Когда я почти уже приехал к дому и припарковался у какого-то овощного ларька, то вдруг понял, что мне грустно и даже очень. Грустно от того, что за три дня в этой развеселой компании, я так ни с кем и не поговорил, что называется «по душам». А ведь мог бы, и много с кем. Или мне только кажется?
Кроме, пожалуй, одного очень короткого и неожиданного момента. Мы уже ехали к дому и остановились возле рыбного рынка. Ненадолго я остался в компании подружки моего приятеля, которая в очередной раз призналась, что ненавидит рыбу, а потом вдруг заговорила со мной обо мне.
«Так значит, Андрюха, - сказала она – в 32 года наступает кризис» Я совсем не говорил, что переживаю кризис и, более того, вообще ничего не говорил, но сразу понял, что это продолжение бессмысленной, как мне казалось, вчерашней беседы. Ничего особенного я тогда не сказал, кроме того, что в последнее время почти не смотрю спортивные трансляции. «Но футбол-то у тебя по-прежнему вне конкуренции», - спросили меня.
«Нет, и футбол я тоже почти не смотрю»
«Зато ты много читаешь», - вставила подруга моего приятеля, а теперь вот выяснилось, что у меня кризис. Трепетное внимание к моей персоне – тронуло и я не стал отпираться, правда я не понял какие новые формы мне посоветовали искать и почему я вообще должен что-то искать, к тому же фраза «нужно искать новые формы» - звучит слишком формально, но это у нее такая манера – формально говорить о серьезных вещах. Кто-то говорит о них иронично, кто-то цинично, кто-то утрированно казенным языком. А она – формально. Ведь говорить о серьезном – серьезно – явно моветон.