Меня всегда поражала та бездумная ненависть и нетерпимость, с которой люди, искренне считающие себя "правослаными", относятся к братьям своим меньшим. В этой связи предлагаю им ознакомиться с проповедьюИгумена Нектария о собаках. Собачьи мысли игумена Нектария . Шел я в первые дни поста мимо магазина. Что-то мне нужно было там купить, что – и не помню уже, неважно даже. А перед витриной буквально крутилось несколько собачонок – это примета такая жизни нашей саратовской, собачьи стаи на улицах, разномастные и разноразмерные. То дорогу они в центре города перебегают – вместе, гурьбой. Последняя скачет на трех ногах, четвертой нету, а другая вернулась за ней, отстающей, и терпеливо ждет: своих, дескать, не бросаем. То у храма где-нибудь трутся, смотрят на прибившихся к пристанищу этому братьев своих старших, человеков бескровных и бесхозных. То окружат караулом почетным памятник Чернышевскому, что напротив консерватории, и позируют перед щелкающими затворами фотокамер ин- и просто туристами. А то улепетывают от тех, кто иногда по работе, иногда по личной инициативе собирается очищать от них наш город. Я всегда смотрю на них с болью. Чувствую вину. Остро и до глубины души. За то, что “вздыхают и мучатся доныне” они не сами по себе, а из-за нас, людей (см. Рим. 8, 22). А мы, вовлекшие их, по апостолу, в этот круговорот убивающей суеты, заставив делить с нами поневоле все прискорбности жития в поврежденном падением мире, редко приглашаем к другому участию – в радости. Редко делимся с ними тем, чем поделиться могли бы. А они делятся… И иногда так щедро! Вот еще чуть раньше описываемого было: снег, мороз, на тротуаре женщина лежит и спит. Замерзает. А рядом собачка, от земли не видать, даром что уши торчком, хвост кренделем, да лай заливистый. И вот вертится на месте, тявкает, никого к женщине этой не подпускает – вдруг обидит кто! А меня почему-то подпустила. Смотрю – спит несчастная. Крепко – так алкоголь лишь усыпляет на морозе, тот самый, без которого на самом деле большинство бездомных ни одной зимы бы не пережило. Разбудить, поднять не сумел. Вызвал скорую – приехали, увезли, хоть сегодня не замерзла, и то ладно. Потом узнал – обычное дело: пила, квартиру кому-то за бесценок подписала, за бутылку что ли… И отправилась на улицу век доживать – то, что осталось от него. А собачка не ее, просто “точки” у них почему-то по соседству, поэтому маленькая защитница и прониклась каким-то странным, непонятным чувством ответственности за никому не нужную пьянчужку. Тем больше еще непонятным, что односторонним. Собачьи мысли игумена Нектария . Я их встречал еще – и порознь, и вдвоем. Как-то раз – у магазина тоже, только у другого, и опять – на холоде. Женщине денег дал, а для собачки чего-то купил – сосиски что ли… Зашел зачем-то внутрь, вышел, смотрю, а она их с земли поднимает и ест. Не собачка – женщина. А собачка стоит и так покорно и горестно на это смотрит. Я настолько растерялся, что схватился за связку из маленьких розовых колбасок и потащил их из ее рук. Отпустила. Отдал собачке… Женщину повлек в магазин. – Как же так, я же вам деньги дал! Вы купите тут, что вам надо, а она пусть сосиски ест! Говорю и сам понимаю глупость всего этого. У собачки в глазах больше человеческого, кажется, чем у нее. Довел-таки ее с деньгами до прилавка, перепоручил распереживавшимся продавщицам, ушел. Потом пропали они обе. Не вижу их уже давно, ни первой, ни второй. Да и кто тут из них первая, кто вторая? Но вообще вначале я о другом сказать хотел… О других, то есть, друзьях четвероногих. И о мыслях. Так что вернусь к ним – к тем и другим. Жалко мне их тоже, этих собак перед витриной, стало. Надо, думаю, чем-то их подкормить. Но вот пост… Приду сейчас в магазин и куплю пару килограммов колбасы – хорош батюшка, будут потом друг другу говорить: “А еще поститься нас учат!”. В общем купил то ли овощи с фруктами, то ли сухари с сушками, иду, а они все сидят – замерзшие, худые. Как укор какой-то – молчаливый, голодный и трогательный. Не выдержал, отправился за сардельками – ничего более подходящего там для них не нашел. На вопрос продавца, какие мне нужны, доходчиво объяснил: – Мне для собак! И рад был: теперь-то ясно, что не для себя. Лучше б не объяснял, она, по-моему, за нездорового меня приняла. Так что на кассе расплатился уже молча. Бедолаги все топтались на улице. Позвал их, довел до ближайшего двора – не на ходу же трапезу учреждать! Разделил на всех и раздал. И что? Понюхали, пожевали и бросили. И… убежали. Я даже растерялся. А рядом какой-то работяга в спецовке стоял. – Они что, не голодные? – спрашиваю его, словно он эксперт тут по всем собакам. – Еще какие голодные! – говорит. – Видел, какие у них бока? – А чего ж они?.. – Да они не поняли просто, что это ты им дал, не ели такого никогда. Пока мы этот содержательный разговор вели, прибежали откуда-то две других собачонки, что смогли, подобрали и скрылись. А потом еще одна подоспела, кажется, из числа первых и оставшееся благополучно уволокла. И я отправился своим путем, ободряя себя наивным и даже немного смешным утешением: может, они друг с другом поделятся? Хотя, кто их знает, может и поделятся – не люди все ж… Собачьи мысли игумена Нектария . Но думалось и о другом. О людях как раз. О тех, что день за днем жалуются. Друг на друга, на жизнь, на то, что все не так, и в конечном итоге – на Бога. При этом они верующие и хотят спастись. И в их числе какой-то по счету я сам. И не знаю, как другие, за всех не скажу, а у меня есть какие-то представления о том, что за условия и обстоятельства мне потребны для спасения. Такие. И такие. И еще вот такие. И мне их недостает. Тем паче, что в жизни в целом все и правда не так. И что с этим делать, непонятно. Потому что нужно одно, а получаю постоянно другое. Примерно как Ходжа Насреддин, который долго шел, утомился, упал на четвереньки да и говорит: – Господи, мне бы ослика сейчас… А ему кто-то на спину вскочил и кричит: – Но-о-о! Поехали! И вот никак не пойму, что с этим другим, получаемым делать… Наверное, это потому что я сарделек никогда не ел. И не только я – многие. Наверное, мы просто никак в толк главного не возьмем. Знаем, чего хотим – спастись. От холода и голода вечного. И вроде бы путь и средства к этому представляем. Вроде бы… Но только Господь ведает, какой пищей когда нас кормить. Когда скорбь, когда болезнь, когда радость, когда участие человеческое. И кормит. Потому что жалеет, а еще прежде – любит. А мы… Мы бросаем то, что Он – не бросил – бережно поднес нам: очередную чашу с напитком пусть терпким или даже горьким, но целебным, и бежим прочь. Бестолковые, глупые, словно и у нас на голове уши торчком да хвост бубликом. Только им, с хвостами и ушами, простительно. Они и правда не люди, они другие… И мы другие, и спрос с нас другой. Но вот не спрашивают еще вроде пока… И есть еще время разобраться – в “пище”, в жизни, в себе. И как-то уж уяснить наконец: ничего не посылает Господь просто так. Нет ошибок, случайностей, промахов. Нет неправильно выбранного рациона. Есть только Его рука, все точно взвешивающая и отмеряющая – каждому и всем вместе. И надо принимать от нее все, что только она ни подаст. Странные такие вот “собачьи” мысли. Хотя не странные, конечно, и не собачьи, а человечьи вполне, христианские даже. И обычно они меня посещают, как оговорился уже выше… Посещают, да, но вот именно благодаря страдальцам четвероногим как-то необычайно живо в сердце отозвались. И с памятью о них сплелись. Хочется то и дело на что-то пороптать и в сторону, прочь от себя оттолкнуть, забыв о том, откуда все, особенно то, что внезапно. Но так и вижу этих бестолковых – лопоухих и блохастых, которых пожалел и накормить решил,- как бегут они куда-то, бросив эти злополучные сардельки, бегут к баку с помоями, к чему-то, что показалось было костью на промерзшей и грязной земле. Вижу, и все потихоньку встает на свои места… И возвращаюсь покорно к тому, что дал Господь, а я бросил. И радуюсь, что вернулся. http://www.pravmir.ru/sobachi-mysli/ Источник → Ключевые слова: защита животных, Игумен Нектарий, собаки Опубликовал Andrey Timeskov , 20.10.2015 в 23:26