Это цитата сообщения Mila111111 Оригинальное сообщение

Серый

— Не хочу, — шмыгнул носом Серёжка, — не хочу больше собаку! Такого, как Серый, не найти… — и снова разревелся.
— Ладно, ладно. Поплачь, чего уж там, — вздохнул дед и погладил внука по голове...
Серёжка, усевшись на старую колоду, плакал навзрыд. Дед подвинул худенького внука и присел рядом. Он погладил его по голове и сказал:
— Ты поплачь, поплачь. Что поделаешь, срок у них такой короткий. Серый хорошо пожил, да только пришёл его срок. Мне его тоже жалко, да и трудно нам будет без собаки. А такого, как Серый, сложно сыскать...
Дед вздохнул, смахнул незаметно накатившую слезу.




— Дед, — шмыгая носом, обратился к нему внук, — он же меня из школы встретил, хвостом вилял, а потом во двор вошли, он упал и больше не подняяялсяяяяяааа, — снова заревел мальчишка.

— Да что ж ты будешь делать?! Серёжка, ну хватит сердце-то рвать, — расстроился Силантий Петрович, — пойдём в дом, надоть в кухне прибраться да на ужин чего сварганить. С обеда не евши-то, кишки уже заворачиваются и бурчат.

Серёга жил у деда уже четвёртый год. Когда ему исполнилось пять лет, мамка его на заработки в столицу уехала (папку он и вовсе не знал), а сына деду оставила:

— Вот, хотел сам за внуком смотреть, теперь насмотришься. Еду в столицу на заработки, буду деньги присылать, — заявила Алевтина с порога.

Погостила два дня, да и умотала восвояси. До этого Серёжка жил у деда, но воспитанием занималась мама, не подпуская к нему никого и никого не слушая.

Он, как понял, что мамка его у деда одного оставляет, заплакал, а делать нечего, надо привыкать...

В свои шестьдесят три Силантий Петрович был ещё довольно крепким мужичком. Жену да мать Альки он похоронил три года назад, с тех пор так и жил с Серым и внуком.

Алевтина бывала короткими наездами, а так всё больше деньгами откупалась от воспитания сына.

Пёс у него был редкий, помесь волка и дворняги. Как уж соседская Найда умудрилась от волка понести, никто не знает, но вот сподобилась. Трёх щенков принесла, одного и выпросил у Николая Петровича дед Серёжки.

Старый Буран помер, а Силантий всё хотел собаку снова завести, да Наташа, жена, отговаривала. А когда Алька дом родной покинула, скучно стало, тогда и согласилась, что собака не помешает.

Серый вырос в серьёзного, умного пса. Характер у него был спокойный, но ежели что, мог сильно навалять лиходеям всяким да собакам приблудным. Волчья-то кровь сказывалась.

Удивительно, но с маленьким Серёжкой Серый подружился сразу. Он дозволял ему всё: и за нос хватать, и кость изо рта вынимать, и спать на его тёплом боку.

Силантий удивлялся такому поведению пса, а Наталья Алексеевна охала да ахала, опасаясь за внука. Однако тревоги её напрасными были. Серый не только не трогал Серёжу, но и защищал его.

И надо ж такому случиться... Вроде и не совсем старый ещё пёс, а вот взял и умер.

Серёжка прижался к деду, роняя слёзы тому на рубаху.

— А хочешь, щенка возьмём? Вон, у Марьи Тимофеевны Муха недавно щенилась, — предложил дед, пытаясь успокоить внука.

— Не хочу, — шмыгнул носом Серёжка, — не хочу больше собаку. Такого, как Серый, не найти, — и снова разревелся.

— Ладно, ладно. Поплачь, чего уж там, — дед погладил внука по голове, вздохнул и прижал к себе покрепче худенькое тельце девятилетнего пацана.

Они так и сидели на колоде, не спеша отправляться в дом. Каждый думал о своём. И надо ж такому случиться, что в такой тягостный для них момент на порог родного дома заявилась Алевтина.

Она вошла во двор с двумя баулами в руках, шлёпнула их на землю, расставила руки и, широко улыбаясь, громко заявила:

— Сюрприииз!

Дед с внуком вздрогнули и уставились на гостью: дед с укоризной, а внук с ещё не ушедшей печалью.

— Что? Не рады?! — съязвила Алевтина.

— Чего ж там, рады, куда денешься, — ответил дед, — только печаль у нас. Серый умер.

— Упсс, ну, это, он же старый был, пора уже, — ляпнула мать Серёжки.

— Старый? Пора? — взвился мальчишка, — Сама ты старая!

Алевтина опешила. Дед сжал плечо внука и шепнул на ухо:

— Охолонись, она не виновата, мать всё же...

Серёжке стало немного стыдно, но сразу извиняться он не стал, просто взял и убежал в дом.

Алевтина подошла к отцу, присела рядом:

— Прости, пап! Сильно переживает?

— Да уж, умеешь ты ляпнуть не в тему, — проворчал отец.

— Ну, я ж не со зла, по факту, так сказать, — попробовала оправдаться дочь.

— А надоть не по факту, а по душе. Когда уже понимать начнёшь собственного сына? Да и как, если видишь его раз в год по обещанию, — вздохнул с горечью Силантий Петрович.

— Вот, на две недели приехала, может получится, — прижалась плечом к отцу Алевтина.

— Ну, ну, попробуй. Только вот что я тебе скажу, люди всю жизнь понимать друг друга учатся, а ты – две недели. Смешно!

Они повздыхали, подхватили дочкины баулы и тоже пошли в дом.

Алевтине хватило ума не лезть к сыну с игрушками, которые она ему привезла из столицы. Да и мальчишка не спешил прижаться к маме, поглядывал исподлобья и молчал...

Ночью, когда дед с внуком заснули, Алевтина долго ворочалась, а потом пришли воспоминания. Перед глазами встала яркая картинка, как она, ещё малой девчонкой, обиженная за что-то на маму, прячется в густых кустах смородины, а к ней подходит Буран.

Она обнимает его за шею, прижимается мокрым от слёз лицом к его боку, утопая в густой шерсти. И не важно, что пахнет псиной, зато от этого бока тепло и спокойно. А Буран пытается лизнуть её, повиливая хвостом.

От этих воспоминаний по телу женщины прокатилась волна ласкового тепла, она вздохнула и спокойно уснула, во сне продолжая прижиматься к шерстяному боку Бурана...

Утро началось с привычных сборов Серёжки в школу. Алевтина напекла блинов, сын съел парочку и, схватив ранец, помчался на автобус.

Алевтина с отцом сидели за столом и пили чай.

— Всю скотину извёл, пап. Зачем? — спросила она.

– Да некогда мне за ней смотреть. Ладно хоть с огородом успеваю справиться. После смерти Натальи здоровье подводить начало, тяжело без неё, — прихлёбывая чай, ответил отец.

— Я тут подумала... Может, Серёжке щенка взять? — как-то робко предложила дочь.

— Хм... Он сейчас никого не примет, они ж с Серым как два дружка были. Нет, плохая идея, дочь, — вздохнул дед.

Ещё немного посидев, они разошлись по своим делам: Силантий занялся чем-то во дворе, а Алевтина решила пройтись по селу.

Медленно вышагивая по знакомой с детства улочке, она отмечала изменения, произошедшие здесь, пока она покоряла столицу.

Егоровы пристройку к дому поставили, видимо, Павел женился и решил своим хозяйством обзавестись. А там, у Лосевых, совсем всё покосилось.

Алевтина помнила, что у Полины Павловны трое сыновей было, все разъехались. Одна она осталась, похоронив мужа.

Видно, не очень-то сыновья стремятся маме помочь. Впрочем, не ей их судить, она ведь тоже в родное гнездо редко заглядывает. Ещё и Серёжку отцу подкинула.

Женщина вздохнула. Она и хотела бы жить с сыном и отцом, но в селе работы не было от слова совсем. Пожилые сельчане не сильно спешили на пенсию уходить, да и те, кто не уехал в город, ровесники Алевтины и постарше, тоже все при деле были.

Она как-то ходила в администрацию, но ей ничего не предложили. Может, и правда нет свободных мест, а может не верили ей, что она здесь обоснуется.

От невесёлых дум её отвлёк окрик:

— Алька, кудай-то ты лыжи навострила?

Опершись на дверцу калитки, стояла Анна Михайловна. Она была хорошей подругой матери Алевтины, часто бывала у них в доме.

— Здравствуйте, Анна Михайловна! — подошла к ней женщина.

— Да скрипим потихоньку, и тебе здравствуй! — ответила та в своей манере, — сына приехала навестить?

— Мгм, только не задалась встреча. У них Серый умер, Серёжка переживает сильно. А тут я с улыбочкой, эх… — махнула рукой Аля.

— Эт да, эт горе для пацана. Он жеж за ним хвостиком вился, встречал, провожал, — сказала Анна Михайловна.

— Хотела ему щенка у кого-нибудь взять, да отец сказал, что не стоит, что не примет его Серёжка, — поделилась Аля.

— Эт, да, эт точно...

Анна Михайловна хотела отойти от калитки, но споткнулась и заругалась:

— Серый, опять ты тут, ну-ка марш домой! Вот жеж пострелец неугомонный...

Аля глянула вниз: под ногами соседки вился пушистый серый котёнок. Что-то щёлкнуло у неё в голове, она схватила подругу матери за руку и попросила:

— Тёть Ань, отдайте мне котёнка, пожалуйста.

И столько было у неё в глазах боли, надежды, что Анна Михайловна задумалась:

— Даже не знаю... Нет, так-то Манька четырёх принесла, троих забрали, а этот самой понравился, решила оставить. Он жеж вишь какой, как та собачка, за ногами вьётся, проходу не даёт. И малой жеж ещё, а уже со мной в магазин бегает.

Аля замерла. В глазах стали собираться слёзы. Сама не зная, почему, но она была уверена, что Серёжке нужен именно этот котёнок.

— Пожалуйста, — тихо повторила она.

— Эх, ладно, бери уж, пока я добрая, – женщина подхватила котёнка и вручила его Але.

Та прижала серого пушистика к груди и помчалась домой...

*****

Серёжка вышел из автобуса, по привычке поискал глазами Серого, вздохнул. Рядом встал Костян:

— Ну, ты чего застыл, Серый, пошли.

— Ага, пошли, — согласился Серёжка и, смахнув предательскую слезу, направился к дому.

В девять лет трудно разобраться в психологических тонкостях ситуаций, но Костя, заметив слёзы друга, догадался. Он догнал Серёжку и сказал:

— Серёж, ты это, я ж по привычке, ну, Серый и Серый, ты не обижайся, мне тоже Серого жалко.

— Да ничего, я так, не переживай, я понимаю, — шмыгнул носом мальчишка и пожал другу руку.

Мама встретила его во дворе:

— Как дела в школе?

— Всё нормально. Через три дня каникулы.

— Каникулы – это хорошо. Троек много нахватал?

— Нет у меня троек, — сердито буркнул Серёжка и, обойдя маму, пошёл в дом.

Алевтина осталась стоять во дворе. Диалог с сыном не заладился. Ей было и больно, и обидно, и немножко стыдно.

Из дома донёсся испуганный крик сына и шум от падения чего-то. Она сорвалась с места и забежала в комнату.

На подоконнике, выгнув спину, шипел Серый, Серёжка тряс сильно поцарапанной рукой, на полу валялся пластиковый цветочный горшок, щедро рассыпавший землю.

Аля подбежала к сыну:

— Дай руку посмотрю, надо обработать, кошачьи царапки долго заживают.

— Это кто? — спросил сын.

— Кхм, — поперхнулась Алевтина, — это Серый.

— Что?! — крикнул сын, — Не нужен мне ещё один Серый!

Мальчишка вырвал руку и скрылся в своей комнате.

Аля глубоко вдохнула, выдохнула, посмотрела на успокоившегося котёнка, подмигнула ему и прошептала:

— Помоги ему, мелкий!

На крик и шум с огорода приковылял Силантий. Оценив обстановку, он вывел дочь за руку из дома и сердито зашептал:

— Говорил я тебе. Тоже мне, психолог доморощенный. Отнеси кота Михайловне и не тереби ребёнку душу!

— Я, может, не самая хорошая мать, но ему сейчас нужен кто-то рядом, но не большой и сильный, а вот такой, маленький и беззащитный, — не менее сердито ответила дочь.

— Ага, беззащитный. Слышал, Серёжка крикнул, а у этого шерсть ещё не улеглась. Поцарапал?

Дочь кивнула головой.

— Ну, ну, — вздохнул дед.

Аля всё-таки оставила котёнка.

Ночью Серёжка проснулся от тяжести в груди и какого-то странного звука. Он открыл глаза и в сером мареве комнаты увидел сидящего на нём котёнка, который переступал передними лапами и вдохновенно урчал.

Мальчишка боялся пошевелиться. Руки у него были под одеялом, а котёнок сидел близко к лицу. Серёжка боялся, что получит этими лапами по лицу, если попробует согнать серую мелочь.

Он смотрел на котёнка, а тот продолжал своё дело. Так мальчишка и уснул под его урчание...

Утром мальчик проснулся и увидел мирно спящего в его ногах котёнка. Он осторожно встал и пошёл в туалет. Моментально проснувшись, Серый последовал за ним.

Сделав свои дела, мальчишка вышел из туалета, котёнок поджидал его под дверью.

— Мяу, — сказал он.

— Что? Тебе тоже надо? А как ты будешь на унитаз? — тихо заговорил Серёжка.

Потом до него дошло, и он открыл дверь во двор. Постоял, подождал, пока Серый сделает свои дела, и так они вдвоём вернулись в дом.

Котёнок не отходил от мальчишки, пока он одевался, завтракал, собирал ранец. Лез то под ноги, то под руки. Мама с дедом молча наблюдали за ними, а Серёжка тихо ворчал на мелкого, но так, чтоб его не услышали:

— Ну, куда ты лезешь, ой, не суй свой нос в мой ранец... Сейчас на хвост наступлю, распушил тут... Эй, отдай шнурок...

Прошло две недели. Алевтина собралась уезжать. Серёжка смотрел за её сборами, потом подошёл и сказал:

— Мам, спасибо за Серого!

Алька не выдержала и заплакала.

— Ну, ты чего, мам? — испугался Серёжка.

— Ничего, сын, так просто, радуюсь, что вы подружились.

— С ним не подружишься, как же. Он везде за мной, как хвостик. Чудной, как будто собака.

— Слушай деда, будь умницей. Я постараюсь почаще приезжать, — она обняла сына, потом отца, — берегите себя, мужики мои!

Между ног Серёжки протиснулся котёнок.

— Смотри тут за ними, Серый, — улыбнулась она пушистому психологу.

Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА