:ban::lupa:
ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ КУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА В ХХ ВЕКЕ

На рубеже Х1Х-ХХ веков Ницше провозгласил новый манифест гуманистического нигилизма : Бог умер . Вместо божественной воли центральной в освоении мирового пространства и в самоопределении теперь называется человеческая воля (не избегнув крайностей , а может , скорее в силу инерции , Ницше вместо бога вводит понятие человека-бога – Сверхчеловека ,- видимо , из желания поскорее залатать образовавшуюся брешь в мировосприятии его современников).
Чтобы привести в порядок сумбурность своего существования , оставшегося без господней воли , человек , так и не осознав ( а скорее , попросту не приняв ) роли Сверхчеловека , на фоне уже утраченных понятий самоопределения относительно высшего существа пытается произвести попытку самоидентификации , но уже относительно себя самого . Вполне объяснимо, что здесь его ждет множество трудностей . Были попытки идентификации человека относительно мирового разума , идентификация относительно разума человека (философия Нового времени ),даже проведена попытка определения абстрактного чистого разума как такового . Опыт определения человека относительно самого человека был первым . Человеческое сознание не выдерживало экзамен – чувство брошенности , чувство пустоты преследовало его.
Эти первые неуверенные попытки вывести “ яйность ” человека относительно его собственного рассудка предприняты еще Декартом. Это ретроспекция человеческого самоопределения позволяет нам увидеть , что человеческий рассудок как небожественное начало был выделен еще относительно давно , и сама идея была подхвачена (в некотором роде с циклическим возвращением к “божественной идее” ) немецкой классической философией уже в Х1Х веке ,затем доведена до абсурда анархистским индивидуалистом в лице Макса Штирнера . Была ли тогда потеря “ Бога в себе” для сознания ХХ века такой уж неожиданностью? Разум как разум , как способность человека объяснить все материальными причинами ставил под вопрос ценность духовного мира человека .
Не случайно казус утраты былых ориентиров привел к дезориентации в сфере художественных ценностей и творческого сознания. Само понятие гармонии на какое-то время исчезло из понятийного аппарата представителей богемы начала ХХ века. Если искусство до определенного момента воспринимается как часть бытия , то наличие понятия гармонии в ней остается органичным аксиоматике самого искусства. Творчество художника из самого себя лишает его сознание этой сердцевины и вытягивает из сущности человека его собственные противоречия, проявляющиеся в его сомнениях – антиномиях собственного рассудка – его желании утвердиться на почве мироздания без святого присутствия ,- без старых ценностей.
То, что в основе философствования теперь ставится нарратив , понятие или просто число – все это говорит скорее о растерянности, стремлении найти взамен утраченной сакральности и исконности бытия нечто фундаментальное , незыблемое и в то же время достаточно доступное и простое для восприятия сознанием ,- и желательно, непротиворечивое. Таким образом, схематизация в ХХ веке идей есть определенное продолжение развернутого Декартом процесса рационализации мыслительной деятельности.
Мы не станем судить на данный момент о том, действительно ли искусство берет на себя ношу осознания исторического процесса. Пока очевидной для нас остается только тенденция углубления творческого сознания в корни самого человеческого существа как индивида. Мы можем наблюдать некоторую асоциальность в искусстве , история же нами до сих пор трактуется только в ряду социальных явлений.
Если искусству было отказано в божественном происхождении, то проблема авторства распространяется уже не только и не столько на самого художника, но и на самого слушателя , - в музыке – не только на композитора ,но и на самого исполнителя ,а зачастую исполнитель и является непосредственным автором(или соавтором своего подсознания, - например, джазовое направление). Вовлеченность всего пространства , где происходит художественное действо , в соучастие в творческом акте дает человеку еще одиншанс определить свою причастность к чему-то тайному, сакральному. Всеобщность и масштабность действия говорят о попытке преодоления человеческой очтужденности.
Возможно, что на очередном витке самоосознания искусство и человек в нем – просто как человек ,даже не творец под именем художника – получат еще одну возможность возвращения к своему исконному смыслу творчества. Тогда культурное пространство вновь будет восприниматься как единый организм , как единство целого.