В бесконечной черноте неба осторожно загорались звезды. Она сидела на еще теплом песке, зачарованно глядя в сумрачную даль, и воздух пьянил ароматом цветов. Все ушли на празднества, и лишь она осталась у берега, не желая присоединиться к подругам.
Ночь Ивана Купалы – единственная ночь, когда русалкам разрешено гулять по оставленной земле. Весь год ждут они этих часов свободы в глубинах вод, где день длится дольше века, чтобы дышать воздухом, бежать по траве, любоваться звездами… Будто в наказание, ночь эта самая короткая в году, а дольше остаться нельзя: солнце неотвратимо несет погибель.
Рядом раздался протяжный крик, и, вздрогнув, она прижалась к скале. Просто птица… Нет, людей русалки не боятся – совсем наоборот, пытаются уберечь от гибели в воде. Такую долю разве кому пожелаешь?
Они ничего не помнят – и помнят все. Это их кара, проклятье за то, как когда-то они возомнили себя хозяйками собственных жизней и бросились в холодные объятья волн, чтобы спасти израненные от безответной любви сердца. Конечно, глубины подарили им вечность – но взамен забрали девичьи души, сделав ледяными, как подводное течение.
Жизнь свою она помнит смутно: запах колосящейся ржи, вкус таящей на языке ягоды и нежность рук старушки-матери. Помнит, как та гладила ее по голове и пела колыбельные – но совсем не помнит русалка, ради кого шагнула в волны.
Небо постепенно светлеет, рассвет озаряет землю призрачной розовой дымкой. Солнце еще не вышло, но его первые лучи уже готовы прорезать тьму, сменяя ночь днем. Из-за гор появляются девушки: одетые в белое, с венками в развевающихся волосах и с мертвенно-бледной кожей. У берега они в последний раз вдыхают свежий воздух и скрываются в ревущей пучине.
Она тоже подошла к кромке воды и взглянула на солнце. Вот бы сгореть в его золотом сиянии, чтобы исчезли и печаль, и холод!
Увы, освободиться нет сил …
С этой мыслью русалка закрыла глаза и нырнула в беспокойные волны моря. А взошедшее солнце начало новый отсчет до следующей ночи Ивана Купалы.