То, что сейчас происходит в Крыму и вокруг Крыма можно назвать многими словами. Это и всплеск патриотизма, и объединение русского мира, и возвращение домой. Но у меня вертится в голове и упорно не хочет уходить название – Крымская война.

Экономическая.

Бензин и продукты стоят дороже, чем в Москве. Банкоматы денег не выдают. Банковская деятельность заморожена. До сих пор не ясно, кому платить налоги: на днях премьер Крыма Аксёнов узнал, что многие предприятия до сих пор платят налоги в Киев, и был возмущён таким положением дел. Предпринимательство в ожиданиях перемен, а в настоящий момент – в смуте. Как вести бизнес – непонятно: бухгалтерия, юриспруденция, трудовой кодекс – всё иное. И новое, российское будет приживаться ещё долго. Международное авиа-агентство запретило полёты в Крым самолётам из всех стран. Международное Сообщество запретило крымчанам въезжать в страны ЕС, США и многие другие. В самом Крыму крупный бизнес принадлежит в основном украинцам, проживающим на Украине: Крым был для них захолустной периферией, где можно было, используя влиятельные связи в Киеве, вести высоко маржинальный бизнес. Это значит, что их бизнес был построен на коррупционных схемах и искусственном регулировании экономическими кланами. И сейчас владельцы такого бизнеса настроены враждебно к новой власти. В таких условиях местные предприниматели понимают, что доживают свои последние дни, и им, скорее всего, придётся «лечь» под московских акул с большими деньгами и забыть о самостоятельности, которая при киевских властях хоть и плохонькая, но была. Таковы настроения сейчас в Крыму.

Политическая.

Запад никак не может простить России её независимое поведение. Россия снова начала подниматься с колен в начале 2000-х. И громко заявила об этом году в 2006-м устами Владимира Путина, выразившего протест вмешательству американской политики во внутренние дела России. Когда в начале 2006 года Кондолиза Райс, будучи госсекретарём США, прибыла с официальным визитом в Москву и стала диктовать Владимиру Путину, что ему следует делать и как, он её просто вежливо послал. Рассерженная Кондолиза хлопнула дверью, пригрозила санкциями и тут же улетела обратно в Вашингтон – пожаловаться президенту Бушу. Примерно неделю в Вашингтоне хранили молчание: от холопов из русской деревни, обнимающихся с медведями и спящими на печке, никто не ожидал такого хамства. Имперские амбиции США были оскорблены самым невероятным образом. Привыкшие всюду диктовать свою волю, американцы остолбенели. Притихла и Европа, сделавшая вид, что ничего такого страшного не произошло, но несколько дней в европейском воздухе витал вопрос, который ни одно западное СМИ так и не осмелилось произнести вслух: «Неужели Россия смогла дать отпор самим США и поставить на место зарвавшихся американских политиков? Неужели…»

Америке хорошо было вести дела с Россией надежд 90-х, когда все плясали под их дудку. И с Россией олигархов в начале 2000-х, когда, ради налаживания отношений с Западом, руководство России шло подчас на невероятные уступки не только американцам и европейцам, но и собственным олигархам лишь потому, что они являлись политическим мостиком между Россией и Западом, кулуарно решая многие вопросы так, как сам МИД их решить не мог. И вот это время прошло. Иллюзии пали, и больше их никогда не будет. Запад видел и продолжает видеть в нас только сырьевой придаток, и не более. Поэтому все наши амбиции и самосознание ему поперёк горла. А Кондолиза Райс всё та же – всё продолжает учить Запад, как наказать Путина…

Административная.

Система управления территорией Крыма переживает кризис – старая, несовершенная и неэффективная – она готова уйти, чтобы на смену ей пришла россйская. Но насколько ли новая лучше прежней? Да, она другая. Но если взглянуть попристальней, то недостатков у российской системы управления территориями не меньше, чем у украинской. Получается, Крыму предстоит поменять шило на мыло?

Есть в Крыму люди, это отлично понимающие и желающие сделать что-то принципиально по-новому – сразу строить, как надо, а не так, чтобы потом пришлось переделывать. Станет ли Крым преемником другой малоэффективной системы управления (на этот раз российской) или получит возможность сразу же внедрить более качественную – это вопрос. И такие мучительные вопросы в Крыму – это тоже ломка, тоже война идей, война систем в умах людей.

В России давно наступила необходимость серьёзных структурных перемен, всё буквально кричит о неэффективности управления страной. Мы сейчас по закостенелости и неэффективности находимся в положении гораздо худшем, чем царская Россия перед революцией. На заседаниях Владимир Путин требует работы на результат, требует эффективного управления страной на всех уровнях, но сама система управления устарела: вертикально-иерархическая, разделённая на сферы влияния, она живёт так ещё со времен Советского Союза. Есть попытки перевести её в более эффективное проектно-процессное, матричное управление, но пока эти попытки очень вялые. Бюджеты пора уже делать ориентированными на результат, а сделать это непросто, ведь расходование бюджета прозводится разрозненными подразделениями чиновников, где за результат никто толком не отвечает. В итоге, как всегда, все ищут виноватых и перебрасываются ответственностью. Это системный сбой, ошибка: наш бюджет и все программы созданы как проекты, и управляться они должны проектным офисом, а не вертикально-ориентированной системой власти. Это подобно тому, как зарядить лягушку управлять лошадьми: они бы и рады что-то делать, но лапки у лягушки и, в особенности, ее мозг – не тот, чтобы понять, что делать и быть способной всё это осуществлять. В сущности, именно такой же хаос мы сейчас хотим принести на крымскую землю, где люди и так не знают, что им делать дальше и как дальше жить. Перенимая неповоротливую и неэффективную систему управления, они и вовсе станут неспособны работать хоть на какой-то результат, и бюрократизм опять возьмёт верх на разумом: снова чиновники будут душить всё и вся просто потому, что так устроена система – та самая, которую мы им собираемся сейчас навязать и которую сами же будем критиковать немного погодя.

Мировая.

Глядя на все эти процессы как бы поверх событий, пытаюсь понять их общий нарастающий узор. Думаю, лишь так можно увидеть, куда всё идёт и движется. И сдаётся мне, мы стоим на пороге новой мировой войны. Не третьей и не первой, а войны между старой системой ценностей – системой, включающей в себя множество шаблонов и алгоритмов существования, системой, несущей на себе печать последних тысячелетий унижения человека человеком – и новой мировой системой, основанной на мире и справедливости, где нет места неэффективности и глупости, нет места лжи и двойным стандартам, а есть место радостному строительству нового мира. Мира, где героизм выше корысти, а искрящийся энтузиазм выше денежной мотивации. Мы уже пытались так жить, помните? Мы пытались строить лучшее государство на земле. Сдаётся мне, сейчас мы снова захотели стать героями и построить свой мир, где своим всегда рады, а чужих не зовут и ни перед кем не кланяются, но всех приветствуют, как друзей, если не докажут обратного. Мир сильных духом людей, честных и открытых, где искоренена ложь и подлость до конца, а дети снова хотят лететь в космос… Наверное, это и есть наше предназначение – такими стать. И пока мы не придём к этому новому миру внутри себя, мы не сможем убедить весь мир, что можно и нужно так жить – до тех пор он будет нам сопротивляться, не веря в нас таких, новых. Эта мировая война – между старым и новым миром внутри нас, в наших отношениях, она между робкой надеждой, лежащей под спудом ошибок прошлого, – с одной стороны и властью низменных инстинктов, не дающих стать людьми с большой буквы – с другой. Эта война может длиться столь долго, сколько жив человек, и сможем ли мы в ней победить?

Я хочу жить в стране, где правит храбрость и честь, где нет преступности, потому что все герои и некому вредить. Я хочу жить в стране, которой завидуют все остальные страны, потому что мы счастливы. Счастливы быть сильными и честными, храбрыми и стремительными духом. Крым напомнил нам о том, что герои существуют. Он всколыхнул в нас нечто важное, что мы всё время забываем – память о самих себе настоящих. О том, чем мы должны стать, чтобы победить в этой войне. В войне с самими собой.