Die Vorlesung von 1819/20. Frankfurt a. M., 1983, S. 373).

В обоих лекционных курсах Гегель высказывается весьма радикально. В тех лекциях, что читались в 1819/1820 году, он говорит о "вынужденном праве", подразумевая под этим право обездоленных на восстание. В конспекте Ваннемана речь идет о "демократическом принципе".

Корреспондент "Франкфуртер альгемайне цайтунг", опубликочавшей сообщение найденной рукописи, приводит из нее следующий отрывок: "Монарх во главе государства без разумной конституции подчиняет целое своему произволу и может все испортить", нужно поэтому "свободное конституирование гражданских начал и управлений" ("Frankfurter Allgemeine Zeitung", 30.3.1982).

Все это исчезло из окончательного текста книги "Основы философии права", в отдельных местах которой содержится прямая апология реакционной прусской монархии, Причины, побудившие Гегеля вносить коррективы, были двоякого рода. Во-первых, усиление цензурных строгостей и полицейские репрессии, коснувшиеся непосредственного окружения философа.

Во-вторых, собственное "поправение" Гегеля, постепенно уходившего все дальше от свободолюбивых юношеских идеалов, порожденных Французской революцией. Впрочем, о последних мыслитель никогда не забывал: 14 июля торжественно отмечал он день взятия Бастилии.

Уместно также прокомментировать и другой гегелевский афоризм из "Основ философии права", отдающий консерватизмом: "Сова Минервы вылетает только в сумерки", Гегель предварил его следующими рассуждениями: философия всегда приходит со своими поучениями слишком поздно, когда мир уже закончил свое формирование.

"Когда философия начинает рисовать своей серой краской по серому, это показывает, что некоторая форма жизни постарела и своим серым по серому философия может не омолодить, а лишь понять её…" И этот пассаж вызывал кривотолки, действовал удручающе, особенно на молодых учеников Гегеля.

Одии из них, Михелет, решил дополнить слова учителя следующим образом: "Но философия-это также предрассветный крик петуха, возвещающий новую молодость мира", Михелет отдал свою рукопись Гегелю, и тот одобрил ee (см, "Hegel in Berichten seiner Zeitgenossen". Berlin, 1971, S. 331).

Учение Гегеля противоречиво, оно поддается противоположным истолкованиям. Гайм называл Гегеля "философом реставрации", а по определению Герцена, "философия Гегеля - алгебра революции". Жизнеспособной оказалась революционная материалистическая интерпретация диалектического метода Гегеля, достигнутая теориии практике марксизма-ленинизма.

A. Гулыга, доктор философских наук. Гейне оказался прав

https://foto-history.livejournal.com/17565207.html