Женщина  - природа

Колмаков Александр

На озябших вербах снова почки распушились, 
Как приятно их погладить мне рукой. 
Неужели всё произошло, свершилось, 
Всё свершилось, всё произошло со мной? 

Я гуляю, я до вечера свободен, 
У меня ведь нынче первый день такой. 
Я признался в чувствах женшине - природе, 
Я любил тебя и представлял иной. 

У меня же очень много за плечами, 
Трудных будней, суматошных, серых дней. 
Я, болея, шёл на встречу не с врачами, 
А с цветами, что весна дарила мне. 

У меня есть толь мечта, а толь реальность, 
Словно сказка, словно чудо наяву. 
Я всё видел, знал и верил в гениальность, 
Той, одной, с которой до сих пор живу. 

Поклонюсь я низко женщине - природе, 
Пусть летают мысли где-то в облаках. 
Что с того, что мы одеты не по моде, 
Я в плаще и шляпе, ну, а ты - в ветрах. 

У тебя ведь добрый, молодой попутчик, 
Очень яркий и весёлый, озорной. 
Неразлучный твой приятель - солнца лучик, 
Он рисует на полях проталины весной. 

А быть может, всё не просто, всё иначе? 
Только я лишь по наивности, вполне, 
За весной погнался, миг ловя удачи, 
И не понял, что весна дарила мне. 

Вот такой расклад, во мне веселье бродит, 
В переулках и на улочках души. 
И спешу я снова к женщине - природе, 
И мечтаю я о ней в ночной тиши.  

© Copyright: Колмаков Александр, 2012
Свидетельство о публикации №112040410333 

Мне снилось, что я вошел в огромную подземную храмину с высокими сводами. Ее всю наполнял какой-то тоже подземный, ровный свет.

 

По самой середине храмины сидела величавая женщина в волнистой одежде зеленого цвета. Склонив голову на руку, она казалась погруженной в глубокую думу.

 

Я тотчас понял, что эта женщина — сама Природа, — и мгновенным холодом внедрился в мою душу благоговейный страх.

 

Я приблизился к сидящей женщине — и, отдав почтительный поклон:

 

—  О наша общая мать! — воскликнул я. — О чем твоя дума? Не о будущих ли судьбах человечества размышляешь

 

ты? Не о том ли, как ему дойти до возможного совершенства и счастья?

 

Женщина медленно обратила на меня свои темные, грозные глаза. Губы ее шевельнулись — и раздался зычный голос, подобный лязгу железа.

 

—  Я думаю о том, как бы придать бо́льшую силу мышцам ног блохи, чтобы ей удобнее было спасаться от врагов своих. Равновесие нападения и отпора нарушено... Надо его восстановить.

 

—  Как? — пролепетал я в ответ. — Ты вот о чем думаешь? Но разве мы, люди, не любимые твои дети?

 

Женщина чуть-чуть наморщила брови:

 

—  Все твари мои дети, — промолвила она, — и я одинаково о них забочусь — и одинаково их истребляю.

 

—  Но добро... разум... справедливость... — пролепетал я снова.

 

—  Это человеческие слова, — раздался железный голос. — Я не ведаю ни добра, ни зла... Разум мне не закон — и что такое справедливость? Я тебе дала жизнь — я ее отниму и дам другим, червям или людям... мне всё равно... А ты пока защищайся — и не мешай мне!

 

Я хотел было возражать... но земля кругом глухо застонала и дрогнула — и я проснулся.

 

Август, 1879

И.С. Тургенев. Природа