У меня к инженерам самые теплые чувства, может быть потому что папа был инженер и так же талантливо чертил, как герой Житинского. У мужа в дипломе тоже написано инженер, и у свекра, очень хорошего человека, та же специальность. Мне кажется, у них, выпускников технических ВУЗов, свой, очень деятельный, взгляд на мир. Инженер пытается разобраться, как устроен тот или иной объект, как он работает и что надо делать, если этот самый объект работать перестал. И, как правило, разбираются! И даже починят поломанное, ну, или грамотно объяснят, почему нельзя починить. Мне такой подход нравится больше, чем разные бессодержательные ахи и охи. В быту технари, несомненно, более полезны, чем гуманитарии.
Впрочем, я отвлеклась, просто хотела объяснить, почему мне так пришелся по душе Петя Верлухин из романа Житинского. Можно сказать, он прямо-таки мне близок оказался. Во-первых, профессия хорошая, как уже сказала выше, во вторых, если я правильно определила дату его рождения, он мог бы быть моим родным дядькой. Ну или коллегой отца, или его товарищем по институту. Рассказ ведется от первого лица, с самого начала, с первых впечатлений петиного детства. Школа, первые драки, первая любовь. Петя хорошо говорит, не хвастает, не впадает ни в пошлость, ни в сладкое умиление, подшучивает над собой, такая простая манера речи очень подкупает. Кажется, что рассказ адресован именно мне, и это приятно. И очень интересно слушать про подготовку к защите диплома, от души сочувствую студенту, мечтающему быть полезным, воюющему с непослушной вычислительной машиной, как рыцарь со змеем. А как обидно, когда кажется, что работа никому не нужна! Отлично понимаю чувства будущего инженера.
Диплом, наконец, получен, но это вовсе не конец истории! Молодого специалиста, который к тому же успел стать молодым отцом, ждет множество событий, о которых можно складывать забавные и отчасти поучительные байки. Петр в свободное от работы время дежурит в народной дружине, трудится в подшефном колхозе, где бороться приходиться не только с сорняками, но и с собственными чувствами.
Не буду, пожалуй, портить пересказом книгу, она очень хороша, за исключением последней части про африканские приключения Верлухина. От нее у меня осталось впечатление такое, будто хороший музыкант под конец концерта устал и начал заметно фальшивить. Или как будто под занавес душевного застолья хороший человек, выпив больше, чем следовало бы, начал нести какую-то белиберду. Все в романе достоверно, и Петю на вершине шестиметровой скирды представляю себе ясно, и телевизионная эпопея про серию научно-популярных передач очень похожа на правду. Могу представить себе кордебалет, удачно изобразивший хаотичное движение частиц в передаче про физику, и спектакль с Софьей Ковалевской, и прочий бестолковый и забавный оживляж. Очень хорош так и не защитившийся Чемодуров со своими присказками и пьющий стеклодув дядя Федя. А уж Фомич из Верхних Петушков, бескорыстно влюбленный в физику, с антенной на трубе и плазмой в русской печке, разве можно в него не поверить? Это ж золотой самородок, а не человек, вполне серьезно говорю.
А вот в Африке у Житинского какая-то липа начинается. Очень обидно. Я не против вымысла в художественном произведении, но, мне кажется, здесь он как-то не к месту. Впрочем, автору всегда видней.