Какие люди! Какие лица! Первый раз вижу на Ли.Ру знакомый ник)))
Кажется, там еще кто-то приходил, поэтому попробую наскрести еще пару однострочников)))
Однострочник номер раз
Рори бережно складывает в коробку еще одну газетную вырезку. Странное происшествие на Даунинг-стрит в Лондоне, а на фотографии заметен уголок синей полицейской будки. Коробка почти доверху наполнена. Здесь сонеты Шекспира, газетные вырезки, фотографии, цитаты из дневников великих людей. Здесь есть блокнот, куда с особой тщательностью записываются приметы. Не одного человека, нет - совершенно разных людей. Не меньше девяти, но и не больше тринадцати. Рори думает, что все это - один и тот же человек, меняющий лица. Доктор. Его всегда называют Доктором. Рори давно знает, что в будущем станет доктором.
Он плотно закрывает коробку, и вовремя - в его комнату врывается рыжий ураган по имени Эми Понд.
- Рори, они мне не верят! - девочка обиженно надула губы и плюхнулась на кровать. - Они говорят, что я его выдумала!
- Ну, Эми, не плачь! Ты же знаешь, что я тебе верю!

и однострочник номер два с последнего тура любви к фандому. Мне он нравится, ибо писался в укуренном абсолютно состоянии под впечатлением от тура любви.

Фандом и Госнаркоконтроль. Неравное противостояние.

314 слов автор укурился Маразм крепчал. Страна с замиранием следила за противостоянием Госнаркоконтроля и тех, кто называл себя Фандом. Список наркотических веществ пополнялся с ошеломляющей быстротой. Запрет на выращивание и переработку красной травы все приняли с удивлением, но особого резонанса он не вызвал – многие просто не знали, что такая существует. Запрет на сельдерей вызвал недовольное ворчание домохозяек, но к закидонам правительства все уже привыкли. Потом запреты пошли сплошным потоком: тюльпаны, фиалки, пастернак, мармеладки, тархун, эстрагон, гибискус, сено…
Уже многие делали ставки на то, что запретят следующим. По улицам, зорко высматривая нарушителей, ходили хмурые работники из Госнаркоконтроля.
А Фандом это как будто бы и не замечал. Когда запрещали одно – они мгновенно придумывали другое, и, будто издеваясь, со счастливым лицом проходили мимо группами или в одиночку. Кто-то даже умудрялся предложить служащим новую «траву»: «А что они такие хмурые?!!» - как однажды возмутился один из фандомовцев.
Заметив одну из таких явно укуренных компаний, служащий Госнаркоконтроля глубуко вздохнул и направился к ним.
- Нарушаем, значит? – на его лице расцвела мрачная улыбка.
- А? Что? Не, товарищ, мы ничего не нарушаем! – личность в огромном полосатом шарфе широко улыбнулась.
- Не нарушаем, совсем нет! – загалдели остальные, - У нас все по закону, все поквадрачено!
- Мы, уважаемый, закон не нарушаем! – личность в полосатом шарфе угомонила всех и заговорила сама, - Красную галлифрейскую запретили – мы ее не курим! Сельдерей с тюльпанами запретили – мы и их не курим! Тархун не пьем, пастернака не курим! Все строго по закону!
- Но вы же абсолютно укуренные! – с отчаянием воскликнул служащий, наблюдая как за спиной личности двое фандомовцев пытаются выяснить, чья отвертка длиннее, а рядом стоящая девушка с важным видом отказывается разрешить спор, отговариваясь непонятными «спойлерами».
- Да, мы – укуренные! Но теперь мы курим канон!
Глаза у служаки загорелись. Вот он – их новый наркотик! Канон! Буквально на следующий день вышел очередной запрет: «Запрещается курить, жевать, вкушать, выращивать, использовать, пропагандировать, хранить, смотреть и читать канон!». Госнаркоконтроль не знал тогда еще всей силы фандомного гнева…