я возвращаюсь под скрип ступеней и сонное дыхание.

лопасти вентиляторов мешают влажный почти тропический воздух. в такой жаре невозможно заниматься любовью - сердце вязнет в густой крови и медленно тает пространство. нам не уснуть. все равно не уснуть. говорят, что та беда - беда, если уходит сон. но все так хорошо. ты настолько близко, что мне нечего больше хотеть. ты жалуешься, что на тебе не осталось живого места. а я улыбаюсь и не верю, что ты - это ты, и опять трогаю тебя за руки или за шею, пытаясь выбрать место, где трогала не так часто, место, которое еще осталось живым.

я теряю нить времени. долго смотрю на себя в маленькое зеркальце в ванной комнате. сколько часов, сколько дней прошло? сколько дней стерто с моего лица? ни секунды. ни на минуту не старше. вечная юность в эдеме рядом с тобой. говорят, к счастливым старость приходит запланировано и неожиданно одновременно, как прилив на море, когда луна встает на свое место. я вижу тебя поседевшим и себя не такой гибкой и худой, что нам безусловно к лицу, потому что любви к лицу даже старость. все это глупости. в эдеме нет времени. и мое отражение в зеркале - доказательство.

я возвращаюсь под скрип ступеней и сонное дыхание.

затаив дыхание и про себя ругая ступени. ты уснул, и твой сон наполнил прохладой комнату. нет ничего приятней, чем юркнуть в прохладные простыни. нет ничего приятней твоего сквозь сон "саша, хватит вошкаться". нет ничего приятнее, чем быть в твоем сне.