Пятый кусок текста.

События развиваются)

____________________________

А однажды утром в дверь ее комнатки осторожно поскреблись.
Она делила ее одна – для слуг в поместье был отведен небольшой домик. Помимо полукровки на этаже проживало еще четыре женщины разных возрастов и один маленький мальчик подмастерье садовника.
Он был очень застенчив даже для своего возраста и при виде девушки становился пунцовым – ну просто лапочка.
Каждая служанка считала своим долгом с утра потрепать мальчугана по щечкам и по-доброму умилиться, сунув в руку конфету или монетку, в имении кроху любили.
Несколько раз, заикаясь, здоровался, а как-то осмелев, принес молодой гувернантке медовые соты: тогда чужачке юный садовник показался благородным рыцарем - и сам этот еще ребенок, с ранних лет, отданный на попечение к постороннему человеку, вряд ли видел в жизни много хорошего. И вот, поди, ж ты принес ей свое сокровище, хотя судя по всему ему, тоже очень хотелось отведать золотого пахучего медка.
Сирота дар приняла, а потом хитро предложила полакомиться сотами вместе все-таки одной тут многовато будет и паренек, просветлев, согласился.
Может это снова был он? Но почему в такую рань?

Было еще серо. С кряхтением потянувшись, сирота откинула одеяло и нехотя поставила ноги на пол. На нем был скромный, но все же настоящий шерстяной ковер, тогда как в ее доме он всегда по утрам был ледяным как задница Отставленного.
- Иду, иду, - слова сопровождались протяжными зевками.
Протерев слезящиеся глаза, она провела кончиком языка по пересохшим губам и сняла крючок.
- Жак, это ты? – В коридоре никого не было.
На пороге лежал огромный букет красных роз с еще сохранившимися на бутонах капельками росы, в которых Даниэль сразу же признала розы из господского сада.
Сажав рот ладошкой Дан очумело осмотрелась – никто ли не видел произошедшего святотатства?
Это был особый выведенный с помощью магии сорт, который бывшая ученица травницы знала, привезли к Верджуа из Хэмра. Каждая такая роза стоила ровно три фьерра.
Ей никогда не расплатиться с хозяйкой, если только она не будет работать бесплатно. А потом еще придется долго голодать – но ничего она справится она сильная.
Кулаки Даниэль сжались так, что побелели костяшки.
Глупый Жак ну зачем, зачем ты это сделал?!! Если господа узнают, его, несомненно, выгонят.
Садовник и слова поперек не скажет уж больно среди людей их сословия развито подобострастие перед аристократами.
Айера Годея не показалась ей жестокой женщиной, по сравнению с некоторыми дворянками она наоборот выгодно отличалась в лучшую сторону, но за порчу коллекционных роз по головке не погладит.
Прекрасные цветы манили своей безупречностью и, не удержавшись, девушка на секунду поднесла их к лицу и вдохнула.
Божественный ни с чем несравнимый тонкий аромат наполнил легкие, и чужачке показалось, что она вознеслась к небесам.
Розы пахли шелковыми простынями и высокими восковыми свечами в серебряных канделябрах, заморскими духами и улыбкой на лице утонченной светской красавицы брошенной в сторону знатного лорда. Они пахли будущим, на которое прислуга не имела права.
Резко отбросив букет в сторону, будто это был клубок змей Дани, закусив губу, смотрела, как розы рассыпаются по комнате багряными звездами.
Решение созрело тут же.
Просто никто не узнает об этом. Она не позволит. И маленького чудака не выгонят на улицу.
Весь следующий день Даниэль старалась не подать виду, что что-нибудь случилось, хотя от близнецов не укрылась некоторая ее нервозность.
Валет со звонким лаем носился по траве, и только он, пожалуй, единственный не расстроился произошедшим в няньке переменам. Его жизнь была замечательна в особенности, когда за принесенный мячик Нима – старший из близнецов великодушно скармливал ему сырную галету.
- Ну что ты, Даниэль, поиграй с нами еще! Чего ты такая сонная, не выспалась что ли? Ну, Дан, я хочу еще покидать мячик, позови Намара он вон за тем деревом. Там Жак лягушку во-от такенскую нашел, показывает, - заговорщицки закончил Нима и, сорвавшись с места, припустил в ту сторону.
При звуке имени маленького садовника у девушки кровь отхлынула от лица.
Дурачок что совсем разум потерял? А что если его деяние выплывет наружу и добрые по натуре дети решат рассказать матушке, что кто-то ободрал лучшую розовую клумбу? Что тогда?
Стрелой горничная ринулась за своим подопечным, и увидевший что такие дела творятся, сорванец поднаддал еще пуще все это ему казалось новой забавной игрой в догонялки.
Задыхаясь, сирота остановилась возле дерева: Жак и, правда держал в руках толстую раздутую от злости лягуху и гордо протягивал ее низко склонившемуся Намару.
Светлый чуб закрыл ему лицо, но она знала, что младшенький как обычно улыбается – близнецы были несколько разными и если Нима был серьезен и обстоятелен как истинный аир, то Намару многое досталась от матери как некоторая мечтательность, так и легкость в общении.
Пройдет немного времени и из них выйдут достойные своей семьи лорды. Гордость айеры Годеи и ее отрада в старости.
- Что у вас тут происходит? – Дружелюбный тон заданного вопроса перевернул все в душе полукровки, и медленно подняв ставшую какой-то непривычно тяжелой голову, встретилась с шальными серыми глазищами.
Седрик Верджуа в непринужденной позе стоял по другую сторону дерева, приобняв его одной рукой. Длинные пальцы с фамильным перстнем ласково поглаживали кору, сиреневый отливающим грозовым небом аметист блеснул от попавшего на полированную поверхность блика. Словно ей подмигнул чей-то лукавый глаз.
Сморгнув чужачка перевела взгляд на слишком пристально рассматривающего ее аира и изобразила вежливую улыбку.
- Да, милорд? Вы что-то хотели? Ваша матушка изволила приступить к обеду пораньше, айере еще смотреть свою корреспонденцию…
- Фи, ну зачем же так официально прелестная Даниэль, - перебил ее мурлыкающий голос аристократа.
Почти белые волосы, искрящийся взгляд, сидящая как влитая с иголочки одежда – все в стоящем перед ней молодом волке, а это был именно хищник юный и сильный уверенный в своем превосходстве и мощи, говорило о древности рода и прозрачных как день намерениях.
При виде такого красавца другая на ее месте в одночасье растаяла бы, но вар Чуги хотелось убежать. Хотя понимание что это глупо и бесполезно уже пришло.
Чужачка осознала это на следующий после инцидента день, когда утром Седрик ждал в столовой, и вдоволь насладившись растерянностью гувернантки, предложил свои услуги.
Как та не отнекивалась, аир все же почистил персики и, выложив на тарелку, разрезал на дольки.
Пока красная как свекла девушка шумно взбивала сливки в кастрюле, постоянно чувствовала на себе его пронзающее как укол внимание.
А потом были пожаренные точнее сожженные им тосты и дым, заполнивший всю кухню черным облаком.
Сбежались слуги и, всплеснув руками, толстая кухарка Онка отругала новенькую за безалаберность, окончательно выдворив из комнаты. Выпяченный вперед подбородок лучше слов говорил: прочь с моей вотчины неумеха, итак делов наделала.
Дворянин стоял в сторонке и смеялся одними глазами.
Каждый миг Даниэль натыкалась на Седрика. Аристократ решил видимо взять ее измором, хотя при леди Годее вел себя потише, но не выпускал намеченную добычу из поля зрения ни на секунду.
Несчастная гувернантка физически ощущала себя в кольце этого непонятного интереса, словно ее взяли в окружение охотники, а ее бренная тушка принадлежала ценной чернобурке.
Он отодвигал ей стулья и уступал дорогу, когда Дани шла с чаем и булочками для близнецов, чем вызывал восторг у своей матери: ну надо же каков джентльмен! Заглядывал через плечо, обдавая запахом одеколона и чисто выбритого подбородка, когда та, расположившись на стульчике подогнув под себя ноги, читала очередную историю. И снился в начавшихся недавно кошмарах.
Каждую ночь, ворочаясь с боку на бок, полукровка чувствовала его присутствие, рядом, хотя этого и не могло никоим образом быть.
Но даже дух излюбленного Седриком Верджуа одеколона будто витал над ее распаленным переживаниями телом заставляя жмуриться от смущения и страха.
Постепенно «пара дней» превратились в недели, а те - в месяцы.
Такой как он не стесненный в средствах блестящий студент престижного университета мог на своих каникулах, и отправиться куда-нибудь, например, на знаменитые горячие источники Лакузы или в Такеру которая являлась Столицей всевозможных развлечений. Или на худой конец в Вэмму в одну из тех комфортабельных фешенебельных гостиниц, где все рассчитано на родовитых и знатных могущих побаловать себя ослепительной, но удивительно простой роскошью: говорят, в Вэмму почти не было слуг и то, что нельзя сделать с помощью магии господа делали сами. Не верилось если честно.
Но нет, сын хозяйки и не думал никуда ехать.
На вопрос матери мужчина только пожимал плечами, расхотелось что-то, но даже в этих, казалось бы, простых словах не смеющей поднять голову гувернантке чудилась скрытая подоплека.
Молодой аристократ преследовал ее, и принять это стоило как факт. Такой же неоспоримый, как и то, что дни несчастной сироты в этом доме были сочтены.
Подобное развитие событий было совсем не тем, чем бы она хотела отплатить великодушной даме за ее пособничество при устройстве на эту интересную во всех смыслах работу. На какие-то минуты девушка смогла почувствовать себя здесь и правда почти счастливой.
Нима и Намар были истинным даром небес и с ними дни проходили незаметно. Время, проведенное с мальчиками, она не забудет никогда. Даже если завтра ей предстоит возвращаться домой.
- Вы – господин, а я всего лишь прислуга, аир… лорд Седрик, - слова ее были тихи и полны тоски.
Внезапно служанка вскинулась и умоляюще посмотрела ему в глаза:
- Я не имею права называть вас иначе и не хочу этого, милорд. Я не привыкла… к другому, и вы этого не можете не понимать.
Дети бросились догонять жабу, и девушка придвинулась ближе, выталкивая из себя давно заготовленное:
- Я скажу айере Годее что не могу больше здесь работать и возьму только половину суммы, - потом с напряжением вгляделась в лицо своего мучителя. – Мне не хотелось бы скандала, лорд Седрик. Прошу войдите в мое положение, - бородавчатую таки упустили, и послышался одновременный разочарованный вопль трех мальчишеских глоток. – Моя жизнь отличается от вашей и мне в корне чужда затеянная вами игра. Не подумайте, что в чем-то обвиняю вас, светлый аир, но…
- Мне нравится, как ты говоришь, - палец аристократа скользнул по ее нижней губе, и гувернантка вздрогнула, расширив глаза. – Так напевно словно плещется вода. Тебе никто не говорил Даниэль, что у тебя невероятные глаза? Кажется, я бы смотрел в них вечно. Я серьезно. Колдовские завораживающие полные тайны, которой мне безумно хотелось бы раскрыть. И сама ты красива, так что у меня дух захватывает, и появляются недостойные светлого аира мысли, - и он горько рассмеялся. – Я наблюдал за тобой. Как ты двигаешься, как незаметно зеваешь в ладонь. Те розы не отражают и половины того чем ты являешься. Просто маленький глупый дар от одного влюбленного идиота. Прости за них. Но мама уверяю, и не заметит. Она вся с головой в творчестве и не заметила бы, даже если б все клумбы обнесли воры. Уж я-то знаю айеру Годею как облупленную.
Закинув руки за голову, Седрик некоторое время смотрел вдаль.
О небо, розы! Как же она не подумала, что это могло быть от него?.. Сильное облегчение, смешанное с новым приступов ужаса передавило ей горло и чужачке ничего не оставалось, как внимать.
- Я знаю, что ты от меня устала, вижу это по твоему лицу, но если бы мог давно уже прекратил, - мучение, внезапно исказившее его идеальные черты, хлестнуло Даниэль плетью.
Дворянин порывисто обернулся и как безумец вперил в нее пылающий взгляд.
Казалось, сейчас он сорвется, но постепенно совладав с чувствами, Верджуа выпалил:
- Я уеду. Сегодня. Не убегай и пока останься… прошу… здесь. Маме ты, правда, понравилась. Давно не видел братьев такими счастливыми, отец мало уделяет им внимания, но ты же все понимаешь – бизнес. Когда я приеду, то буду готов ответить на все твои вопросы. И задать свой.
Седрик и, правда собрался в кратчайшие сроки и буквально вылетел из поместья на всех порах, не слушая удивленных и несколько испуганных окриков айеры.
Потом служанки делились, что в некоторые моменты старшенький напоминал одержимого, так сновали его руки, впихивая, куда попало вещи, а лицо то кривилось, то угрожающе застывало. Словно некий злой дух обуревал молодого господина, и никто даже близнецы не решались перегородить ему дорогу: собьет и не заметит.
Растерянная леди Годея пожала плечами и, упав на стул, принялась отбивать пальцами ритм по столешнице, с отсутствующим выражением изучая стену.
По опыту Дан знала, что так она обдумывает свой роман и лучше ее в это время не беспокоить.
Тихонько оставив хозяйку наедине со своими мыслями, она неслышно ушла к себе.
Злополучные розы валялись там же, где девушка их и оставила.
Вспомнив свои утренние мысли, сирота сконфузилась: вот же ж идиотка! Разгадка была на поверхности. А она себе напридумывала всего... Но все же хорошо, что Жак оказался не причем. С души, словно камень свалился.
Не в силах просто выбросить такую роскошь чужачка собрала их и, подумав, поставила в скромную глиняную вазу, которую как-то нашла под столом. Налила воды и села, переведя взор в окно.
Эту будет трудная работа.
Он вернулся через семь месяцев, когда тревога уже значительно поулеглась, и все вошло в привычное русло. Теперь их разговор в саду казался чем-то далеким, пустым.
Приехал Седрик не один, а с отцом.
Это был первый раз, когда Дан увидела господина аира Загряну Верджуа.
Представительный средних лет мужчина он сразу поразил проницательным выражением глаз окруженных сеточкой морщин. С успевшими поседеть пышными бакенбардами и небольшой бородкой хозяин Верджуа-холла выглядел благородно даже в простой дорожной одежде, будто на голову возвышаясь над разом подобравшимися слугами.
Даже старый камердинер заметно оживился и принялся начищать сервиз: раз хозяин вернулся, жди банкета.
- Сиита Даниэль? – Его голос рокочуще разнесся по залу, и подскочившая от неожиданности девушка подобрала челюсть. – Рад видеть вас, - его изучающий взгляд прошелся по черным волосам и остановился на лице. - Так вот вы какая…
«Сиита» - он назвал ее. «Достойная, принятая».
Так не называли простолюдинов. Это было обращение если не к равному, то заслужившему уважение аристократа.
Полный неприкрытого удивления взгляд камердинера и более осторожные снующей мимо челяди были как приговор: если ее так назвал сам хозяин, значит, тому была веская причина. А какая причина может быть у нее простой гувернантки?.. Ответ был ясен как день – значит, она кем-то ему приходится. Или ему или… его старшему сыну.
В эту секунду чужачка готова была провалиться сквозь землю.
Так долго заслуживаемой репутации пришел конец – и все из-за парочки брошенных слов. Если ее и не возненавидели, то сочли одной из тех, кто ради тепленького местечка залезает в постель к хозяевам.
А ведь все было так хорошо! Впервые чужачка нашла призвание – Нима и Намар мужали и теперь занимались большей частью с настоящими учителями. Долгие беззаботные игры остались в прошлом.
Если бы у нее были собственные братья, она бы была рада за них не меньше.
Сияющий как солнце Седрик вскоре появился в дверном проеме и окинул воцарившуюся немую сцену донельзя довольным взглядом.
Вальяжно прошедшись к креслу, он шумно отодвинул его – оглушительный скрип в тишине прозвучал так, словно это прислужники Отступника пытали чью-то грешную душу – и сел закинув ногу на ногу.
Кремовый костюм с нежно-голубым шейным платком выгодно подчеркивал оттенок его волос, и выражение на лице молодого человека было самым невинным.
- Приветствую дорогую семью. Даниэль давно не виделись. Ты все хорошеешь. Что нам сегодня подадут? – Игриво поинтересовался он. - Ирша, каков ассортимент блюд? - Подперев щеку рукой, аристократ пытливо на него посмотрел.

- К…клецки в говяжьем соусе, аир Седрик, - запнувшись, ответил камердинер. Сервиз он наконец-то оставил в покое. – Скарпы в грильяже из утманского ореха и нежнейшее филе мойны. Мрок умеет готовить ее, вы же знаете. Рыба у него получается отменно, как бы то ни было потомственный данкар. А они общеизвестны тем, что знают, как приготовить и из ядовитого морского коршуна блюдо достойное королей. На десерт безе и персики близнецы настояли, - пожилой слуга позволил себе скупую улыбку. – Никак не отучатся от детских привычек.
- Я думаю не так уж это и плохо, - бас отца семейства словно освободил из плена какую-то силу и все разом выдохнули. – Они пока еще малы потом захочешь накормить их персиками, и нос будут воротить. Спасибо, Ирша. Ты можешь быть на сегодня свободен.
Даже обычно непробиваемая айера Годея выглядела обескураженной и Даниэль чувствовала, что она на нее смотрит. Какой бы не казалась эта женщина, в отсутствии ума обвинить ее было нельзя.
Вскоре на широких подносах внесли разнообразную снедь. Девушка смотрела и ничего не видела, в глазах было темно.
Что это значит и почему и ее не отсылают?.. Отчего она еще здесь?
Постепенно все слуги, поклонившись, покинули зал, и осталась лишь мявшаяся поодаль гувернантка.
Обычно нужно было разрешение, чтобы уйти, а его ей пока не давали.
Верджуа - все и Седрик со следами странного воодушевления на лице и леди Годея с близнецами тут же схватившими персики и заработавшими укоризненный взгляд от матери и сам аир Загряну приступили к еде. Казалось, они совершенно забыли, что рядом есть кто-то еще. Так спокойно и естественно смотрелась трапеза воссоединившегося семейства.
- Мама, а почему Даниэль выглядит расстроенной? – Вдруг спросил Нима и, макнув персиковую дольку в жирные сливки, показал на нее пальцем. – Ее кто-то обидел?
- Даниэль милая я хотел бы с вами побеседовать, - внезапно решительно поднялся отец Седрика, и плохое предчувствие забило тревогу. – Наедине.
Встрепенувшийся на своем месте мужчина и его жена усиленно принявшаяся обмахивать себя веером своим поведением сказали, что каким бы ни был этот разговор, избежать его ей, к сожалению не удастся.
«Сиита» обреченно кивнула и последовала за аристократом.
По пути им встретился нервничающий камердинер, и девушка поняла, что ничего из произнесенного в столовой от него не укрылось.
Наверное, ей показалось, но в его глазах промелькнуло сочувствие.
- Даниэль, - теперь аир Загряну говорил без проволочек, и стало заметно, что это довольно жесткий привыкший повелевать человек. – Я знаю, что Седрик чувствует к тебе, мой старший сын очень изменился, я никогда не думал, что какая-нибудь девушка сможет так повлиять на моего красавца, - дворянин ухмыльнулся в усы. - Но выходит, такие чудеса изредка случаются. И эта девушка – ты. Мне неважно кто ты и откуда я лишь хочу, чтобы мой ребенок обрел счастье.
Сейчас он не тянет не то что на моего наследника, а даже на достаточно компетентного юриста. У него все валится из рук, он стал, рассеян – да его только за этот год отчисляли трижды!!
- Если бы не мои старые связи все давно пошло бы прахом. Годы планов пойдут коту под хвост! – Теперь он почти кричал. - Директор поставил меня перед односложным выбором: или Седрик Верджуа приходит в себя или окончательно погубит свое будущее. Допустить этого, как ты понимаешь, я не могу.
Усевшись за стол, он сложил пальцы, и лицо его приняло деловое выражение.
- Тысяча фьерров в год для начала тебя устроит? Если у вас родится первенец, я удвою сумму, - многозначительно прибавил он. – Его будущая жена не будет возражать, вот увидишь. Даже обрадуется, что обязанности придется делить напополам, - из уст Загряны вырвался пошлый смешок. – Да и в любом случае ей-то выгоды поболе будет. Статус айеры Верджуа это уже само по себе достижение. Брак решенный. Считай, что ты выиграла, девочка никто тебе больше не предложит. А зная своего старшего сына, я понимаю, что это небольшая жертва, чтобы избавить его от этой немыслимой любовной лихорадки. Или, – и его серые как у Седрика глаза недобро прищурились, - тебе мало?
Сирота стояла как громом пораженная. Кровь бухала в висках, а сердце разрывала незнакомая прежде боль.
Так вот оно, какое их «достоинство»… Все встало на свои места.
Скорее всего, на это и намекал Седрик перед своим отъездом. Айера Годея тоже была явно в курсе – как же удовлетворение сыночка превыше всего ведь ему еще жениться впереди! И никого не волновало, что все произойдет за счет их гувернантки. Слуг не привыкли спрашивать, им просто повелевают.
Все это время она лгала себе, воображая, что может подружиться с господами.
Каждый ее день, проведенный здесь, был попыткой выдрессировать подходящее уступчивое тело для вспыхнувшего запретной страстью молодого наследника. Как же! Без пяти минут юрист, аристократ и сердцеед – наверное, с такой мордашкой в Хэмре отбоя не было.
Сиита по сути была завуалированным плевком от его отца ничтожной черни которая сумела ловко обыграть любовь и поймать богатого наследничка в свои сети.
«Выиграла?» Что?..
Единственное ее желание было выйти из ставшей вдруг душной комнаты, но полукровка знала, что тогда останутся какие-то недосказанности. А ей подобного не хотелось.
Пересиливая ярость, она взяла волю в кулак и как можно спокойнее произнесла:
- Благодарю вас за столь… лестное предложение, аир Верджуа. Я, правда… польщена. И, наверное, вы ожидали от меня другого ответа, но, сколько бы вы не предложили мне денег я не продаюсь. Передайте айере Годее спасибо за все.
Деревянной походкой Даниэль вышла прочь, и прекрасно зная дорогу, отправилась за своими вещами.
Выбежавшего навстречу Седрика полукровка одарила таким взглядом, что молодой человек сбледнул с лица и замер как вкопанный. А ведь только что он улыбался, думал видимо, что папочка все устроил.
Конечно – тысяча фьерров подходящая цена, чтобы продать душу. Наверняка ей нужно было еще благодарить за честь разделить с ним ложе?
Их первенец… При воспоминании о том что ее посчитали способной удовлетвориться ролью постоянной любовницы чужачке хотелось крушить все вокруг. Нечто в ней рычало и бесновалось, а в голове словно отбивал набат: шаг еще шаг вот и ее комната.
Тряпки градом полетели в сумку, слава небу у нее их было немного. У прислуги нет выходных платьев и расшитых шелком корсетов – пара простых, но добротных вот и все. За это она и любила свою работу. Не нужно было никого из себя строить, ведь соревноваться с аристократками, такой как она, нищенке было делом бессмысленным.
Онка и остальные, столпившись в дверях, ошарашено следили за разворачивающимся действом.
Все в таком же гробовом молчании девушка быстро удалялась от ставшего за короткое время ненавистным дома и лужайки где она долгими часами читала близнецам добрые сказки со счастливым концом.
У этой сказки такого не будет.
Никто ее не останавливал, и объяснять ничего так же не пришлось: секретов тут не существовало, и вся прислуга до самого распоследнего конюха уже знала, что произошло в поместье.
Где-то в невообразимой дали пронеслось заплаканное лицо Жака: ничего мальчик переживет. Первая любовь никогда не бывает радостной. И не такие переживали.
За воротами она остановилась и отдышалась: вот и все.
Полтора года жизни, и каков результат? Ее лицо посетила печальная улыбка.
Если представить хоть на миг – хоть на миг что она любила Седрика Верджуа согласилась бы она? Ответ – нет. Никогда.
Через несколько дней изумленно озирающийся курьер принес конверт с печатью Дома Верджуа, к которому прилагался увесистый кожаный мешочек.
В нем обнаружилась ее зарплата – баснословные деньги. Пересчитав, Дани поняла, что там все до последнего олла.
Гордость убеждала вернуть их и уйти с высоко поднятой головой, но многолетняя необходимость выживать остановила полукровку от опрометчивого поступка: она не могла себе этого позволить. Деньги по праву принадлежали ей. Сирота их заработала.
Жаль только что не удалось проститься с Нимом и Намаром дети, скорее всего, будут спрашивать, куда делась их «Дан». Но и они вскоре ее забудут и найдут новый объект для обожания. Так было всегда.
Львиная доля, правда, уйдет в счет уплаты сборщику налогов Даниэль и так в этом году затянула и ей передавали, что Жальгу видели возле ее дома в компании странных людей. 

В маленькой записке было только одно слово: «Прости». 

Как бывшая ученица травницы и предполагала, случай с неудавшимся покушением научил корыстного сборщика держаться от чужачки подальше, а ее всюду носить с собой мамин кинжал. Возможно, он и был удивлен, что за ним не пришли стражники, но ничем этого не выказал.
Четко раз в год Жальга Хлоукотт приходил за своими деньгами, по два раза пересчитывая, но больше не делая попыток с ней заговорить. Как и новых поползновений флиртовать.
Правда его взгляд в последнее время все чаще принимал нехорошее самодовольное выражение, и девушка могла поклясться, что негодяй что-то замышляет.
Но в молодой женщине неизменно встречавшей его на пороге своей лачуги, уже ничего не было от того запуганного беззащитного ребенка.
Теперь Даниэль исполнилось двадцать, и многие девушки ее возраста давно обзавелись мужем и детьми.
Какая бы ни была эта новая пакость с ней этот номер не пройдет.
Не имевшая ничего кроме своего доброго имени – любопытные соседки каждый день проверяли окна ее дома и не найдя ничего подозрительного возвращались к своим сплетням – сирота понимала что ни одной даже самой крохотной ошибки в деревне ей не простят.
Уже то, что с месяц назад дочка пекаря обвинила «проклятую полукровку» в воровстве и чего – фирменных пирожных, к которым сама и прикладывалась, о чем говорила расплывчатая фигура и прыщи, стало приличным ударом для не ожидавшей такой подлости девушки.
А всего-то что она отказалась прислуживать Сильвии, с подругами делая то, за что собственно ей и платили: смотрела, чтобы поставленные в печь хлеба не подгорели, смазывая дышащие бока смесью из яйца и смальца.
Откровенно говоря, чужачка вообще ее не замечала и на произнесенный спесивым тоном приказ немедленно подать травяной настой с фисташковыми пирожными ответила в своей обычной манере: что-то промычала и унеслась смотреть выпечку. Не до нее, если честно было.
Наверное, стоило обратить больше внимания на побагровевшее от злости лицо толстухи и хохот девиц, ведь та им вроде хвасталась, что у них есть собственная прислуга, а вон оно как оказалось – сенная девка ее и в грош не ставит.
Месть избалованной девчонки была скора и незамысловата.
Наверное, под подушкой у злюки до сих пор сохранились крошки от целого противня эксклюзивных пирожных, которые продавались в пекарне в салфетных розетках – и как только влезло.
Конечно, на ее защиту встали многие и сам отец дурищи, но случись, что Дан всегда будет крайняя.
То необычное предчувствие, которое помогло ей избежать смерти, возвращалось еще пару раз.
Пусть и не такие опасные эти моменты могли здорово подпортить ей жизнь.
Как-то раз невидимая рука в буквальном смысле оттолкнула Даниэль от промчавшейся повозки - как объяснил, потом рвущий на голове волосы извозчик лошадь поранила ногу и понесла. Попавшейся на пути женщине животное перебило ноги, и вид белеющих в ошметьях мяса костей вызвал у впечатавшейся от неожиданности в стену чужачки тошноту.
Во второй раз голос над ухом четко проговорил: поверни в другую сторону. Был уже довольно поздний вечер, срывался снег, и спешащая служанка смотрела себе под ноги горя желанием поскорей оказаться в знакомых местах.
В том квартале многие девушки жаловались на приставания наемников, а кафе закрылось позже обычного, было много посетителей. Орки частенько заваливались сюда отмечать полученный гонорар, под конец, становясь пьяными в драбадан, и уж точно ни за что не отличили бы порядочную девушку от шлюхи, которых так же вокруг было немало.
Нехотя подчинившись, сирота услышала за спиной возбужденные голоса на ррике - орочьем наречии и чьи-то жалобные крики, и в который раз подивилась, насколько удобна эта непонятно откуда взявшаяся сила.
Отбиться от группы перебравших нелюдей было непростой задачей. А солдаты потом могли сказать, что потерпевшая сама их спровоцировала да и подзаработала неплохо, орки всегда были при деньгах, чем гулящие девки и пользовались. То, что размеры среднестатистической человечки и орка сильно отличаются, обе стороны не волновало.
Не удивительно, что после этого случая в кафе девушка не вернулась. Хозяин был огорчен, сетуя, что наконец-то нашел кого-то приличного, но полукровка была непреклонна: это был не единичный случай и рисковать здоровьем за три жалких олла в месяц она не желала.
Промелькнувшее перед глазами прошлое, в последний раз напомнив о себе живыми картинками, исчезло и Даниэль, наконец, соизволила обратить внимания на странный шум вокруг.
Скорей всего ничего серьезного не случилось, но в сонной застоявшейся мути Бродля любое самое незначительное событие привлекало к себе внимание всех его обитателей.
Что на этот раз – кто-то не поделил женщину или дело куда серьезней, например, закончилась выпивка, а идти никто не захотел?
Не по-человечески острое зрение подсказало ей причину гама: по дороге ехал всадник.

***

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...