Сон прервался, как прерванный сон очень быстро и многое осталось непонятым. кто включил телевизор. из соседней комнаты в такую рань звучит диктор, очень отчетливо, но я не слышу, что он говорит. Нет, нет...стена не пропускает такую громкость. это сверху. Потолка нет, только какое-то облако. И громкий объемный голос, он говорит на нескольких чистых нотах очень высоким штилем, я иногда так пишу, но бесы меня искушают и я вставляю ругательства, для вкуса...он бывает разным...как ананасы в салате. Он говорит со мной. Вот ты...святыня Господня. Вот я ...лежу , затаив дыхание, глядя в Небеса. Вестник предвещает этому народу скорби, и я живу среди них, и они стали моими соплеменниками, а соплеменники бросили меня. Он принес мне вести о них, но не их самих. Слава Богу, они живы! Они зажигают свечи. Они возносят фимиам молитв. Они думают и их мысли, сдувает ветром. Они плачут и их слезы стекают в мертвый Стикс. Они стоят по пояс в воде , а я кричу им с берега. Или кто-то другой кричит. Старик, оторвавшийся от газеты или старой-престарой книжки. Боже мой! Боже мой! Горит сердце, горят дипломы. Только чистые простые слова, которые отдают архаикой и потому никому не интересны. Когда скорби закончатся, начнутся другие скорби, но вы выйдете из воды и придете ко мне...Ангелы, посланный Богом...