«Пишу я с 1949 года. Я — самоучка. У меня нет никаких теорий насчет литературы, полезных для других. Когда я пишу, я просто становлюсь самим собой. А во мне шесть футов два дюйма росту, вешу я около двухсот фунтов, двигаюсь неуклюже, только плаваю хорошо. Вот вся эта, временно взятая напрокат, туша и пишет книжки. Зато в воде я прекрасен», — так описал себя в предисловии к сборнику собственных рассказов Курт Воннегут.
Его отец был известным архитектором, а мать — из семьи пивного миллионера. Так что Воннегуту было с кого списывать своих сумасшедших олигархов. И если бы не Великая депрессия, он сам тоже был бы миллионером.
<<< ПРЯМАЯ ССЫЛКА НА СТАТЬЮ >>>
Фото из школьного альбома Воннегута, 1940 год.
Во время Второй мировой Воннегуту «посчастливилось» оказаться в Дрездене, когда началась бомбардировка города американскими и английскими самолетами. Было убито 135 тысяч человек, а Курт потом напишет свой знаменитый роман «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей».
Молодой Курт
Послужной список Воннегута впечатляет: он работал PR-менеджером в «Дженерал электрик», преподавал английский в школе для слабоумных, сочинял рекламные тексты, был одним из первых дилеров компании «Сааб». И в перерывах между всем этим рассылал свои рассказы по журналам.
«Если Вы всерьез хотите разочаровать родителей, а к гомосексуализму душа не лежит, — идите в искусство».
В своих книгах Воннегут издевался, иронизировал и язвил, не боясь осмеять что и кого угодно. Просто таков был его художественный метод — даже о самых кризисных и трагических моментах рассказывать со смехом. Более 10 его книг было экранизировано, сам он замечал: «Есть два писателя, которые должны быть по гроб жизни благодарны Голливуду. Один из них — Маргарет Митчелл, автор книги „Унесенные ветром“, а второй — это я, за создание фильма „Бойня номер пять“».
Курт Воннегут и его собака
«Я сказал своим сыновьям, чтобы они не принимали участия в бойнях и чтобы, услышав об избиении врагов, они не испытывали бы ни радости, ни удовлетворения».
«Когда я пишу, я чувствую себя безруким и безногим человеком с карандашом во рту».
«Кто из писателей более достоин сожаления: тот, которому выворачивает руки и затыкает рот полицейский, или живущий в условиях полной свободы, но исписавшийся так, что ему больше совершенно нечего сказать?»
Курт Воннегут и Сергей Довлатов
Однажды Воннегут поиронизировал по поводу популярности Сергея Довлатова, и написал ему письмо, которое начинается так:
«Дорогой Сергей Довлатов! Я тоже люблю вас, но Вы разбили мое сердце. Я родился в этой стране, бесстрашно служил ей во время войны, но так и не сумел продать ни одного своего рассказа в журнал „Нью-Йоркер“. А теперь приезжаете вы и — бах! — Ваш рассказ сразу же печатают. Что-то странное творится, доложу я вам...»
На протяжении всей своей жизни Курт Воннегурт, помимо писательства, увлекался по крайней мере двумя вещами: сигаретами «Pall Mall» и рисованием. В общем-то его рисунки были неотъемлемой частью мыслительного процесса. Например, иллюстрации для книги «Завтрак для чемпионов» он сделал самостоятельно с помощью обыкновенных фломастеров.
«Я всю жизнь рисую, но никому не показываю. Это приятное занятие — всем рекомендую. Пойте, танцуйте, пишите, рисуйте, играйте на инструменте, и не важно, хорошо у вас это получается или нет — так вы развиваете свою душу».
Что же касается курения, то, уже будучи
«Самые смелые шутки вырастают из самых глубоких разочарований и отчаянных страхов» (Колыбель для кошки)
Мать писателя покончила с собой в 1944 году накануне Дня матери. В 1985 году Воннегут тоже хотел покончить с собой: «Не для того чтобы обратить на себя внимание... Я просто захотел «хлопнуть входной дверью».
Как-то в своем доме Воннегут вывесил деревянную табличку с девизом: «Ты должен быть добрым, черт побери».
Молодой Курт Воннегут со своей первой женой Джейн и детьми: сыном Марком, названным в честь Марка Твена, и дочерьми Эдит и Нанетт.
Курт Воннегут со своим внуком
«Если ученый не умеет популярно объяснить восьмилетнему ребенку, чем он занимается, значит, он шарлатан». (Колыбель для кошки)
Писатель скончался 11 апреля 2007 года от последствий черепно-мозговой травмы, полученной при падении. За год до своей смерти он опубликовал в эдинбургской газете «The Sunday Herald» обращение к читателям, в котором писал:
«Какими бы коррумпированными, алчными и бессердечными ни становились наше правительство, наш большой бизнес, наши СМИ, наши религиозные и благотворительные организации — музыка никогда не утратит очарования. Если когда-нибудь я всё же умру — не дай Бог, конечно — прошу написать на моей могиле такую эпитафию: «Для него необходимым и достаточным доказательством существования Бога была музыка». Такие дела.