Это цитата сообщения Тартарен Оригинальное сообщение

дорога в толедо. конец истории.

 

Телефон издал обычное треньканье. Надо было брать трубку, что-то  в неё говорить и как то думать. Думать не получалось – хотелось спать, хотелось выпить и запить выпитое рассолом.

Из глубины телефонной трубки мама предложила приехать к ней и обсудить один интересный проект.

Спорить было бессмысленно – Анжелика умела уговаривать даже глухонемого негра из провинции. Это умение не пропадало – мастерство не пропьёшь, да и научившись кататься на велосипеде разучиться уже не возможно.

Самолет перекинул меня из холода Северной Пальмиры в жару Земли Обетованной.

Вот и родной дом, и родной пейзаж. Даже запах улицы – и тот не изменился.

Дверь открыла Соня, с какой то немыслимой чалмой из банного полотенца в заношенной домашней майке.

Я  прошел  вглубь дома.

Мама сидела в кресле и курила. Как то она изменилась, лицо стало маленьким и старушечьим, запястье руки – не толще спичечного коробка.

-Вот … - не ест ничего. Не могу заставить. Уже дней 15 . – проворчала Соня.

-Э… а какая задача ? Схуднуть до состояния мумии ?  Мам, что за херня?

Мама затянулась, стряхнула пепел и посмотрела куда то в окно.

-Я хочу в Толедо. Ты был в Толедо? Я – нет. Хочу. Имею право. Хочу туда, есть не хочу. Выпить, кстати, можно. Пиво хочу. Соня ! Пиво есть?

- Мам, пойду ка я  переоденусь.

-Иди. Прими душ и приходи . Есть идея.

Я вышел из комнаты и нашел Соню на кухне.

Соня налила два по пятьдесят и ограничила закуску половинкой дольки лимона.

Чо с мамой? Что за вид? Что вообще случилось?

-Не знаю я. – Соня хлопнула свои пятьдесят грамм и пожевала губами.- она просто перестала есть. То есть вообще. Ну пить то еще пьёт, но так на воде не протянуть так долго….

-Плачет, на что то жалуется?

-нет. Просто сидит, курит, смотрит в телевизор. И хочет в это долбанное Толедо. Её от запаха еды кажись тошнит. Вот…

Осмотр мамы показал, что она потеряла почти треть своего веса.

Надо было смотреть вглубь проблемы и искать ответы в анализах и картинках МРТ.

Мама сказала что я ёбнутый и взрослый, а поэтому могу делать всё что мне  хочется.

Через три часа подъехали два моих друга, по стечению обстоятельств оба были докторами с кучей дипломов и 25 летним опытом работы.

Посмотрев маму, мы провели закрытое совещание. Было поставлено ряд задач, которые надо было решить до завтрашнего полудня.

Мама выслушала наш план, ехать в госпиталь она согласилась. Она вообще согласилась на всё, но с одним условием – в два часа она и я должны быть дома. Хитро прищурив глаз она сказала:

- Мне завтра ты нужен как раз в два часа. И, это….трезвым, пожалуйста.

К обеду, а точнее к 11 часам ситуация разрешилась –  была найдена небольшая неказистая точка, но эта точка была очень нехорошей. Евреи научились лечить и излечивать много вариаций онкозаболеваний, но тут был не наш вариант.

Маме сказали что это так шалит поджелудочная железа. Мама сделала умные глаза и притворилась, что поверила.

В час дня она ушла к себе, долго рылась в гардеробной, и , с промежутком в пару минут постоянно чертыхалась.

Наконец она вышла в зал. На ней было темносинее платье, туфли и … мама навела макияж!

Она посмотрела на меня.

-штаны надень. И очки мои найди на кухне.

В два часа позвонили в дверь.

Мужик был старше меня лет на 15, он был лощеный и лысый.

Мама поздоровалась с ним и пригласила его и меня в кабинет.

И тут начался театр абсурда.

Мужик оказался нотариусом. Через час у меня оказался дом , еще один дом, ещё одна квартира, плюс счета и налоги на приобретенное оказались уже уплачены. Мама оставила себе один счет, который, как она сказала, был ей дорог как память.

Мужик и мама поговорили о погоде и превратностях шабата, как появился ещё один мужик.

Мужик был элегантен и неприметен. Как моль на узоре ковра. Только что то знакомое, необъяснимо родное выдавало в нем отнюдь не бывшего офицера.

Они поздоровались. Да, они явно знали друг друга раньше.

Мама достала из стола толстую папку , запечатанную в пластиковый пакет. И молча передала ее элегантному мужику. А лысый нотариус зафиксировал передачу папки и все подписали какую то бумагу. Я тоже, в качестве свидетеля оного действа.

Папка исчезла в таком неприметном портфеле, и через пару минут неприметный мужик исчез.

Мама посмотрела на нотариуса. Подмигнула . – ну , а может по шампанскому? Или коньяк?

Нотариус попросил травяного чая.

На следующий день, в обед мама вдруг опять вспомнила про Толедо.

Она написала пару адресов в старом квартале, которые, оказывается, просто необходимо было ей навестить, потом стали изучать варианты авиарейсов.

Полшестого вечера мы разговаривали о политике пенсионных фондов, и вдруг мама как то оборвала фразу, поджала губы и закрыла глаза.

Через минуту мамы не стало.

17часов 45 минут.  Четвертое апреля 2017 года. Маме было 76 лет.

Маму увезли, я поехал на кладбище. Папина могила была «последним семейным ложем», как говорила мама. Решив технические вопросы я вернулся домой.

А дом был пуст. Соня пропала. Вернее ушла, а вот куда – никому не сказала. Даже своему Джону.

И теперь Джон смотрел на меня, пытаясь найти ответ, где искать супругу.

А супруга в это время уже орала что то в баре, и требовала водки. Бармен вежливо ей отказал и предложил такси. Соня плюнула в бармена, пнула ногой барную стойку и со свей дури хлопнула по столу кулаком. Но только зря она это сделала. В бармена она не попала, зато сломала плюсну правой ноги и получила трещину лучезапястного сустава. Полицию бармены  вызывать не стали…

 

Дома она появилась в сопровождении медсестры, на коляске и с гипсом на ноге и руке.

Долго молчала, глядя на холодильник.

Потом предложила сестру кремировать, а «прах смешать с коксом». Предложение было отвергнуто как избитый книжный штамп, да и папа был бы против….

Соню положили спать, а мы с Джоном сели на кухне выпить и перекусить.

Наутро Сони дома не оказалось. Телефон валялся на столе, а вот кредитки и зажима с наличными нигде не было. Не было ни где и костыля.

Джон страдал и чувствовал, что вот-вот начнется приступ подагры и простатита, но к полудню у него приключился острый приступ геморроя.

Маму похоронили с рядом с папой.

Соню и Джона я таки сумел посадить на рейс.

Дом опустел.

Я спокойно разбирал мамин архив, когда мне позвонила жена и сказала, что  умер её папа, по совместительству - мой тесть.

Как я добрался до места похорон тестя и другие события – это уже другая история…..