Крамской, Иван Николаевич.
Хохот («Радуйся, царю иудейский»).
1877–1882. ГРМ



[показать]
Холст, масло. 373 х 501
Государственный Русский Музей, Санкт-Петербург

      «Хохот»     &nbp написан на евангельский сюжет Страстного цикла. После суда Понтия Пилата и бичевания римские солдаты отвели осужденного Христа в преторию. Здесь его нарядили шутовским царем.

     «И, раздевши Его, надели на Него багряницу. И, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! И плевали на Него и, взявши трость, били Его по голове»
(Мф. 27:28-30; См: Мк.15:16-20; Ин.19:2-3).

Поругание Христа, по замыслу И.Н. Крамского, трагическое столкновение человека высоких духовных стремлений с безнравственной государственной властью, поддерживаемой плебсом.

      пытался воплотить на полотне не только образ евангельского Иисуса из Назарета, но и обобщенный образ человека, готового к самоотречению ради своих идеалов.

Более проницательные современники и последующие искусствоведы увидели в картине важную и всегда насущную для русской интеллигенции проблему нравственного выбора, который встает перед каждой творческой личностью в демократически несвободном обществе.

      На огромном (почти 4 х 5 м.) полотне изображена замкнутая каменной стеной с балюстрадой претория. Слева, на верхней площадке, первосвященники Синедриона, которые предрешили смертный приговор Христу. Он стоит на небольшом двухступенчатом возвышении, чтобы толпе было удобнее глумиться над ним.

      Босоногий человек с бледным отрешенным лицом и со связанными руками бесстрастно взирает на унижающую его чернь. Замкнутый и всеми покинутый, он отказывается слышать злобный хохот и издевательские выкрики, сливающиеся с воем труб-шофаров.

      Среди беснующихся иудеев и усмехающихся римских легионеров выделяется только одно лицо. Это легионер, стоящий крайним справа и подбоченившись пристально смотрящий вверх на судей. Он как бы выпадает из общей вакханалии. Его лицо отстраненно задумчиво, в нем угадываются, при желании, черты автора картины. Трудно сказать, было ли это сознательным портретным сходством.

      упорно трудился над картиной долгие шесть лет зачастую по десять-двенадцать часов в сутки. Работа отягощалась серьезными материальные затруднениями: нужно было кормить многодетную семью.

      В начале 1880-х годов художник пишет отчаянные письма П.М. Третьякову и А.С. Суворину с предложением купить «на корню» его полотно. «Не желаете ли Вы купить меня?» – с горечью спрашивает он. «Дело у меня дошло до боли. Я готов кричать: «Помогите!.. Дайте мне год жизни на пробу», – пишет он в другом письме.

      Но главное, что определяло тяжелое состояние Крамского, это загруженность официальными заказами и невозможность полностью посвятить себя картине. Он готов впасть в разочарование и неверие в себя. Когда в 1884 г. П.О.

Ковалевский спрашивал живописца о картине, тот отвечал с безнадежностью:       «От меня ждать уже больше нечего ... В сущности, напрасно Вы со мной об этом заговорили. Это очень тяжелая и больная вещь».       Возможно, что и сам Крамской и ближайшие друзья ощущали несостоятельность этого последнего творения мастера.

Например, П.М. Третьяков, высоко ценивший И.Н. Крамского, не одобрял его работу над полотном, посвященном Христу.

Картина      «Хохот»,       которую художник считал главным творением всей своей жизни, осталась незавершенной.

И.Н. Крамскому удалось передать драматические переживания Иисуса Христа, глубокую психологическую интерпретацию коллизии, но морально-философская наполненность картины так и не реализовалась в полной мере.

Пелевин Ю.А.


.