Когда идете по пешеходному переходу, старайтесь ступать по белым полосам.

Вряд ли кто-то когда-то поймет весь этот бедлам, который творится внутри и снаружи каждого из нас. Невозможно начинать каждый день одинаковым и одинаково – человек всегда подстраивается под всевозможные обстоятельства, проявления справедливости и несправедливости.
Возможно, это заложено в нас на генетическом уровне – стремление как можно разнообразнее прожить свою жизнь, как можно больше попробовать. Любознательность – вот то, что, по мнению Клиффорда Саймака, больше всего отличает нас от животных. Но есть еще одно свойство человека, которое дает ему четкое определение – осознанная цель, осознанный интерес к чему-то, необузданное желание обладать чем-то таким, что, в конце концов, и является этой самой целью.
И, даже если человек понимает, что мечта – это всего лишь мечта, что придя к предполагаемому ориентиру, он остановится на нем и получит то, что желал получить, разочарование от доступности самого объекта разрушает его самоценность. И люди жадно ищут неприкасаемую, ни за что не приобретаемую истину, которую невозможно будет передать или хотя бы на миг расстаться с ней… Кто знает, может быть, у нас получится добраться до Солнца быстрее, чем за 498 секунд?
…
Я бы сказал так: для всех живущих на этой планете разумных существ множество ориентиров. Не то что у других, тех, что неразумны. Например, у них есть только источники света и среды обитания. У нас – куча средств и приспособлений. Мы никогда не сбиваемся с пути, ведь так? По крайней мере, если мы недостаточно самоуверенны.
…Было темно. В какой-то мере темнота – это своеобразное логово открытий и столкновений, в ней все кажется намного таинственнее и многограннее. Спросите у меня, насколько я боюсь темноты – и я отвечу, что настолько же, насколько абсолютно незнакомого мне человека. Ведь в непроницаемой мгле я могу наткнуться как на крышку от пивной бутылки, так и на золотую монету… Хотя, первое намного, конечно, вероятнее.
Я шел, еле перебирая ногами. Мне было жутко холодно и еще невыносимо хотелось есть. Я возвращался от друга по проселочной дороге, стараясь держаться фонарей, но вскоре они исчезли, и я понял, что могу заблудиться. Приходилось по памяти вспоминать дорогу, и смотреть себе прямо под ноги… Одновременно делать и то и другое было очень сложно, мешали промокшие носки и пустота в животе.
Если вы хотите спросить, почему меня понесло так поздно домой, я отвечу: я был на грани лежачего опьянения. Не помню, почему мне так приспичило домой, но это была какая-то очень прозаическая причина… Или мне просто жутко не хотелось спать на полу.
Я шел и ругался матом на отсутствие света, осеннюю кашу из грязи и листьев, на лужи, в которые периодически ступал. Мне казалось, что я шел сто метров в час, учитывая, что в темноте понятие скорости стиралось и мне приходилось время от времени останавливаться, чтобы закурить, а потом снова набирать скорость, пересекая дорогу вдоль и поперек.
Очень скоро стало понятно, что добраться до дома мне сегодня не суждено. Это была первая здравая мысль в моем обезображенном алкоголем мозгу. В тот день вообще их было очень мало – таких мыслей. Но приходилось все равно месить проселочную грязь, думать о хорошем и быть самым храбрым и безрассудным в мире оптимистом. Это настраивало на веселый лад и даже теснило трезвящее чувство паники, вырывающееся из груди.
Зарядил мощный ливень, второй раз за день.
- Смотри, там свет – сказал кто-то внутри меня.
- Точно – ответил я не совсем трезво.
- Не тормози, иди навстречу. Ты нашел то, что искал.
- Я бы не был так уверен.
- А ты вообще в чем-то когда-то был уверен? В том, насколько ты правильно поступаешь, в том, насколько правильно проживаешь свою жизнь? Ты без пяти минут человек, живущий только своими эмоциями, человек, который не отдает себе отчет в том, что вредит сам себе, не двигаясь с места.
- Может, ты и прав.
- «Может, ты и прав…» - передразнил меня голос. – Ты разговариваешь сам с собой. Очнись. Ты идешь ночью, пьяный, домой. Один.
- Не совсем.
- Я не в счет. Посмотри, там горит свет. Значит, надо идти туда, не так ли?
- Ты знаешь, почему мотыльки летят на свет? Источник не привлекает их, это единственный ориентир, которому они научились доверять за тысячи лет эволюции. Стационарный, естественно, ориентир. Стивен Фрай, у него вычитал…
- Включи мозги. До города еще топать и топать. А это – ближе, чем те огни, которых ты даже не видишь.
Я шел и говорил сам с собой. Это было глупо, я понимал, но ничего не мог с собой поделать. Мой оптимизм сам по себе рождал недоверие, а недоверие рождало страх перед оставшейся дорогой в неизвестность. Хотя дорога была – вот она, та, которую я помнил, которую я знал почти наизусть. Я шел и месил ее своими ботинками, заваливался в колеи, иногда обходил лужи, которые видел, но я больше не доверял этому пути. Он казался мне чужим. Неправильным. И я знаю, в любой ситуации я бы сделал то, что сделал – я пошел на свет. На единственный маяк, видимый в этой кромешной, густой темноте.
Как часто вы сворачиваете? Как часто вы жалеете, что свернули? Связаны ли ваши неудачи с чем-то извне, или вы сами в них виноваты? В чем вообще смысл поворота, если знать, что за ним будет? Во всяком случае, нельзя отрицать зависимость обстоятельств от вас. Неизменно, выбранная вами колея во многом предопределяет то, что с вами случится дальше. Даже если вы думали, что событие имело в какой-то момент времени незначительную, невозможно мизерную вероятность, вы приблизили ее своими мыслями, своими ожиданиями. Поэтому, пожалуйста, на пешеходном переходе ступайте по белым полосам.
Ах, да. Дорога стала как будто бы плотнее. Я зашагал бодрее, жизнь уже не казалась такой унылой, свет быстро приближался. Да я как будто летел навстречу этому свету. Представляете мою радость? То-то же.
Вероятно, я иногда не отдаю себе отчета в том, что сделал. Все мои призраки прошлого, все мои воспоминания – они как этот свет, я всегда думаю, что было бы, двинься он навстречу мне. Как бы я отреагировал? Что бы было дальше? Ведь ощущения чего-то неизведанного, чего-то незабываемо-прекрасного всегда пьянят сильнее, чем алкоголь. Все те люди, которых я сейчас не вижу, которых я сейчас не знаю, все те вещи, которых у меня сейчас нет и которые меня не радуют… Невозможно сказать, справедливо или нет то, что эта альтернатива осталась где-то за бортом, отброшенная моим сознанием и моими эмоциями. Если я не видел смысла – значит, его либо не было, либо я был не очень внимателен.
Я отошел в сторону, как только понял, что мне навстречу движется разгоняющийся пассажирский поезд. Успел заметить, как красиво уложены шпалы, и как точно я ступал по ним. Посчитал вагоны. Тринадцать. И пошел дальше, к вокзалу, где меня наконец-то ждала определенность и такси, которое довезет меня куда угодно.
Все дороги ведут в Рай.