УБИТЬ ЗВЕРЯ

Декабристы в творчестве Д. Мережковского

Источник: Портал "Евразия"

[показать]Образ декабристов,нарисованный Д. Мережковским в  романах  «Александр I» и «14 декабря»из  трилогии «Царство Зверя», являетсяодним из самых интереснейших в русской литературе. «Старые правые» всегдасчитали декабристов исключительно «масонами-западниками», однако Мережковский показывает  гораздо более сложную и противоречивую картину. Главный герой обоихроманов – князь Валерьян Голицын, ина протяжении повествования читатели смотрят на происходящие события глазамиэтого спокойного, наблюдательного и склонного к раздумьям человека. Важно и то,что при написании своих произведений автор стремился к максимальнойисторической достоверности.

Декабристы предстаютперед нами даже не только и не столько  как  «борцы против самовластья», как было принятоизображать их в официальной советской историографии, взять, к примеру, труды М. В. Нечкиной,но и как радикальные почвенники, причем их стремление к «русскости»часто доходит до смешного. Вот поэт Рылеев устраивает по воскресеньям«русские завтраки», на которых гостям подаются исключительно традиционныерусские блюда. «Мы должны избегать чужестранного, дабы ни малейшее к чужомупристрастие не потемняло святого чувства любви котечеству: не римский Брут, а Вадим Новогородскийда будет нам образцом гражданской доблести», - говорил Рылеев. Миф о вольномНовгороде вообще занимал большое место в мировоззрении некоторых декабристов, ив этом отношении нынешние маргинальные «национал-демократы»только пародируют их. Вступающему в Общество Голицыну тот же Рылеев объясняет,что «революция наша будет восстание варяжской крови на немецкую, Рюриковичей наРомановых…» Немцы выступают как воплощение чужого, механистического духаЗапада, поработившего Русь. Батенков, отвечаяна вопрос, почему он, будучи сторонником самодержавия, хочет присоединиться кзаговорщикам, отвечает, что «самодержавия нет в России, нет русского царя, а естьимператор немецкий… Русский царь – отец, а немец – враг народа… Вот уже два века, как сидят у нас немцы на шее…» В этомего как ни странно поддерживает Кюхельбекер,сам обрусевший немец. А накануне самого восстания 14 декабря Якубович предлагает такой план: «Кабакиразбить, вот с чего надо начать, а когда перепьютсякак следует, - солдаты в штыки, мужики в топоры, - пусть пограбят маленько: дакрасного петуха пустить, поджечь город с четырех концов: чтоб и праху немецкогоне было…» Стихия русского бунта против мертвящего прусского порядка.

Но наиболее яркойфигурой среди всех декабристов является, безусловно, полковник Павел Иванович Пестель, который вомногом является как раз воплощением прусского духа, только в революционномобличье. Пестель – фигура если не демоническая, то, по крайней мере,поднимающаяся над средним уровнем. Он внушает благоговение и страх, егосоратники отмечают сходство его внешности и характера со внешностью ихарактером Наполеона и боятся, что после революции он может стать «русскимБонапартом» или «императором Павлом Вторым». Замалейшие провинности в своем полку он жестоко наказывает офицеров и приказываетбить солдат,   однако подчиненные его обожают. Пестель -  убежденный холостяк, а на вопрос Рылеева,почему он не женится, отвечает, что влюблен в сестру. Перед казнью онрешительно отказывается от причастия и заявляет пастору: «…мне и здешняя жизньнадоела. Закон мира – закон тождества: а есть а, Павел Иванович Пестель естьПавел Иванович Пестель. И это 33 года. Скука несносная! Нет, уж лучше ничто».Неудивительно, что пастору кажется, что он говорит с самим дьяволом.

Столь же радикальны итверды политические убеждения Пестеля. Как и Кюхельбекер, он обрусевший немец,но это не мешает ему быть ярым почвенником. Иностранные слова в речи онстарательно заменяет на русские, придуманные им жесамим: революция – превращение, тиранство – зловластие,республика – народоправление. «Я не люблю словчужестранных» - говорит он. Но при этом в отличие от Рылеева и других, длякоторых идеалом был вольный Новгород, Пестель жесткий реалист-государственник,и его проект в большей степени предвещает строй тоталитарных империй 20 века. В России Пестеля «всенародности от прав отдельных племен отрекаются, и даже имена оных, кромеединого великороссийского, уничтожаются…» Одновременно вводится строгая цензурапечати, учреждается тайная политическая полиция, православная церковьобъявляется господствующей, а все евреи выселяются за пределы государства.Неслучайно, что именно Пестелю основоположник русского национал-большевизма Николай Устрялов посвятил свою статью, написанную к 200-летиювосстания. Он противопоставляет его основной массе декабристов, желавших делатьреволюцию в белых перчатках, и видит в нем прямого предшественника большевиков.

Но не только и нестолько о политических дискуссиях и разногласиях пишет Д. Мережковский.Большое внимание он уделяет духовным поискам декабристов. При этом вовсе некасается масонской темы, и даже Рылеев у него пренебрежительно отзывается омасонских обрядах, называя их «глупостями». Зато в центре внимания оказываетсярусская секта скопцов, чьи радения посещает князь Голицын. Скопческий пророк Кондратий Селиванов оказывается истиннорусским царем Петром Третьими одновременно вторым Христом. Весьма ощущается гностические мотивы, вбезнадежно больной дочери Александра I Софье Голицын видит воплощение Софии-премудрости Божьей.Одновременно Сергей Муравьев-Апостолпишет «Православный катехизис», в котором существующий монарх объявляетсяузурпатором, ибо «всем един Царь на небеси и на земли– Иисус Христос».  

Отсюда идет плавныйпереход к теме цареубийства. Цареубийство для декабристов   это не просто политическая акция, призваннаярасчистить путь к власти и освободить народ, это настоящее мистическое действо,«убиение Зверя» (отсюда и заглавие трилогии – «Царство Зверя»). Декабристы непросто планируют этот акт, многие буквально бредят им. Мережковский показывает,что у Петра Каховского идея «убитьцаря» перерастает в помешательство, он умоляет Рылеева назначить егоцареубийцей, он ездит в Царское Село, выслеживая Александра I,и упражняется в стрельбе по бутылкам, называя имена членов царствующего дома.Этой же манией охвачен и Пестель. На недоуменный вопрос Рылеева, надо ли«убивать всех», он решительно отвечает: «Истребить всех, начать революциюпокушением на жизнь всех членов царской фамилии». И еще одна яркая личность,бесстрашный авантюрист Лунинпредлагает выслать на царскосельскую дорогу«обреченный отряд»- несколько человек в масках с заданием лишить монарха жизни.Поэтому можно сказать, что от декабристов через народовольцев одержимость темойцареубийства перешла к большевикам, и то, что произошло в Ипатьевскомдоме, было лишь воплощением вековечной мечты русской интеллигенции.

Однако дерзкие мечты ипланы декабристов контрастируют с их практической реализацией. На собраниязаговорщики «…обычно опаздывали или не приходили вовсе». Дух обреченностивитает над ними. Рылеев говорит: «…все мне кажется: осрамимся, в лужу сядем,ничего у нас не выгорит, ни черта лысого! Не по силам берем, руки коротки», итут же вспоминает басню Крылова о синице, которая «наделала славы, а моря незажгла». Когда Бестужев, вступившийв Общество из страсти к приключениям, осознает реальную опасность своего положения,он решает порвать с заговорщиками любой ценой, «пусть хоть расславят меня на весь белый свет». И даже железный Пестельвыдает упадок духа и неверие в успех в откровенном разговоре с Голицыным.

Яркими краскамипоказаны у Мережковского и сами драматичные сцены восстания, этой «стоячейреволюции». Князь Трубецкой, выбранный диктатором, неявляется на площадь, князь Оболенский, выбранный вместо него,бездействует, потому что не хочет проливать «невинную кровь». Герой войны наКавказе Якубович, который должен был убить царя и имел все возможности этосделать, так и не стреляет, потому что «цареубийца, казалось ему, должен бытьвесь в черном платье, на черном коне и непременно, чтобы парад и солнце, имузыка. А так просто убить, что за удовольствие?»

Не менее печальноситуация развивается и на Юге. Мережковский приводитцитаты из дневника Муравьева-Апостола: «Пусть другие расскажут, как шестьлучших рот моего батальона, краса и гордость полка, превратились в разбойничьюшайку, в пугачевскую пьяную сволочь». И эта пьяная сволочь побросала оружие исдалась при первом же столкновении в войсками, сохранившими верность правительству.Разочарованный, Муравьев-Апостол восклицает: «Страшен царь-Зверь; но, можетбыть, еще страшнее Зверь-народ». И далее трагический финал: заключение в казематахПетропавловской крепости, следствие и суд, во время которых многие просилипрощения, плакали и даже сходили с ума, и, наконец, казнь пятерых главных«бунтовщиков».

Подводяитоги, можно сказать, что в образе декабристов Мережковский показал старуюрусскую интеллигенцию со всеми  присущимией чертами: с одной стороны, страстная любовь к России, с другой, увлечениезападными теориями с попыткой переделать их на русский лад (Вадим Новгородскийвместо Брута), с одной – дерзкие замыслы, с другой – неспособность сделатьчто-либо путное, с одной – народопоклонство ипочвенничество,  с другой – разочарованиев народе и даже страх перед ним.

Андрей Игнатьев

(На главную страницу)(Стань другом НБ-Портала!)(Обсудить на форуме)