он остановился на перекрестке и поднял взгляд на второй этаж углового дома.
именно в этот момент все созвездия вселенной, все меридианы и параллели, все дороги и перекрестки, все нейронные ниточки в его организме сплелись узлом и образовали статичную картинку перед его глазами. он не успел подумать, что все свои 28 лет он жил ради этого момента, был смирным ребенком, ходил в школу - разбивал там форточки и терял домашку, спал на парах в университете и с запалом рассказывал что-то другим непонятное, а вернее в виду их лености неинтересное, ходил на работу по 7 часов в день пять дней в неделю, проводил загульные или одинокие уикенды, читал маркса и маркеса. все, совершенно все ради этого. но он не успел об этом подумать и не мог бы предугадать, что днями и ночами, сидя на летних террасах кафе, удобных креслах аэропортов, и неудобных креслах вокзалов, гуляя по набережной или валяясь по воскресениям в ворохе одеял и подушек, глядя как в ослепляющих утренних лучах кружится пыль, он будет рассказывать всю свою жизнь, уже не стесняясь и не думая об ее бессмысленности, потому что в тот самый момент его 28 лет до и неизвестно сколько после вдруг обрели значение.
в окне на втором этаже углового дома мелькнуло, освещенное вечерним солнечным лучом обнаженное, худенькое, девичье плечо. и это даже стало началом истории, которую он не сможет рассказать, так как ему эту историю еще придется прожить.