Просто дотронусь слегка. Проверить, насколько ты шелковистая. И теплая. Главное, сейчас поднять глаза и взглянуть на реакцию. Ты слегка отстранилась. Отодвинулась. Пунцовость - это так, мягко сказано. Во взгляде появилось легкое недоверие и сомнение. Все дело в том, что кто-то что-то неправильно расценил, поэтому в твоей голове крутится мысль, как бы поделикатнее оказаться как можно дальше от меня. Я уже выкинул из головы, тихо перевариваю подушечками пальцев и рецепторами ощущения от прикосновения, разговариваю и думаю обо всякой ерунде, а ты все еще пытаешься выбрать правильную линию поведения.

  И тут ты вдруг понимаешь, что все на самом деле бред. Что, когда приходят такие моменты (а они приходят редко), вся эта грязь, все эти люди и все эти вещи вокруг, должны отодвинуться на второй план. Стать чем-то несуществующим материально, уравняться в правах с эмоциями. 

  Спустя тысячу миллисекунд твои щеки перестают краснеть и мысли уже не носятся в голове, словно сотни комаров. Ты успокоилась и даже позволила себе улыбнуться - так, как умеешь улыбаться, когда тебе хорошо и лучше не бывает. Ты снова расслабилась. 

Знаешь, к чему все идет? Пуля за пулей. Твое состояние будет подобно синусоиде, косинусоиде - называй, как хочешь. Я уже вижу, что ты вернулась и снова в себе. Ты уже посмеиваешься и иногда перебиваешь меня. 

  Но стабильность пациента - это так скучно. Иногда недостаточно просто хорошего настроения для хорошей атмосферы общения. Я приношу тебе кофе и касаюсь ладонью твоей щеки. Ладонь прохладная и легко скользит по твоему лицу, почти не ощущаясь. Ты вздрагиваешь где-то на грани тактильных ощущений, поднимаешь глаза, а в них глубина, которая не снилась самому глубокому космосу.

  Губы слегка приоткрыты, ресницы приопущены. Багрянец снова вернулся, с невероятной скоростью покрывая твои щеки. Ты забыла о кофе, которое я принес, ты не чувствуешь привычной жажды, привычного влечения к чему-то, что может удовлетворить твои главные потребности, помогающие тебе существовать. У тебя появилась новая потребность, заставляющая быть словно на морозе и жаре одновременно, потребность жить.

  Но это неважно, потому что я уже отодвинулся и сел рядом, совершенно спокойно отпивая кофе из своей кружки. Вкусный. Я не вижу реакции, не знаю о ней совсем ничего, всё это в моей голове, но я чувствую, что так оно и есть, что маленькие молнии скачут по комнате, превращая кислород в озон.

  Интересно, почему ты молчишь? Почему ты не скажешь о своих сомнениях и своих переживаниях? Мы продолжаем болтать как ни в чем не бывало. Голоса слегка подрагивают и в словах немного проскальзывает нелепость и ненужность того, о чем мы говорим. Нам нужно совсем другое. Совсем другое.

  Лампочка гаснет, на улице уже темнеет, ты уже почти допила свой кофе. Он тоже был вкусный, я почти физически ощущал, как он впитывается твоим желудком и заставляет мозг вырабатывать серотонин. 

  Спокойствие не покидает этот маленький кусочек земли, где нет никого, кроме нас. Даже фонари забыли загореться. Электрики даже свет отключили, чтобы мир цвета кофе был везде. Мягкий, шелковый. Располагающий. Но это спокойствие только внешнее. Стоит кому-нибудь из нас двинуться и мир, словно сложенный из кубиков, начинает качаться.

  Мы делаем вид, что нам всё равно, что мы ни о чем не заботимся... Делаем вид, что нас нет. И что не мы сидим в этой комнате, а кто-то другой. Порой думаем о других делах, вспоминаем о других местах. Ведем себя не по-настоящему. И знаешь, что было настоящим? Прикосновение, реакция и испытанные эмоции. До этого мы додумываемся одновременно. И поэтому, наконец-то смотрим друг другу в глаза.

  Это не страсть. Это хорошо обдуманная формулировка без слов. Весомая, как молот, отбивающий сердцем кадриль и легкая, словно перья. Главное - обдуманность слов и поступков. Не хаотичный, бездумный чадящий пожар, а целенаправленная реакция гелия и водорода, четырехполюсная система, несколько тысяч градусов и протуберанцы, вспышки, восьмиминутный путь к свету. 

  Именно поэтому так долго сокращается расстояние между нашими лицами. Рассудок понимает, что чем дольше будет предвкушение, тем дольше будет послевкусие. Чем медленнее будут идти минуты, тем больше тепла получит кожа, тем больше впитает выдохов, и взгляд дольше будет задерживаться и запоминать расположение каждой поры. Ты хотела бы растянуть это на вечность? Так вечность у нас в руках. 

  Что ты чувствуешь, когда целуешь человека? Страсть, нежность, может быть, желание показать КАК ты можешь любить и ЧТО его ожидает? Во всяком случае, я чувствую привкус кофе на твоих губах. На моих тоже еще не стерся латте с двойными сливками. Жаль, что я ничего не вижу, я не могу открыть глаза, я боюсь, что упаду, даже сидя. Но это не мешает мне чувствовать лепестки роз с привкусом кофе на губах. 

  Иногда такое ощущение, словно тонешь. И еще и помогаешь кому-то тонуть. Именно в такой последовательности и больше никак. Смотришь вглубь себя и черпаешь своими губами еще больше нежности, еще больше пытаешься выразить свои чувства и, кажется, пределов нет. Их не бывает - и самое главное, это никого не удивляет. Так же, как не удивляет способность дышать. Остались только губы и руки. И почему-то ни одного вопроса, сколько это продлится и есть ли временные границы, правила и запреты. 

  Знаешь, есть такой звук во всех фильмах и видеоиграх, когда замедленное время мгновенно выходит из коллапса и начинает идти обычными мерками. Жжж-ж. И тогда тысяча бомб-прикосновений взрывается на теле, снося крышу подчистую. Не прерывая вечности на губах. Оболочки-материи на телах мешают и совсем не к месту - нужно избавиться, жизненно необходимо, просто ужасно важно. Мы не сворачиваем одежду, как обычно, когда ложимся спать и даже не укладываем ее аккуратно. Мы просто сбрасываем ее, как змеи сбрасывают кожу.

  Нет, все это еще не совсем безумие, не совсем сумасшествие. Мы можем посмотреть друг другу в глаза и без слов сказать то, что словами не скажешь. А это больше, чем дикое и неуемное желание. Нужно прикасаться осторожно, так осторожно, как будто ты из фарфора. Когда внутренний голос говорит обжечь, руки накрывают пледом из нежности, как крылья. 

  Мы что-то неразборчиво шепчем, пытаемся вслушиваться, но наше дыхание подводит нас, и мы снова окунаемся в теплую воду прикосновений. Это знакомый язык для незнакомой местности. Кожа такая мягкая и такая гладкая, что ее хочется коснуться губами. Думаешь, губы предназначены только для губ? А язык для того, чтобы касаться им альвеол и издавать членораздельную речь? Нет, им есть другое применение. 

  Миллиметр за миллиметром, не пропуская ни единой впадинки, ни единого выступа, я открываю твое тело. Оно выгибается навстречу моим губам, я чувствую его запах, который начинает сводить меня с ума... 

  ...это сложно описать, но на вкус ты разноцветная. Когда-нибудь, кто-нибудь, интересно, ощущал взрыв для вкусовых рецепторов, когда одно неуловимое мгновение ничего не ощущаешь, а потом тебя вдруг накрывает с головой осознание того, что ты вдруг можешь лететь, можешь все и даже больше? Эйфория красок, танец запахов, взгляд скользит по телу, стараясь запомнить все...

  Мне очень хочется обнять тебя и прижать к себе, растворить в себе и раствориться в тебе. Мне хочется, чтобы ты знала где-то на грани рассудка, что я прикасаюсь к тебе еле-еле, подталкиваю тебя быть невесомой, быть отрешенной от всего, что только может нам помешать. Вот здесь мы уже не думаем. Мы дышим поцелуями, живем прикосновениями и видим наперед все, что будет. Это проще, чем смеяться. Это очень просто.

  Мы с тобой - маятник. Время летит незаметно, здесь, для нас. Оно идет для нас, мы кипятим его в маленькой кастрюльке и оно испаряется целыми часами, наполняя комнату нашими стонами. Время словно игрушка, растягивается и сжимается бесконтрольно, абсолютно беспомощно уступая нам. Мы гипнотизируем его. Мы выпадаем из него. Качаясь и не думая ни о чем.

  Наверное, поэтому нам так хорошо. Потому что мир сжался до размеров нас с тобой, обнимающихся, любящих и совершенно не знающих ни о чем, кроме этого мира. Тела уже подпитываются энергией словно от розетки, в них не осталось места, они заполнены до краев. Они любят. Чертовски сильно.

  Чертовски долго. Но это не имеет значения. Потому что амплитуда маятника растет, комната цвета кофе уже не может вмещать столько эмоций. Ярких. Горячих. Безудержных. Мы без понятия, сколько человек может прожить без воздуха, но наши губы все еще заняты губами. Мы без понятия, сколько человек вообще может прожить, но нам это и не обязательно знать. Здесь и сейчас мы бесконечны.

  Твое лицо так красиво... Оно словно сделано только из теней, улыбки и бездонных глаз. На лицах и в глазах написано все - стоит только немного потрудиться прочитать. И сейчас ты начинаешь видеть звезды. Ты видишь море. Ты видишь больше, чем видят другие. Ты можешь потрогать радугу, почувствовать на вкус солнце и ощутить прикосновение музыки на коже.

  В одно мгновение мы оказываемся лежащими на облаках, нам играет скрипка и тысяча ангелов несет нас на руках с теплым ветром на лице. Мы ничего не слышим, даже наши крики стали для нас тишиной, а то, что мы сейчас чувствуем, глушит нас, заставляет слушать, и слушать, и слушать... Мы выпадаем вообще из вселенной, чувствуешь... И когда нас снова выбрасывает обратно, хочется, чтобы мы все еще были рядом.

 

  И тогда губы снова встречаются. И слова, которые с них слетят, слова, которые остались еще недосказанными предназначаются только для наших ушей. Потому что больше рядом никого не было и нет. Были и есть только мы.