– Спасибо за подсказку, мистер Уоррингтон   .

Гарри затараторил, кляня себя за пылающие щёки и уши. Он пересказал по возможности более подробно свой сон, во время которого и получил проклятье.

– Причём, он словно видел меня, не поднимая головы, уважаемый целитель, – удивлялся Поттер и поспешил добавить: 

– Не подумайте, я вовсе не влюблён в мужчину.

– Да, это какая-то сильная симпатическая связь, заставляющая Вас следовать за ним во снах. По-моему, мистер Поттер, не в обиду Вам будет сказано, Вы по уши влюбились в реально существующего и живущего в маггловском Лондоне человека. Вот только он не хочет ни Вашей любви, ни Вашего присутствия в его, заметьте, самостоятельно избранной одинокой жизни.

Ваша задача очень простая. Простите за каламбур, но не усложняйте жизнь, то есть,  перестаньте следить за ним, – добавил целитель.

– Но я же не по своей воле совершаю эти вылазки в маглес. Это происходит только…

– Когда ткань между действительным и желаемым стирается, во снах или в бреду. 

Гарольд, Вы знакомы с Окклюменцией? – вдруг спросил целитель душ, – Если да, то Вы можете легко выстроить блок в мозгу и удерживать его круглосуточно.

– Я не настолько владею этой тонкой наукой, как мне и Вам хотелось бы, но простой блок поставить я сумею.

– Вот и попробуйте, главное, держать его и во сне тоже.

– Постараюсь, а сейчас я могу пойти в ванную?

– Да, Вам там всё приготовят, и не стесняйтесь звать на помощь, если что, а потом будет диетический ужин.

Вымывшийся, почти наевшийся Поттер быстро заснул на свежем белье. Уже в ванной он поставил простенький, на его взгляд, вполне эффективный блок, и чувствовал его, засыпая.

 

… Ему приснился сон. Вот он выходит из невообразимой, бесконечной боли, а рядом с ним мужчина лет сорока в тёмной одежде, с белоснежным лицом, улыбается тонкими губами и что-то говорит бархатным голосом, от которого перестают болеть места уколов.

При очередном уколе Гарри дёргается от боли, но мужчина бережно и… ласково придерживает руку, и ему снова не больно. Устремлённые на лицо Гарри чёрные глаза, а в них золотистые искорки. Они очень красивые и большие, эти глаза, красивее глаз Падди, и в них свет.

 

Вот мужчина выдернул иголку и поворачивается спиной к Поттеру, давая возможность рассмотреть широкие плечи и абсолютно прямую спину. Его волосы, спадающие волнами, так и искушают зарыться в них, целуя шею. Когда он обернётся недоумённо, необходимо впиться губами в его чувственный рот, почувствовать, как приоткрываются под напором страсти сухие тёплые губы, перейти к пляске языков, покрывать поцелуями каждый дюйм его лица, со столь благородными чертами, отстраниться, чтобы перевести дух, и снова целовать прямо в полуоткрытый рот, потом спуститься к шее. 

Вот он снимает старомодный сюртук, одной рукой придерживая Гарри за спину, чтобы не потерять ни одного поцелуя, под сюртуком обнаруживается красивая жилетка и рубашка, он ложится поверх одеяла рядом с Поттером, прижимает к себе… так тесно, хочется быть ближе. Он в упоении шепчет: 

– Тобиас, как же хорошо.

– Я Гарри, Гарри Поттер, – напоминает с обидой Гарри, – Разве ты не видишь?

– Нет, мой Тобиас, я ждал тебя десятки лет, а ты всё не приходил, – с пылающей, не прикрытой условностями страстью, шепчет мужчина.

Вдруг он заглядывает в глаза Поттеру, на миг видно море золота в искушающих глазах незнакомца, затем он в беззвучном порыве смеха, похожего на плач, зажимает себе ладонью рот. 

– Смотри-ка, действительно… Поттер.

 

… Гарри проснулся, в ужасе поняв, что не удержал блок во сне, а ещё почувствовал уже подсохшую корочку семени на животе.

– Странно, он же не касался меня… там, да и я не торопился "погреть ладошку",

– думал Поттер, – А я ведь и впрямь влюбился в своего "спасителя", до… такой степени, что целовался с ним, да как, с полностью одетым мужиком.

Интересно, его тело худосочное или всё-таки есть мышцы? Не такие, как у меня, конечно, но он же чистокровный волшебник, да ещё, видимо, из благородной семьи, слабак. Но как сильно он меня прижал к себе! –  восторженно вспоминал Гарри, – Наверное, он везде такой упругий и белоснежный, как лицо и шея, ну, кроме… 

Да, именно… какой он у него?

С каких это пор мне интересны члены мужиков? – одёрнул себя Герой.

– Да с тех пор, как я кончил от поцелуев с этим чистокровкой, – успокоился Поттер, но ненадолго, – С кем же он меня перепутал, говоря что-то про десятки лет ожидания?

– Он ведь знал, кого лечил, или… нет, – Гарри похолодел от ужаса, – Он что, сумасшедший?! 

Нет, это ты, Герой не удовлётворённый ни одной бабой, просто навыдумывал, Мордред знает, что. Это ты, Гарри Поттер, свихнулся от простенькой близости мужчины, который ничего такого не совершал, как и ты с ним. Это ты, именно ты, кончил от большой радости, он-то вовремя одумался и исчез куда-то…

Он мог бы ещё долго отчитывать себя подобным образом, как вдруг снова завораживающий миг в сквере перед падением в бездну.  Его плечи, прямая, как струна, спина и… водопад влажных волос.

Гарри подскочил в койке, бормоча:

– Реально, это же он шёл впереди меня в парке, точнее, подо мной, это он запустил в меня тем жутким проклятьем, профессионально, мастерски не показывая лица. Так, так, – Поттер зажмурился, сосредоточился и заставлял свой мозг работать, как режиссёр нерадивого оператора

– Императорский, хищный профиль, словно в знаменитых маггловских эпиках, но… что-то до боли знакомое и, в то же время, чужое. 

Герой магического мира удовлетворённо улыбнулся и решил:

– Сегодня же попрошу Омут Памяти, а мне надо хорошенько подкорректировать воспоминание.

Поттер до утра кропотливо удалял компрометирующие моменты, и достиг приличных успехов, но вот картинку с первой лаской шевелюры и поцелуями в шею он никак не мог вычистить.

– Да ладно. Придётся показывать так.

На счастье или на беду отмахнулся Гарри и пошёл в ванную, чтобы убрать следы ночных утех или преступлений…

Он так и не определился, что это было. Пусть целитель теперь в этом унылом говне копается и выбирает на вкус и цвет. 

 

… Северус очнулся от ожидания чуда. Вот-вот из ванной выйдет Тобиас и, наверняка, в этот раз у них всё получится. Взрослый мужчина или сгорающий от нетерпения подросток всем естеством желал этого, реальности. Он вальяжно раскинулся на постели и даже запрокинул руки за голову, представляя, как это будет.

Но из ванной не доносилось ни звука, ни шороха, и Северус сам не заметил, как провалился в свинцовую дрёму.

Он опять делал уколы ненужному Герою, один за другим. Тот уже был в сознании, но близоруко щурился, вглядываясь в лицо Северуса.

– Обойдёшься без очков, так и будешь в неведении, мне же это на руку, ты не возвестишь на весь волшебный мир, что профессор Снейп покинул уединение в маглесе, дабы спасти Героя.

Мистер Поттер явно задумал очередную шалость в духе своих кумиров, ненавистных Мародёров.

– Вот ещё, – хмыкнул Снейп и подумал:

– Дался ты мне во спасение, если бы не необходимость в тебе моего единственного друга. Того ещё дружка цепного…

О, а откуда эта крамольная мысль о Ремусе? Потом подумаю и разложу по полочкам.

Он едва успел отвернуться, чтобы набрать в шприц Эмульсии, как молодой дьявол со всей силой вцепился ему в волосы, видимо, думая, что поглаживает их, и нагло поцеловал в шею. Профессор Снейп, сэр, мгновенно обернулся, чтобы дать понять, в каком направлении, следует убираться мистеру Поттеру, да поскорее. Разумеется, пациент обязан лечь спокойно и зажать кулак перед следующей инъекцией. Но Герой разошёлся по полной и полез целоваться. Не выдержав такого унижения, Северус приоткрыл рот, для того только, чтобы дать наглецу достойную отповедь, но язык юнца оказался быстрее.

– Придётся успокоить этого сексуально озабоченного полового Героя, а потом продолжить его же излечение, – с предвкушением едкого отпора подумал Северус, и тоже начал целовать Гарри в ответ. 

Алхимик ожидал чего угодно, грязной похоти, желания оскорбить, унизить, а на выходе получил невероятную смесь нежности со страстью.

– Это неправда, это не может быть правдой, – отчаянно цеплялся за последние разумные мысли Снейп, – Я и Поттер? Не смешно. Глупее, чем я и Люпин.

Ого, мне поставили засос на шею, – констатировал он, – Как я покажусь тотчас ему самому, моему другу Ремусу? – думал он, тем временем машинально в спешке скидывая сюртук и забираясь поверх одеяла…

Одеяло отчего-то пахло лечебными зельями и потом, не как в отроческом замке или во взрослом унылом маглесе. Всё это совершенно не имеет ни малейшего значения перед неопровержимым фактом! Вот же он, желанный, долгожданный, единственный во веки веков, прекрасный, вечно юный Тобиас.

– Тобиас, я неимоверно долго ждал тебя, и дождался. Какой ещё Поттер ко всем их чертям с рожками, это Тобиас, живой и невредимый. Мой Тобиас! – прошипел Северус, словно от боли, просто потому, что голос изменил ему.

– Любовь моя, иди ко мне, теперь я знаю, что нужно сделать, чтобы никому из нас не было больно. Поверь, я много читал об этом, в надежде, что ты когда-нибудь придёшь.

Почему ты всё хранишь молчание? Ты… опять боишься?! Но я же не мальчишка!!! – в паническом ужасе закричал подросток или мужчина, кто знает эти сновидения. 

– Я Гарри Поттер, – прозвучало из уст Тобиаса… 

 

… И Северус проснулся, хохоча и обливаясь истерическими слезами, как последний психопат! 

О, ужас, ужас, ужас! Он совершил святотатство, целуясь во сне, в реальности ли с кем-либо, кроме Тобиаса, неважно, отчего и почему, но это непростительно!

Северус заколотил себя по голове и грудине, в которой что-то отчаянно щемило. Хотелось разрыдаться в голос, но всё, что он смог сделать, это прохрипеть из закушенных губ:

– Тобиас, прости, это ошибка…

Мертвец ответил неслышно для живого мертвеца, однако, самый главный факт, благословение. На что? Время покажет…

 

… Когда Поттеру принесли его палочку и Омут Памяти, он аккуратно положил внутрь вычищенное до блеска воспоминание, и предложил его колдомедику, приговаривая, что вот до конца смотреть не обязательно.

Когда целитель просмотрел всё воспоминание, как с грустью понял Гарри, на его лице отразилось то ли изумление, то ли восхищение. 

– Удивительно точный образ. Прекрасная работа. Поздравляю, мистер Поттер, значит, наша с Вами совместная терапия оказалась правильной. Вашим "спасителем" является многоуважаемый профессор Алхимии Северус Тобиас Снейп.

Поттер чуть не свалился с кровати, на которой сидел по-турецки.

– Но, – его голос задрожал, – ведь не может же быть такого, чтобы, вытащив меня за уши с того света, профессор Снейп хотел, чтобы я мучился от его проклятия?

Целитель заговорил на редкость хладнокровно и чётко, без мелодичных, успокаивающих интонаций:

– Не думаю, что кто-либо на свете, "хотел", Вашими словами, сыграть с Вами такую "шутку", хотя профессор чрезмерно эксцентричный человек, да и в Тёмных Искусствах он мало кому даст фору. Возможно, прибегнув к проклятию, как крайнему случаю для не привыкших уважать право британца жить без вмешательства извне персон, профессор дал Вам "вкусить горький плод" ненужности натиска.

Ведь Вы, пусть и бессознательно, следили за ним, за что и получили жёсткий отпор.

Уверен, Мастер Зелий знал, что Вам своевременно помогут. Но ведь и Вы зачем-то полезли нарываться на не принятые у цивилизованных людей отношения. 

Да-да, не краснейте, я досмотрел это воспоминание до конца именно после того, как Вы усиленно просили меня не делать этого.

Как целитель Вашей души, я должен знать, что скрывают её потёмки, для того, чтобы вывести её к свету и миру с самой собой, – оптимистично закончил нравоучение  колдомедик.

– Вы можете воспроизвести… те свои видения с профессором Снейпом?

– В принципе мог бы. Но теперь, после вашего объяснения ситуации, считаю это бесполезным.

Я чувствую себя абсолютно здоровым. Единственное, чего я хочу, так это увидеть Мион.

– К моему прискорбию, Ваше желание совершенно невыполнимо потому, что миссис Теодор Нотт мертва. Примите мои соболе…

– Как мертва?! Кто убил её?!

– Вам горькую правду или сладенькую пилюлю от бешенства?

– И то, и другое, можно, без хлеба, – выздоровевший Герой внезапно и совсем неуместно сострил, – Но сначала официальную версию её смерти, пожалуйста. 

Теперь Поттера заметно трясло от негодования и душевной боли.

– Что же, официально, миссис Теодор Нотт скончалась во время следствия. Сердце, знаете ли, не выдержало передозировки Веритасерума. Авроры, ведшие её дело, были обвинены в превышении должностных полномочий, их выгнали с помпой из Аврората без права возвращения в оный. Шум и гам был тотчас подхвачен всеми газетами.

– Вы ведь дадите мне газеты того времени? Я уверен, что приговор слишком мягкий.

– Поверьте, исключение профессиональных Авроров, доселе неслыханное наказание.

– Ну, а какова неофициальная версия? – спросил Гарри, замирая от ужаса.

– Миссис Нотт, действительно, накачали Веритасерумом и насиловали по очереди и вдвоём, выспрашивая, каковы её ощущения при этом. Насиловали долго, несколько часов, пока не закончилось действие запасов Сыворотки Правды, и она умерла под одним из насильников…

Увольте от более интимных подробностей и простите за боль, которую я Вам причинил.

– Э-ээ…Ннни-и-че-его-о страшного… 

Поттер, словно окаменел, а в голове крутилось. 

– Первая цель, конечно, убийство Захарии и Терри. Да, ещё Девида, за то, что он за всем… этим наблюдал. Заавадить их всех, предварительно помучив Круциатусом так, чтобы они умоляли о смерти… 

Ну всё, теперь это только вопрос времени. А пока официально пригласить профессора Снейпа, отблагодарить его в полной мере и заняться подонками.

 

– Профессор, нет, лучше Северус, конечно, я никогда не назову его, так изменился в маглесе, отчего его кожа стала белоснежной, а волосы спадают волнами до плеч. 

Да он просто часто  кружит по этому скверику, а не сидит в подземелье! 

Ох, эти бывшие вечно сальными пряди так хочется перебирать, нежно целовать его тонкую, беззащитную шею, потом медленно, языком, прокладывать дорожку к губам, опускаться к соскам и... 

О, Мерлин, опять менять пижаму....

Да, конечно, ниже опуститься.

Стоя под ледяными струями, Гарри смывал с себя наваждение по имени Северус Снейп.

– Всё это происходит оттого, что у меня очень давно не было секса. Вот я и выдумал море-океан всякой эротики со Снейпом. Со Снейпом, Гарри, подумай только, вспомни, как он упорно делал вид в Школе, что ненавидел тебя, а сам спасал, вытаскивал из неприятностей. Вспомни уж тогда и Последнюю битву, ведь он умирал за тебя от жуткой, ни с чем не сравнимой боли яда змеи Волдеморта. 

Вспомни войну! Профессор Люпин рассказывал, неведомо, как воскресший, непонятный Снейп решил снова погибнуть, но всё время возвращался. 

… Да нет, это лишь байки оборотня.

Снейп умер в Визжащей Хижине у тебя на глазах, а ты ничем не мог помочь ему. Ну, вспомни, наконец, его слабые кисти в твоей руке, братское рукопожатие напоследок. Последнее рукопожатие, он умирал, кажется, был счастлив. Навсегда.

Ой, а во сне меня тоже осенило именно этим словом! Какой же я дурень, что сразу не догадался, кто этот волшебник, подсказку-то точно он сам же и послал! А, на фиг, поздно уже кулаками махать после драки!

Вот же ты и он в проклятой Хижине. Что ты чувствовал тогда, Гарри? Неужели лишь горечь от потери самого смелого человека, которого ты знал? Нет, ты чувствовал больше, хотелось поцеловать эти тонкие руки убийцы, такого же убийцы, как ты сам. Квирелл, призрак Тома Марволо Реддла, косвенно, Сириус, все они убиты или уничтожены именно твоими руками, бредовыми видениями или магией!

Мне оставалось лишь побрататься по старинному обычаю с этим мучеником и решительно пойти на смерть…

 

Поттер не заметил, как промёрз до костей, выключил воду и стал растираться большим мягким махровым маггловским полотенцем. Только магглы умели делать такие вещи. Да уж, прогресс маггловской цивилизации не является секретом для магов, свято почитающих свои средневековые законы и образ жизни.

Переодевшись в чистую пижаму, Поттер заявил с порога ванной ожидавшему целителю:

– Я хочу, чтобы меня, как можно скорее, навестила мисс Падма Патил, мне необходимо… пообщаться с ней, ну Вы понимаете. Иначе я не смогу перестать думать о Северусе (всё-таки имя вырвалось), как о сексуальном объекте. 

Да я на Вас нападу и грязно изнасилую, – против воли и желания злобно пошутил Герой.

– Я сейчас же свяжусь с мисс Патил, но вот Вам мой совет. Не распыляйтесь по пустякам, цените время. Конечно, Вам нужна разрядка, вот только, с женщиной ли? На Вашем месте, я бы лучше придумал план по совращению ледяного и неприступного мистера Снейпа.

– Я не гомосексуалист, поймите же это, мистер Уоррингтон.

– Понял, пойду приведу Падму, но мне искренне жаль Вас, мистер Поттер.

– Я больше не нуждаюсь ни в чьей жалости. Я здоров. И, вот ещё что. Принесите мне мою одежду. Я не хочу встретиться с мисс Патил в пижаме.

 

Колдомедик произнёс простенькое заклинание, коснулся палочкой одной из пустых стен палаты, и стена исчезла, предоставив удивлённому Поттеру гардероб, в котором было всё, на любой сезон и настроение. Наверняка не обошлось без четвёртого измерения, ведь в этой небольшой нише разместилась вся одежда и обувь Гарри, которые занимали в его доме отдельную комнату.

Но раздумывать было некогда. Поттер надел рубашку бутылочного цвета, нравившуюся Падди, надушенную её же духами, строгие чёрные, словно только что отутюженные, брюки без пояса (будет мешать), потом, словно повинуясь чужой воле, достал из недр гардероба тёмно-зелёный облегающий жилет с множеством пуговиц, но не успел застегнуть его полностью, как в палату влетела Падди. Остановилась, оценивающим взглядом окинула Поттера и… застыла на мгновение.

– Может, ты ещё и сюртук с мантией наденешь, капуста? Ну, скажи, зачем тебе этот жилет, – ворковала она, начиная расстёгивать тугие петли.

– Брось, Падди, я хочу остаться в одежде, а вот ты скидывай всё, – приободрил её Гарри, самостоятельно продолжая методичную работу с пуговицами на жилетке.

– Ах ты, шалун, затеял игру в джентльмена в постели со шлюшкой? Я согласна на всё, лишь бы получить тебя поскорее. Так будет забавнее.

С рычанием льва Поттер накинулся на обнажённую женщину, она страстно ласкала его, и её ласки обжигали кожу даже через слои ткани. Вскоре они переплелись и стали единым существом, многоруким, как Шива. 

После совокупления Поттер быстро разомкнул объятья и сказал, что ему нужно в душ. Падма не ожидала такой реакции будущего мужа и спросила:

– Я в чём-то не угодила тебе, Гарри?

– Да, не угодила и не угодишь никогда! Твоя тропическая страсть не для меня! Ты утомляешь меня даже своими липкими, как лианы, объятиями... не говоря уже о большем. Ты поглощаешь меня, высасываешь из меня все соки, опустошаешь, а взамен не даёшь ничего!

– Но ведь раньше тебе нравился наш секс… 

Вспомни, как мы предавались любви в каждом закутке…

– Рядом с мусорными баками, на застиранных серых простынях меблирашек, мотелей, Мерлин мой, где мы только не трахались. После твоих ласк перед аппарацией мне приходилось взбадривать себя Энервейтом. Ты хоть понимаешь, что обращалась со мной, как вампир?!

– Простите, Гарри, вернее, мистер Поттер, я не умею любить иначе. Я пройду в душ первая, по праву дамы, хорошо?

Вскоре она исчезла из палаты и жизни Поттера. Навсегда.

 

… Ночь прошла спокойно… но почти.

Северус с утра показался задержавшемуся Ремусу не отдохнувшим, напротив, усталым и почему-то суетливым. Чрезмерно бледная кожа, мешки под грустными, запавшими глазами, и, как противоположность внешнему виду, необычайная болтливость. На взгляд Люпина, вылитый алкоголик в глубоком запое… но без поисков спирта, что странно. Теперь его руки разбинтованы и, даже будучи прирождённым  волшебником, оборотень был уверен, что от таких глубоких ран наверняка останутся рубцы, хотя Северус беззаботно клялся своими святыми зельями, что ни следа не останется.

– Ты думаешь, это был первый в моей жизни медный взорвавшийся котёл? Слушай, Ремус, однажды один из осколков угодил мне в шею так, что врезался в неё, ещё немного, и он перерезал бы мне сонную артерию. Но, как видишь, – Снейп задрал голову, – ни следа!

 

За завтраком Северус почти не притронулся к пище, только болтал без умолка, и Ремус понял, что дружище боится тишины и долгих пауз в разговоре.

Разумеется, Люпин проснулся на крик души Северуса, но имени не разобрал со сна. Ремус даже подошёл к его двери и хотел постучать, как вдруг услышал сдавленный то ли смех, то ли плач, и решил не вмешиваться. Такую же позицию он занял и с утра.

Позавтракав, Ремус понял, либо поток красноречия обычно молчаливого Северуса скоро иссякнет, и наступит гробовое молчание, либо случится истерика. Любой из этих вариантов подгонял Ремуса ближе к холлу и тёплой мантии.

– Уже уходишь? – бесцветно спросил Снейп, – Ты такой умный волк, если бы ты знал, как я люблю тебя.

От этого признания у Ремуса пошла кругом голова, и шнурки ботинок никак не хотели слушаться палочки…

– А если бы ты знал, как я…

Само собой сорвалось с сухих губ друга, и только друга:

– О, прекрасно знаю и даже наслышан, поэтому ты уходишь сейчас, когда мне надо побыть одному. Если всё пройдёт… успешно, уже завтра я буду в норме, и ты сможешь аппарировать сюда, когда захочется развлечь меня, да и себя не забыть. 

В любом случае, я пришлю тебе сову.

Ремус молча послушно кивнул и аппарировал, не попрощавшись.

 

Северус весь день просидел в библиотеке, окружённый, как он их называл, "косметическими зельями", меняя примочки на ранах и усиленно заставляя себя погрузиться в бриллиант своей библиотеки. Один из древнейших алхимических трактатов, хранящихся в частных коллекциях. "Цвет розы" Салмана-аль-Махтия. Не читалось. Думалось.

Внезапный стук перьевого комочка в закрытое окно заставил Северуса встрепенуться. Он любил сов и не желал прогонять их только потому, что прилетели не вовремя.

Это была знаменитая Хедвиг, смелая полярная сова Поттера.

Вот только что делает Хедвиг в библиотеке Северуса Снейпа? Война закончена, мир народам, а ей здесь явно не место. 

Покормив сову с рук, а фамилиар всё ещё помнил Снейпа, он сказал ей:

– Лети, видимо, ты ошиблась адресом.

Но сова важно протянула левую лапу, к которой был примотан небольшой пергамент.

На подмокшем клочке торопливыми, местами полу-расплывшимися буквами, было выведено.

 

"Уважаемый профессор Снейп, сэр, 

Быть может, Вы сочтёте мою просьбу бестактной, но мне, право, она таковой не кажется. Благодаря Вам я выжил и вернулся в этот мир. Это Вы подарили мне его, целый мир!

Я же прошу Вас о малости. Горю желанием встретиться с Вами и поблагодарить, нет, не этим кусочком пергамента, а всей душой. Не откажите в ещё одной милости тому, кому Вы не однажды спасали жизнь и, наконец, вытащили с того света.

Остаюсь искренне Ваш,

Гарольд Джеймс Поттер".

 

Северус несколько удивился и подмокшему пергаменту, на который не наложили водоотталкивающее заклинание, и торопливости почерка, словно Поттер был ограничен во времени написания столь слёзного до уморительности, наивно-детского письмеца. Сам текст являлся поистине вершиной эпистолярного умения бывшего студента. Все эти его сладкие отсылки к школьным временам, здесь и сейчас, в библиотеке Северуса, в маггловском особняке XIX века, казались особенно неуместными. Лишь патетическое замечание мальчишки о подаренном мире захватило скучающую, ленивую, уставшую фантазию Снейпа. Если немного преобразовать её и найти подходящую пару, может получиться магическая строфа. Но что она принесёт с собой? Играть чужой строкой опасно, возможно, цунами, или…

 

Размышления профессора нарушила Хедвиг. Слишком умная волшебная птица взяла со столика перо и принесла Северусу. 

– Твой не в меру наглый хозяин ждёт ответа? – …почти искренне удивился Снейп, –  Хорошо, он его получит.

 

"Мистер Поттер, я безмерно удивлён желанием увидеться лично. Я спас Вам жизнь по просьбе своего единственного друга, который не докучает меня воспоминаниями о пребывании в Школе, ибо это далеко не самые радостные годы моей жизни. Но к чему всё это я Вам пишу? Наверное, из-за сегодняшней хандры.

Я не желаю встречаться ни с кем из представителей мира, покинутого мной по собственной воле, заметьте. Исключением является тот самый мой друг-волшебник.

Чтобы Вашей Героической персоне не было обидно, я не вожу знакомств также и с магглами.

Но я слишком пространен сегодня. Мне скучно, бес.

Прошу извинить за столь длинное и нелепое письмо.

С.С."

 

– Пусть получит эту чушь и подумает, что его талант писать письма лучше моего. Он же Герой, мать его к Мордреду, – небывало грязно выругался Снейп в обиде на весь мир, в тоске о зеленовато-голубых глазах, вселившейся ночью, и от этого благожелательного послания полового Героя.

 

… Всё к чертям и ни к чёрту! 

Надо пойти к натопленному, пылающему камину, выпить рюмку коньяка, наконец-то расстегнуть этот сюртук, от которого всё ещё болят рёбра, и заснуть прямо в кресле…

Алхимик уселся в кресло и выпил рюмку залпом. Взял из воздуха зажжённую сигарету и жадно её выкурил, не позаботившись о пепельнице. Его потянуло в сон от спиртного и табака на голодный желудок, как вдруг распахнулось окно. И снова влетела Хедвиг с очень маленьким намокшим клочком пергамента. Не отвязав от лапки совы послание, он развернул его.

 

"Позвольте скрасить Ваше одиночество и развеять хандру беседой. Я под Вашей дверью и уже сильно промок".

 

– Ну, щенок, заходи, получишь ты такую благодарность и беседу по душам…

Северус распахнул дверь и увидел покорные зеленоватые глаза из-под нахлобученного на голову капюшона мантии, пепельно-русые, длинные волосы висели сосульками. Герой был просто жалок. 

Пьеро, настоящий Пьеро, а ведь ещё недавно был Арлекином…

– Входите, мистер Поттер, мантию бросьте на пол, если ещё что-то из одежды промокло, я имею в виду то, что можно снять в приличном обществе, также скидывайте. Этим займётся мой старина Винли.

Гарри медленно вылез из тяжёлой от воды мантии, и остался в зелёной стекольного оттенка рубашке, насквозь пропитанной какими-то сильными экзотическими женскими духами

–  Да уж, манеры те ещё, в дом самого профессора Снейпа сразу после женщины ввалился, болван неотёсанный!  

Занятно было увидеть тёмно-зелёного оттенка жилет, аккуратно застёгнутый на множество мелких пуговиц.

– Почему Вы не применили водоотталкивающее заклинание? – строго, как на экзамене, спросил профессор.

– Я не знал, можно ли в этом мире колдовать, – смущённо сказал Поттер и добавил зачем-то:

– Я ведь видел… как Вы гуляете по скверу, сэр. Простите за аромат духов, они не мои.

– Да, духи мисс Падмы Патил, – выдал Снейп с довольной усмешкой, – Вас она не удовлетворила сегодня, о, жалость, и Вы решили поплакаться мне в жилетку? Могу предоставить возможность.

Он распахнул полы сюртука и показал богато вышитый серебристый жилет. 

– Или Вы предпочитаете…

– Профессор Снейп, сэр, я пришёл к Вам не от женщины и не собираюсь марать настоящее  произведение ткацкого искусства. Я прошу позволить мне…

– Отблагодарить меня лично, но пока Вы не снимете эту пахучую тряпку, я не предоставлю Вам такой возможности. Аппарируйте домой, и переоденьтесь, немедленно.

– А жилет оставить можно? – жалобно, без тени насмешки или упрёка, спросил Поттер.

– Можно, на себе, конечно, но моё время не безгранично.

 

Мерлин, даже подкалывать этого вылитого агнца неинтересно. А о чём же с ним и, главное, как, можно говорить? О его героизме, амурных похождениях? Нет, всё не то, слишком много покорности в этих глазах. Недостойно наносить раны и без того униженному и оскорблённому, правда, не пойми, чем или кем. Вероятно, очередной неудачной интрижкой в свете словоизлияний Ремуса. Да и не хочется едко шутить над этим малым, но… придётся, такова роль Северуса Снейпа.

Надо ещё выпить и даже покурить. Курил Северус редко, да и то на улице или мансарде, поэтому, посмотрев на неэстетичный пепел и окурок, он движением пальцев сотворил красивую пепельницу в виде большой тропической раковины, изнутри переливающейся всеми оттенками перламутра.

Профессор тяжело опустился в кресло, налил стакан огневиски, который постигла та же участь, что и рюмку коньяка. Он был выпит до дна несколькими торопливыми глотками. Потом появилась сигарета, а за ней…

 

… Встречайте! Сам Герой магического мира в свежей ярко-зелёной рубашке под цвет глаз и той же жилетке, торопливо и неправильно застёгнутой.

– А Вы быстро, мистер Поттер, только жилет заслуживает большего внимания.

Гарри посмотрел на себя и спросил:

– Где у Вас ближайшее зеркало, сэр?

– В гостевой, туда, – неопределённо взмахнул рукой Снейп.

Одна из дверей в коридоре распахнулась.

Северус не успел докурить сигарету, как перед ним, словно чёрт из табакерки, снова оказался Поттер.

– Не мозольте глаза, ради Мерлина, – вяло сказал Снейп, – Сядьте в кресло.

Что будете пить? На выбор, огневиски пяти сортов, дорогой, но, по-моему, совершенно безликий, скотч или коньяк?

– Я бы выбрал то же, что пьёте Вы, – без промедления ответил Гарри.

– Боитесь, что остальное отравлено? – профессор продолжал подкалывать собеседника, вернее, будущего собутыльника

– Ну и? Когда же ты, наконец, взорвёшься, Поттер, и твои малахитовые глаза нальются гневом? – думал Снейп, – Мне он необходим для избавления от скуки… а, может, чего-то ещё забавного?.. Неужели все эти женщины так пагубно отразились на твоём темпераменте, Герой?

– В данный момент, как видите, я ничего не пью.

– Но около Вашего кресла стоят две бутылки, рюмка и стакан.

Хорошо, коньяк или огневиски? – с раздражением фыркнул Северус.

– Огневиски, пожалуйста, сэр.

– Ах, какие мы стали вежливые и воспитанные! Всё это лицемерие, конечно, но глаза говорят об ином. Ко всем маггловским чертям его глаза! – с нарастающей злобой на этого полового Героя подумал Снейп.

– Да, пожалуйста. 

Из бара молниеносно вылетел ещё один стакан прямо опешившему Поттеру в руку.

– Извините, сэр, Вы владеете в пределах дома беспалочковой магией?

– И не только в пределах, но и за ними. Я называю эту магию стихийной, как и большинство учёных.

– А как же магглы, среди которых Вы живёте?

– Они привыкли, – впервые за весь разговор улыбнулся Северус, – Ещё вопросы будут?

– Да, то есть, нет, сэр, я пришёл к Вам не для выяснения тайн проживания мага бок о бок с магглами. 

Поттер замялся, но продолжил, воодушевлённый улыбкой, которой его одарили: 

– Я даже видел, как Вы летаете в сквере.

– Не может быть, бывший убийца, грязный шпион, и летает, как ангел.

– Именно, сэр, я видел это во сне.

– "Во сне" звучит неубедительно. И с каких пор Вы стали подсматривать за моей жизнью во снах? Ваш психиатр знает об этом? Вы в добром здравии рассудка, мистер Поттер, "сэр"?

– Я не знаю, кто такой пси…

– Ну, по-вашему, это целитель душ. Так он в курсе?

– Да, сэр, более того, с помощью тех сновидений мне удалось создать Ваш образ и положить это воспоминание в Омут Памяти. Именно мой целитель душ сказал, кто делал мне уколы и спас от смерти.

– Кто Ваш колдомедик?

– Мистер Уоррингтон.

– Вижу, что на Ваши, так называемые воспоминания, не поскупились. Я знаю его, а он знаком со мной. В основном, мы с ним оппоненты в вопросах исцеления потерянных воспоминаний, но это к делу не относится.

– Так Вы тоже колдомедик и целитель душ? Расскажите, как я мог наблюдать за Вашими прогулками во сне?

– Это долго, нудно и очень изобилует терминами, которых Вы не знаете, – протянул профессор, – Вкратце, Вы были настолько увлечены личностью человека, делавшего  инъекции, что Ваше бессознательное сконцентрировалось вокруг его персоны, а именно область бессознательного продуцирует сны любого человека. Это лишь одна из теорий сновидений, почти не доказанная толково, но мне лично по нраву.

Вы ведь шли следом за мной, не видя моего лица, так?

– Да, сэр.

– Согласно выбранной мной теории, Ваше бессознательное собралось, образно, в кулак и, получив хорошую порку в виде черномагического проклятия, выдало результат. И вот я перед Вами собственной персоной, а не во сне.

Гарри давно уже выпил свой огневиски и опьянел после долгого воздержания от алкоголя.

– А чем Вы докажете, что я не во сне с Вами разговариваю?

– Можете прикоснуться ко мне, только при этом не забудьте больнее ущипнуть себя.

Гарри встал, обошёл кресло Северуса и зарылся лицом в его волосы, обнажая шею. На шее зияла глубокая рана, которой не было во снах.

– Эй, легче, мистер Поттер, Вы слишком много себе позволяете! 

 

Северус дёрнулся всем телом, резко обернулся и уставился своими особенно прекрасными в гневе и негодовании глазами, без золотых искорок, но с серебристыми молниями, в растерянные, полные любви, о, нет, извечного  любопытства и низменной похоти, глаза Гарри.

– Ступайте в гостевую комнату, я думаю, у Вас хватит сил принять душ, в это время Винли постелит Вам свежее бельё и даст ночную сорочку. Вы пьяны, мистер Поттер, – ровно, со скрытой угрозой в голосе, проговорил Снейп, – Идите проспитесь, а завтра, чтобы ноги Вашей в моём доме не было!

Любитель женщин теперь снисходит до мужчин, а я не желаю пополнять Вашу коллекцию. Взаимный зачёт по Зельям, довольно?

– Вы не понимаете!!! – прокричал Гарри, – Мерлин Вас возьми, Северус, я… 

– Замолчите, Поттер. Лучше помолчите сейчас.

Он в два шага, как змей-искуситель, пластично преодолел расстояние между ними.

– Наконец-то я увидел свет в твоих глазах, Гарольд, значит ли это, что не желание очередной случки привело тебя в мой дом? – обвораживающим голосом скорее утвердил Снейп и впился губами в приоткрытый рот Гарри. 

Поцелуй был быстрым, словно укус, и сладким, как корица.

На этот раз Поттер привлёк к себе мужчину и так же яростно поцеловал. Ему ответили с нежностью, от которой Гарри чуть не потерял сознание. На краю его мелькнула мысль:

– Нежный Снейп?

Да, Северус проявил истинную галантность с юнцом, он целовал мягкие губы, не делая попыток пробраться языком в рот, почувствовать настоящее блаженство и близость, всё, что можно получить от обычного поцелуя. Он ждал, когда молодой человек сделает это первым, и Гарри сотворил удивительную магию.

Тогда и Северус позволил себе сделать то же самое, их языки встретились, а Гарри застонал, выгнувшись. Снейп с силой прижал его к себе, чтобы ощутить в полной мере возбуждение молодого тела, готового, кажется, на всё, что он пожелает. Это было прекрасно! Нет, было бы.

 

Северус не пожелал больше ничего, он только нежно изучал рот Гарри, иногда сталкиваясь с его языком. Этот поцелуй был похож на старинный менуэт, в котором каждый танцор выполняет сложные па, уходя или приближаясь к партнёру. 

… Юный Северус танцевал менуэт в холодной, просторной, безлюдной зале замка с Тобиасом. Это входило в обязательную программу обучения подрастающего мага изящным манерам. Только во что вылился один из тех менуэтов?..

 

Поттер первым оторвался от поцелуя-менуэта и, яростно сверкнув глазами, задыхаясь от не имеющей выхода страсти, выдохнул:

– Профессор, признайтесь, Вы просто играете со мной.

– Откуда такие выводы, молодой человек? – лениво протянул Снейп.

– Ваш поцелуй доказал мне, что Вы не холодны, а горячи. Так почему же Вы не изволите поцеловать меня, как должно?

– Всему своё время, Гарольд, – загадочно ответил профессор, облизывая губы, словно стирая с них следы прикосновений чужих губ.

– Нет уж, Северус, я хочу, требую, чтобы Вы меня поцеловали. Прямо сейчас! 

Гарри сам поразился вылетевшим словам.

Но на Снейпа они оказали очередное волшебное влияние. Он отстранился из объятий Поттера, всё ещё державшего его в кольце рук, лежавших на талии, и сказал просто:

– Идите спать, уже поздно.

– А Вы сейчас пойдёте напиваться огневиски?

– Вы почти угадали, мистер Поттер, "сэр", но я предпочту выпить стакан коньяка и посмотреть эротические фантазии с Вашим участием.

– Зачем нужны иллюзии, когда есть я, готовый ко всему, ко всему, слышите, Северус, возлюбленный сердца моего?!

– Хорошо, – вдруг сдался Северус, – Давайте поцелуемся так, как Вы хотели.

– Платить, так от всей души, чтобы мало не показалось! Правда, кто же кому платит и за что? Неважно, раз хочется! Чувствую, уверен, это сам Тобиас благословил меня, – рассмеялась сущность шаловливого подростка или закомплексованного мужчины.

 

И он сделал это. Все свои годы воздержания, свою любовь к Тобиасу он положил к ногам Поттера, как на алтарь, и теперь, освободившись от груза прошлого, он самозабвенно, до тихого стона, до прокушенной губы, яростно целовался со своим избранником. Поттер стонал и вскрикивал всякий раз, когда руки Северуса гладили его спину, шею, сжимали ягодицы. Руки Гарри, наоборот, словно приросли к бёдрам Северуса, казалось, он боялся не сдержаться и завалить бывшего учителя прямо здесь, в гостиной. Он бы так и сделал, но оставалось неизвестным, что же дальше. Поэтому он просто отдался поцелую и ласкам, не скрывая своих эмоций и не подавляя страстные крики, в отличие от Снейпа, который снова прокусил губу, чтобы не застонать, но Поттер услышал и дико завёлся, не как с женщиной.

Северус прервал поцелуй мгновенно.

– Так Вы довольны теперь, Гарольд? – слизывая кровь из прокушенной губы, чуть хрипло произнёс он.

– А что надо делать дальше?

– Вообще-то люди, занимающиеся любовью, в моём понимании, обнажены, и Вам лучше это известно, не так ли? – миролюбиво улыбнулся Снейп, – И всё же, идите спать. Действительно, сейчас поздно, а завтра у меня трудный день, много работы, поймите меня правильно, я не собираюсь насиловать Вас, а потому, уходите…