Интересный разговор.

Юморист Николай Бандурин: «Во время СССР цензуры было меньше, чем сейчас»

В прямом эфире радио КП юморист Николай Бандурин и его директор Марина Бандурина рассказывают ведущим «Комсомолки» Елене Ханге и Николаю Никулину, что сейчас юмор стал более прямолинейным и потому менее художественным и интересным.

Ханга: И у меня сразу встречный вопрос. У нас вообще сатира есть в стране?

Бандурин: В стране ее полным полно. У артистов ее тоже достаточно. Ее очень мало на некоторых каналах нашего телевидения и на радио.

Ханга: На канале, на котором вы работаете, есть сатира?

Бандурин: Там очень много табу. У меня, например, был такой куплен: «Я на солнышке лежу, я на солнышко гляжу. А чего бы не лежать: олигарх - отец и мать!» Вырезали, сказали, что слово «олигарх» нельзя употреблять.

Ханга: А почему? Как они аргументируют?

Бандурин: Это вопрос не ко мне. Может быть, кто-то боится за свое рабочее место, может быть, это политика канала. Я не знаю, в чем там дело, но очень мало шуток, которые можно отпускать. Скажем, у меня такая частушка была: «По тайге гуляли дети и наткнулись на йети. Он хоть дик совсем и бос, но уже единорос».

Бандурина: Этот куплет вырезали везде.

Никулин: Согласитесь, очень странно, на «России 1» выходит «Поединок», где ведущий Владимир Соловьев себе позволяет все, что угодно, и шутки про «Единую Россию», и про олигархов.

Бандурин: Правильно. Есть люди, которым это разрешено делать, видимо, такие аккредитованные. А остальным не разрешается.

Бандурина: Дело в том, что сатира высмеивает. А когда высмеянный юмор, это страшнее. Поэтому они не разрешают.

Ханга: Вы говорите, что кому-то можно, а кому-то нельзя. Как человек себе зарабатывает право на сатиру?

Бандурин: Я думаю, что каждый по-разному себе это право зарабатывает. Во-первых, у нас не так много людей, кто имеет право на это. Скажем, на том же Российском канале практически мало кто так остро говорит.

Ханга: Кто, например?

Бандурин: Ну, Михаил Михайлович Жванецкий. И то он очень корректно это делает. Одно время это делал лихо Задорнов.

Бандурина: Пока его не сослали на Рен-ТВ.

Бандурин: Сейчас его и нет на Российском канале. Очень хорошо ребята шутят на ОРТ.

Ханга: В «Прожекторперисхилтон» они себе очень многое позволяют.

Бандурин: И в КВНе тоже ребята позволяют.

Ханга: А почему им можно?

Бандурина: Они на Первом канале.

Ханга: Ну и что?

Бандурин: Видимо, разная политика каналов.

Ханга: То есть вы хотите сказать, что политика канала определяется на каждом канале конкретно, а не где-то выше?

Бандурин: Наверное, да. Потому что все-таки это ВГТРК, Всероссийский государственный.

[...]

Ханга:Вы считаете, что сейчас цензура гораздо жестче?

Бандурина: Конечно. Мы настолько зло высмеивали и называли фамилии. Сейчас даже за некоторые вещи стыдно. Потому что через какое-то время понимаешь: может быть, мы и неправы были, потому что не во всем разбирались в политической ситуации. Но тогда нам казалось, что мы очень смелые.

Ханга: С вами кто-то разговаривает, говорит: вот об этом можно, а об этом нельзя?

Бандурин: Нет, сейчас не разговаривают, просто это вырезается и всё. Я помню, у меня была куплетная песенка, которая среднестатистически состоит из 8-9 куплетов. Выходило по 3.

Ханга: А вы можете пойти и сказать: есть авторское право, вы не имеете право из песни выбрасывать слова?

Бандурин: Воевать с телевидением бесполезно. У нас уже был прецедент, когда многими любимый артист Ефим Шифрин попер на телевидение по поводу пиратства, которое там происходит, что они записывают номер, потом сколько хотят раз его повторяют, номер быстро амортизируется и т.д. И что мы сейчас видим, где у нас сейчас Фима?

Ханга: Думаете, так с ним расправились?

Бандурин: Сказали: не хочешь – не приходи.

Никулин: Действительно инцидент был, когда в КВНе показали пародию на танец медведей, который облетел все интернет-пространство. И это вырезали. Но мы-то потом в социальных сетях могли это посмотреть. Но его действительно вырезали.

Бандурина: Или номер Галкина, который мы смотрим только в интернете.

Бандурин: Пародийный номер, где он достаточно лихо покритиковал, занялся такой очень откровенной сатирой. Его номер вырезали.

Никулин: Мы заговорили о зрелой сатире. Один из главных вопросов нашей передачи это старая школа и те, которые пришли на смену, «Прожекторперисхилтон» и Comedy Club. Этот юмор отличается?

Бандурин: Конечно, отличается. Современный молодежный юмор стал более веселым, более смешным и менее умным. В одном из интервью Роман Карцев говорит: «Что такое остроумие? Острота ума». Скажем, человек остроумный найдет в одной шутке юмор, а менее остроумный найдет нам чернуху, порнуху и все остальное. И это зависит именно от остроумности. Юмористы старой школы были вынуждены в силу обстоятельств вуалировать сатиру, придумывать художественные образы, находить интересные выкруты, повороты. А сейчас этого делать не нужно, поэтому он стал более прямолинейным и из-за этого менее художественным.

Ханга: Возвращаясь к сатире. Вы сейчас можете более завуалировано говорить о наболевшем? Или все равно вырежут?

Бандурин: Вырежут.

[...]

Ханга: Вы говорите, что на телевидении нельзя. Но ведь есть интернет-телевидение. Неужели там тоже уже цензура?

Бандурин: В интернете ее гораздо меньше. Но у нас интернет-пространство сейчас не такое большое. О каком телевидении можно говорить, если мы были недавно на Урале, и там есть деревни, где нет электричества. Какой интернет?

Никулин: «Гражданин поэт» в свое время бомбой прошелся.

Бандурин: Хотя ничего особенного с точки зрения сатиры там не было. Я очень хорошо отношусь и к Ефремову, и к Быкову. Но с точки зрения каких-то сатирических выкрутов – не самая лучшая история.

Ханга: Они первые заняли эту нишу, они первые придумали это как жанр. Во-вторых, они вышли на интернет.

Бандурин: У нас просто многие юмористы старой школы с Интернетом не очень дружат.

 Ханга: Я раньше думала, что наши сатирики, юмористы просто не умеют, в отличие от американских. А теперь я понимаю, что мы абсолютно всё умеем, просто нам не дают это делать.

Никулин: Я как-то разговаривал со своими друзьями, которые очень любят смотреть телевизор. Они говорят: знаешь, уже о политике неинтересно. Даже если посмотреть рейтинги, как правило, люди смотрят какие-то другие вещи, другой направленности. Если говорить о современном юморе, его специфика изменилась? Сатира, посвященная политике, она стала менее интересной народу? Юмор, посвященный, например, нашему быту, он стал, как сейчас модно говорить, более лучшим?

Бандурин: Более лучшим? Хорошее слово. Я могу сказать, что о политике действительно уже надоело. Давайте вспомним лихие 90-е годы, как сейчас их называют, когда появился Миша Грушевский, стало очень много пародий на Горбачева. И появилось огромное количество артистов, которые имитировали голос того или иного политика. Но это не было сатирой. Потому что одно дело имитация, а другое дело – пародия. Это две большие разницы, как говорят в Одессе. Когда появился Галкин, я считаю, что он именно пародировал, потому что он пародировал склад ума, манеру общения, явление, а не просто голосовые или речевые характеристики. Максим копал глубже, слава богу, он очень умный парень. Но даже он. Посмотрите, что сейчас происходит? Последние 2-3 года кого он делает из политиков? Практически он с этой темы сошел. Она действительно надоела. Потому что в политике ничего не меняется, ничего не происходит.

[...]

Бандурин: Но, к сожалению, молодежный мир сейчас несколько иной. Сейчас юмор для корпоративов, когда люди собираются отдохнуть, им не надо думать, они хотят тупо поржать. В наше время такого выражение «тупо поржать» не было, это было издевательством. То есть когда хотели унизить человека, говорили: ты хочешь тупо поржать. И это считалось оскорблением. А сейчас тупо поржать – это основной спрос.

[...]

Бандурин: Конечно. Нельзя о юмористе судить по телевизионным эфирам, это преступление. Это так же, как книга и экранизация книги. Ведь когда ты читаешь книгу, ты один на один с автором, и у тебя работает фантазия. Он написал: это был высокий мужчина с густыми бровями. И каждый рисует своего мужчину. Когда мы смотрим экранизацию, мы видим этого мужчину глазами режиссера, художника. Есть же разница между книгой и фильмов. То же самое между живым выступлением артиста и выступлением телевизионным.
 

http://kp.ru/radio/stenography/41096/