Лето не то, что б невозможно, оно происходит. Зимой вечно ждешь, когда это кончится, а одежда, в общем-то, не так уж и невыносима. Люди, статьи, деньги, alla matriciana, митинги, люди. Только задумаешься, что находишься в самом расцвете и не выжимаешь из себя все соки, как непременно представляется такая возможность. Копченый лосось, пармезан, и не надо думать, что это все неважно.
Как невозможно выбрать между 1913 и 1968, между предчувствием и послевкусием катастрофы. Ожидание, что именно с моими знакомыми все будет происходить по уму, очень инфантильно. Как будто я все еще один такой оболтус, а остальные нормальные люди.
Выбирая из Кернберга и Кохута, я все-таки на стороне Кохута. Как здорово было бы быть признано великим. Как невероятно сложно быть просто человеком, передвигающим вместе с собой свое место. Сделать что-то еще и снова выходить из зоны комфорта, связываться с кем-то. Мне нужен еще один знак, я хочу еще один вопрос, тогда у меня будет ответ.
Могу написать, точнее, пишу, когда у меня есть время и инерция мысли, но концепция, идеология, для этого мне еще нужно немного времени или скачок, или неколько марок. Тебя нельзя ипользовать, если ты абсолютно бесполезен, и я временами возвращаюсь к этой чужой мысли о том, чтобы мир просто использовал меня и все. Но это как запрос к богу, у которого есть идея. А так, миру все равно, а мне самой нужно только гарантий безопасности и чуть-чуть грандиозности, чтобы не напрягаться в чем-то, кроме того, что нравится. Море внутри, снаружи Ватикан, сбоку люди, сверху безразличные к нам воздушные массы перемещают облака. Предвкушение тоньше послевкусия, но послевкусие надежнее.

https://engie.livejournal.com/106964.html