Понравилась книга. Хорошо написана, читала с удовольствием. Книга плотная, детали зримые, осязаемые; одежда, пуговицы, предметы небогатого быта, всё, даже то, чего в жизни не видала, представляю себе так ясно, словно держу в руках. Все эти навсегда пропавшие вещи заново созданы писателем, аккуратно и с большой любовью. Курточка мальчика, сшитая наполовину из отцовской, наполовину из материнской одежды, не кажется убогой, она теплая и практичная. И мальчик не чувствует себя обделенным, потому что так одеваются почти все дети в небольшом поселке с почтовым адресом Москва-350, расположенном на самом деле в тысячах километров от столицы. Не так давно закончилась война, все живут более-менее одинаково небогато. Отец мальчика Миши офицер, и в представлении об отце огромную роль играет отцовская форма; одно из первых впечатлений - отец собирается на службу. Мать шьет платья по выкройкам, переснятым у подруг, готовит и читает книжки. Столько слов написала про предметную сторону не случайно: для героя романа Михаила Салтыкова вещи значат очень много. Когда он перебрался в Москву и окончил школу, модные шмотки стали и целью, и средством заработать больше денег, чем можно было получить после окончания института и нескольких лет честной работы по специальности. Спустя годы эта страсть была наконец утолена, дорогое, заграничное стало доступным и утратило ценность, ближе к финалу книги вещи становятся менее заметными, словно на них уже не наводится резкость. Меняется и постепенно расплывается фон, время спрессовывается. Отрочество и юность видятся подробными, четкими, один день может быть бесконечным. Зрелые годы пролетают, как скорый поезд. Ни в коем случае не хочу обвинять Михаила Салтыкова в чрезмерном преклонении перед вещами, мне знаком и покупательский азарт, и удовольствие от новой, хорошо сидящей одежки, хотя для меня это не самый большой интерес. К тому же на заработки от перепродажи Михаил содержал мать и жену, рискуя не только деньгами, но и свободой. Сейчас бы Мишу и его друзей считали предприимчивыми молодыми людьми, умеющими ориентироваться на рынке, и действительно, в новые, постсоветские времена, способность приноравливаться к обстоятельствам помогла остаться на плаву старым стилягам. За что скорей могла бы осудить Михаила, так это за отношения к женщинам, которых он любил и мучил то ли из-за своей любвеобильности, то ли из-за неспособности выбрать. Пыталась понять, но так до конца и не поняла. Как может человек, всю сознательную жизнь остро переживающий предательства, ломающие судьбы, как он может многократно предавать, нарушать обещания? Не предал друзей, да, но был на шаг от такого поступка. Чувствительный к фальши, не желающий врать на собраниях, он обманывает самых близких. Мы все пустые внутри, говорит Михаил, поэтому продолжаем жить после смерти дорогих людей, поэтому не жалеем тех, кому больно. Мне все же это объяснение кажется не совсем верным. Не пустота внутри охраняет от потрясений, а жажда жить, основной инстинкт, свойственный всему живому. Пока есть жизненная сила, пока работает упругая основа, которая держит изнутри, распрямляется после удара, до тех пор все поправимо.