Декабристы в Ялуторовске 1
Первым в Ялуторовске был поселен Василий (Вильгельм-Сигизмунд) Карлович фон Тизенгаузен (1779 или 1780 - 25.10.1957 г.Нарва).
Полковник, командир Полтавского пехотного полка.
Из дворян Лифляндской губернии. Лютеранин. Отец — титулярный советник Карл Иванович Тизенгаузен (р. до 1756), в 1809 ушицкий городничий в Подольской губернии, мать — урожденная Науендорф. Воспитывался в 1 кадетском корпксе, куда поступил — 13.6.1789. Выпущен подпоручиком в 3 егерский полк — 26.5.1799, поручик с переводом во 2 егерский полк — 16.6.1802, уволен от службы с повышением чина для определения к статским делам — 15.9.1804, вновь принят на службу поручиком в Таврический гренадерский полк — 12.2.1808, участник русско-шведской войны 1808—1809, в 1809 адъютант генерал-губернатора Финляндии гр. Спренгтпортена, переведен в Мингрельский пехотный полк — 12.3.1810, участник русско-турецкой войны в 1810—1811 (Силистрия, Шумла, Рущук, с Калифат — награжден орденом Владимира 4 ст. с бантом), штабс-капитан — 22.8.1811, за отличие в сражении капитан — 15.10.1811, участник Отечественной войны 1812 (участвовал в военных действиях с сентября в составе 3 западной армии) и заграничных походов (Фер-Шампенуаз, Париж — награжден орденом Анны 2 ст.), за отличие переведен в л.-гв. Семеновский полк — 2.4.1814, полковник — 30.8.1815, в 1814—1815 адъютант при генерал-квартирмейстере И.И. Дибиче, командир Смоленского пехотного полка — 18.6.1816, уволен от службы — 9 2.1817, вновь принят на службу и назначен командиром Полтавского пехотного полка — 4.11.1819.
Член Южного общества (1824). Приказ об аресте — 27.12.1825, арестован в ночь с 4 на 5.1.1826 в Бобруйске, доставлен из Могилева адъютантом дежурного генерала 1 армии поручиком Баром в Петербург на главную гауптвахту — 10.1, 11.1 переведен в Петропавловскую крепость («полковника Тизенгаузена посадить под строгий арест по усмотрению») в №3 бастиона Трубецкого.
Осужден по VII разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу на 2 года, срок сокращен до 1 года — 22.8.1826. Отправлен в Военно-сухопутный госпиталь — 7.10.1826, возвращен в крепость — 30.11 1826, отправлен в Сибирь — 10.2.1827 (приметы: рост 2 аршина 6 4/8 вершков, «лицо белое продолговатое, глаза серые, нос продолговатый с горбиною, волосы на голове и бровях светлорусые и на левой щеке маленькая бородавка»), доставлен в Читинский острог — 9.4.1827. По отбытии срока в апреле 1828 обращен на поселение в г. Сургут Тобольской губернии, в 1829 переведен из Сургута в Ялуторовск, по дороге туда прибыл в Тобольск — 4.4.1829, оставлен там по болезни, на докладе по этому поводу Николай I наложил резолюцию «Должно держать его в госпитале до выздоровления, а потом выслать в один из уездных городов». Тобольский губернатор, получив 27.5.1829 донесение о выздоровлении Тизенгаузена, распорядился отправить его в Ялуторовск. Жизнь в Ялуторовске сопровождалась разными неудачами: поджогом строившегося дома, ограблением и доносами городничего Смирнова. По представлению генерал-губернатора Западной Сибири получаемое им от казны пособие (57 рублей 14 копеек) с 1846 увеличено вдвое, по ходатайству генерал-адъюьанта Суворова высочайше разрешено возвратиться к семейству на родину в Нарву — 29.4.1853, прибыл туда — 31.7.1853. По амнистии 26.8.1856 восстановлен в прежних правах.
Умер в Нарве, похоронен 29.10.1857.
Жена — Гедвига-Доротея Больтон (Федосия Романовна, ум. 9.2.1880 в Нарве, 79 лет). Дети: Михаил (1823 — 9.2.1869), надворный советник, в 1851 почтмейстер в Доблене в Курляндии, умер в сумасшедшем доме; Александр (ум. 14.2.1876), в 1851—1854 служил в Гренадерском принца Прусского полку, страдал психическим расстройством, умер отставным капитаном; Эмилия (ум. 25.4.1878), ей по ходатайству кн. Суворова высочайше назначено 13.4.1863 ежегодное пособие от казны по 114 руб. 28 коп.; все трое похоронены в Нарве. В 1851 сыновья посетили отца в Ялуторовске, откуда вернулись в марте 1852. Братья (в 1826): Отто, титулярный советник, «служит при водяной коммуникации в г. Твери»; Карл, капитан, городничий в Ямбурге Петербургской губернии; Егор, капитан, городничий в Ливнах Орловской губернии; Филипп (он же Богдан), полковник при Комитете поселенных войск.
ВД, XI, 237-308; ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 95.
В Ялуторовск препровожден из Тобольска в конце мая 1829 года. Место для проживания ему выделили на окраине города около кладбища. В 1830 году государственный преступник построил обширный деревянный дом, который неоднократно загорался и вновь отстраивался.
Так как Тизенгаузен жил один, был католиком, и в доме его не было икон, а в нижнем подвальном этаже стояло несколько больших статуй нимф, фавнов и олимпийских богов, ялуторовцы называли его чернокнижником и чародеем.
Именно он был одним из первых агрономов Ялуторовска. Около дома разбил на пустыре фруктовый сад. И каждый день вместе с наемными рабочими работал с заступом в руках. Он рассаживал яблони, устраивал аллеи, вскапывал клумбы и катил тачку с дерном, причем шутил: "На каторге выучился".
В августе 1830 г. из Пельма в Ялуторовск перевели декабриста Василия (Вацлава) Ивановича Враницкого (1785 или 1786 - 2.12.1832 г.,Ялуторовск).
Полковник квартирмейстерской части.
Родом чех. Отец — Ян (Иоганн) Враницкий, небогатый пражский пивовар, мать — Анна (урожд Чайкова). В формулярном списке показан по происхождению дворянином — «из дворян Богемского королевства города Праги». С 1793 по 1797 воспитывался в пражской гимназии у монахов-пиаристов. В службу вступил в австрийскую армию, в 1803—1804 обучался в артиллерийской офицерской школе в Праге, в 1804—1805 офицер 28 пехотного полка, вышел в отставку — май 1805 В русскую службу вступил прапорщиком в Севский пехотный полк в Пруссии во время русско-французской войны — 24.12.1806, подпоручик — 7.11.1808, участник кампаний 1806—1807 с Францией и 1808—1809 с Швецией, за отличие поручик — 24.4.1809, награжден орденом Анны 4 ст , переведен в квартирмейстерскую часть — 2.7.1812, участник Отечественной войны 1812 и заграничных походов, за отличие штабс-капитан — 11.2.1813, за отличие капитан — 20.2.1814, награжден орденами Владимира 4 ст , Анны 2 ст , прусским орденом Военного достоинства и золотой шпагой за храбрость, с 1816 по март 1819 состоял при 1 гусарской дивизии , с марта 1820 назначен исправлять должность оберквартирмейстера при 4 резервном кавалерийском корпусе, утвержден в завании обер-квартирмейстера этого корпуса — 2.11.1820, назначен обер-квартирмейстером 3 пехотный корпус — 19.1.1822, полковник — 2.4.1822.
Член Южного общества (конец 1824).
Приказ об аресте — 5.1.1826, арестован в Житомире — 10.1, доставлен в Петербург из Житомира на главную гауптвахту — 18.1, затем переведен в Главный штаб, а оттуда 7.2 в Петропавловскую крепость в №25 Невской куртины.
Осужден по VIII разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен к ссылке на поселение вечно. Отправлен в г. Пелым Тобольской губернии — 4.8.1826 (приметы рост 2 аршина 5 1/2 вершков, «лицо белое, продолговатое, немного рябоватое, нос острый и немного горбоват, лоб широкий, волосы на голове светлорусые,бакенбарды редкие и с проседью, глаза серые, на левой щеке пониже бакенбард небольшая ямочка от ожога порохом при выстреле из ружья во время сражения»), срок сокращен до 20 лет — 22.8.1826.
В связи с душевной болезнью разрешено перевести в Ялуторовск — 16.8.1830, ввиду крайней материальной нужды Враницкого находящийся в Тобольске гр. П.И. Мошинский обратился 18.7.1830 с просьбой к гр. Бенкендорфу о разрешении его жене, гр. Мошинской, доставлять Враницкому ежегодно по 1 тыс. руб и такую же сумму высылать его отцу, живущему в Праге, на что последовало разрешение 19.8.1830, но Враницкий отказался от этой помощи.
Умер в Ялуторовске (могила не сохранилась).
ВД, XI, 309-344; ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 117.
Он приехал в город очень больным и поправиться уже не мог. Материальное положение его было тяжелым. В Пельме он еще как-то пытался противопоставить себя серой убогой действительности: играл на скрипке, делал зарисовки Пельма. Но уже в Ялуторовске, когда в декабре 1831 г. Враницкого посетили жандармские власти и спрашивали больного, не будет ли он о чем-либо просить высшее начальство, услышали в ответ, что "собственной воли иметь не желаю, так как давно морально мертвый человек".
2 декабря 1832 г. декабрист скончался. Государственных преступников до 1837 года на городских кладбищах не хоронили. Когда в 1836 г. в Ялуторовск приехал М.И. Муравьев-Апостол, могилы Враницкого он уже не нашел. Но город в память о декабристе в 1992 году поставил на старом кладбище надгробный памятник в виде скорбящего ангела.
Летом 1830 г. в Ялуторовск из Березово перевели Андрея Васильевича Ентальцева (1788 - 27.1.1845, Ялуторовск).
Подполковник, командир 27 конно-артиллерийской роты.
Из дворян. Отец — выслужившийся из «купеческих детей» коллежский асессор Василий Ентальцев, мать — Варвара Григорьевна Черешникова (ум. 3.1.1847, дочь убитого в 1771 под Журжей генерал-майора Черешникова). Воспитывался в Петербурге в пансионе Мейера в 1798 — 1800. В службу вступил юнкером во 2 артиллерийский полевой батальон — 20.8.1801, переведен в 1 артиллерийский полк — 1.6.1803, переведен в 6 артиллерийскую бригаду — 23.8.1806, участник войн 1806 — 1807, подпоручик киевского артиллерийского гарнизона — 25.9.1807, переведен в с.-петербургскую резервную артиллерийскую бригаду — 5.10.1809, адъютант артиллерии при генерал-майоре Бухгольце — 31.3.1811, поручик — 20.1.1812, участник Отечественной войны 1812, за отличие в сражении при Смоленске штабс-капитан — 5.8.1812, за отличие в сражении под Красным награжден орденом Владимира 4 ст., переведен в 22 артиллерийскую бригаду — 3.6.1816. переведен в 26 легкую роту 13 артиллерийской бригады — 17.5.1817, капитан — 17.6.1817. за отличие по службе подполковник — 15.9.1819, бригада переименована в 17 артиллерийскую бригаду — 20.5.1820, командир 7 понтонной роты — 20.10.1820, переведен в 20 артиллерийскую бригаду — 28.7.1822, командир 27 конно-артиллерийской роты — 25.1.1823. Крестьян не имел. Масон.
Член Союза благоденствия (1820 или 1821) и Южного общества.
Приказ об аресте — 30.12.1825, затребован в главную квартиру 2 армии — 6.1.1826, доставлен в Петербург из Тульчина на главную гауптвахту адъютантом генерал-майора Байкова гвардии поручиком Могучим — 20.1, 21.1 переведен в Петропавловскую крепость («посадить и содержать строго, но хорошо») в №4 Кронверкской куртины.
Осужден по VII разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу на 2 года, срок сокращен до 1 года — 22.8.1826. Отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь — 7.2.1827 (приметы: рост 2 аршина 5 6/8 вершков, «лицо белое круглое, глаза голубые, нос небольшой, широкий, волосы на голове и бровях светлорусые, на левой ноге в колене имеет шрам от штыковой раны»), доставлен в Читинский острог — 4.4.1827. По отбытии срока по высочайше повелению водворен на поселение в г. Березов Тобольской губернии, куда прибыл в июне 1828, по ходатайству сестры Е.В. Сикстель разрешено перевести в Ялуторовск — 2.11.1829, задержался в Березове до вскрытия рек и для ликвидации выстроенного им там дома и прибыл в Тобольск (по дороге в Ялуторовск) — 8.7.1830, ходатайство о дозволении вступить рядовым в Кавказский корпус высочайше отклонено — 17.5.1831, дальнейшее пребывание Ентальцева в Ялуторовске было сопряжено с целым рядом неприятностей — сперва по доносам из Березова, затем в связи с делом о находившихся при его жене крепостных людях и по доносам городничего Смирнова и губернского секретаря Портнягина. Результатом этого было психическое заболевание, для лечения которого разрешено временно перевести его в Тобольск — 26.5.1842, выехал вместе с женою обратно — 29.9.1842, «ибо медики объявили, что болезнь его — помешательство ума — неизлечима». Умер в Ялуторовске, где и похоронен.
Жена — Александра Васильевна Лисовская. Сестра — Екатерина Васильевна, замужем за подполковником артиллерии, впоследствии генерал-майором Василием Христиановичем Сикстелем. Матери Ентальцева почти ежегодно, начиная с 1827, выдавались единовременные пособия из III отделения, на ее похороны пособие получила дочь Е.В. Сикстель.
ВД. XII, 223-250; ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д.61, ч. 93.
Приехал он в город с женой Александрой Васильевной. В истории России есть замечательная страничка о русских женщинах - 11 женах, невестах декабристов. Они выходили замуж за князей, военных-командиров. Но когда декабристов лишили всех чинов, званий, они не бросили своих мужей, последовали на каторгу за государственными преступниками, чтобы облегчить их участь.
В Ялуторовске Ентальцевы у коллежского советника Шеншина купили большой дом за 1300 руб. В Сибири у Андрея Васильевича явилось влечение к медицине. Андрей Васильевич и характером больше соответствовал обязанностям врача: всегда ровный, со всеми одинаково приветливый. Ялуторовцы всегда долго вспоминали этого благодушного бессеребренника.
Якушкин Иван Дмитриевич (28.12.1793-11.8.1857? Москва).
Отставной капитан.
Отец — смоленский помещик, титулярный советник Дмитрий Андреевич Якушкин (ум. до 1826), мать — Прасковья Филагриевна Станкевич (в 1826 жила в Ливенском уезде Орловской губернии у зятя своего, поручика В.В. Воронца). Воспитывался дома (учителя Попов, Оже, иностранцы Пост, Русло, Дювернуа и Дельк), с 1808 — своекоштный студент Московского университета (жил у профессора А.Ф. Мерзлякова). В службу вступил подпрапорщиком в л.-гв. Семеновский полк — 8.10.1811, участник Отечественной войны 1812 (Бородино — награжден знаком военного ордена Георгия, Тарутино, Малоярославец), прапорщик — 18.12.1812, участник заграничных походов (Люцен, Бауцен, Кульм — награжден орденом Анны 4 ст. и Кульмским крестом, Лейпциг, Париж), подпоручик — 13.1.1816, переведен штабс-капитаном в 37 егерский полк — 5.6.1816, уволен в отставку капитаном — 1.2.1818, жил в своем имении Жуково Вяземского уезда Смоленской губернии. За ним в Вяземском уезде Смоленской губернии до 200 душ.
Один из основателей Союза спасения, член Союза благоденствия (участник Московского заговора 1817, вызвавшийся совершить цареубийство и «принести себя в жертву» для блага Родины. Петербургских совещаний 1820, Московского съезда 1821, член Коренного совета). Участник подготовки к восстанию в Москве в декабре 1825 г.
Приказ об аресте — 4.1.1826, арестован в Москве 9.1, доставлен в Петербург квартальным надзирателем Мещевым на главную гауптвахту — 13.1; 14.1 помещен в Петропавловскую крепость («присылаемого Якушкина заковать в ножные и ручные железа; поступать с ним строго и не иначе содержать как злодея») в №1 Алексеевского равелина, ножные железа сняты — 14.4, ручные — 19.4.
Осужден по I разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорен в каторжную работу на 20 лет. Отправлен в Роченсальмскую крепость — 17.8.1826 (приметы: рост 2 аршина 6 1/8 вершков, «лицо смугловатое, круглое, глаза темнокарие, нос большой, продолговат, на правую сторону кривоват, волосы на голове и бровях черные с сединами»), срок сокращен до 15 лет — 22.8.1826, отправлен из форта Славы (Роченсальм) в Сибирь — 6.10.1827 (свидание с женой в Ярославле — 15.10.1827), доставлен в Читинский острог — 24.12.1827, прибыл в Петровский завод в сентябре 1830, срок каторги сокращен до 10 лет — 8.11.1832.
По указу 14.12.1835 обращен на поселение в Ялуторовск (высочайше повеление — 16.4.1836), прибыл в Иркутск — 19.6.1836, в Ялуторовск — 16.9.1836, вместе с С.Я. Знаменским, ялуторовским протоиереем, основал в 1840 ланкастерское училище для мальчиков (официально открыто 7.8.1842), 1.7.1846 открыл такое же женское училище, разрешена поездка для лечения на Туркинские минеральные воды — 15.1.1854, прибыл в Иркутск 14.8.1854 и оставался там до лета 1855.
После амнистии 26.8.1856 вернулся в Москву, поселился у сына, инженер-полковника Е.И. Якушкина и с разрешения генерал-губернатора А.А. Закревского оставался там для лечения до 28.3.1857, когда по требованию из Петербурга принужден был выехать за пределы Московской губернии в имение Новинки Тверского уезда, принадлежавшее его другу, управляющему Московской удельной конторой Н.Н. Толстому. Разрешены приезды в Москву на время — 17.5.1857, 6.6.1857 вернулся в Москву и умер там же, похоронен на Пятницком кладбище. Мемуарист.
Жена (с 5.11.1822) — Анастасия Васильевна Шереметева. Сестра — Варвара, замужем за поручиком Василием Васильевичем Воронцом.
ВД, III, 37-60; ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 56? 261.
C каторги Якушкин уезжал один. Жена его так и не могла добиться разрешения выехать к мужу. Портреты ее и детей, двух мальчиков, висели в его камере над столом, он всегда чувствовал их присутствие в своей тюрьме и не переставал надеяться на их приезд. В своих письмах он рассказывал жене о дружной жизни декабристов и писал, что ее с детьми все встретят дружески.
Перейдя на поселение в Ялуторовск, Тобольской губернии, Якушкин получил уже право переписки и часто писал жене. Он мучительно переживал невозможность лично сделать что-либо для детей и вынужден был успокаивать себя тем, что дети его не совсем сироты и что жена тоже не покинута в мире...
Якушкин И.Д.Акварель Н. И. Уткина. 1816 год:
Прибыл в Ялуторовск 16.9.1836. Внёс существенный вклад в народное образование. Все свободное время И.Д. Якушкин занимался чтением книг по ботанике, философии, истории, математике. Летом он собирал в окрестностях города растения для гербария. Один из них, состоящий из 300 растений, отправил Свистунову в Курган, другой гербарий - в Москву. Результаты многолетнего изучения природы были изложены декабристом в трактате "Что такое жизнь?".
Среди просветительных начинаний сосланных декабристов особенное внимание современников и потомков привлекает к себе Ялуторовская школа И.Д. Якушкина. Никто бы не разрешил открыть училище государственному преступнику. Неоценимую услугу декабристам оказал священник, протоиерей Сретенского Собора Стефан Яковлевич Знаменский (кроме Якушкина, у него сложились дружественные отношения с В.К. Тизенгаузеном, М.И. Муравьевым-Апостолом и другими декабристами из Тобольска, Ялуторовска и Кургана).
Стефан Яковлевич с большим уважением относился к людям, пострадавшим за свои убеждения, и был горячим поборником просвещения народных масс. Знаменский взялся устроить при соборе церковно-приходскую школу. Школа после многих препятствий со стороны городничего и смотрителя 6 августа 1842 г. была открыта. Уже к маю 1846 года в этом приходском училище обучалось 200 мальчиков из Ялуторовска, его округа и некоторых соседних городов. И.Д. Якушкин с открытием школы смог реализовать еще одно доброе качество своей души - он не только видел в каждом человеке какие-нибудь способности, но обычно прилагал все силы, чтобы развить эти способности…
Якушин отбыл в Иркутск 14.8. 1854 и оставался там до лета 1855. После амнистии 26.8.1856 И.Д.Якушкин вернулся в Москву.
Пишет М. С. Знаменский:
Для местного ялуторовского чиновного мира И. Д. Якушкин, живший бедно, в одной перегороженной на четверо комнате, избегавший знакомства чуждых ему по уму и развитию местных властей, был субъектом совсем неинтересным, а для простого ялуторовского люда он был колдун, собирающий травы по полям (его ботанические экскурсии) и лазящий зачем-то на устроенный им столб (изобретенный им ветромер). Но, не сходясь с чиновным миром, он любил сходиться с народом и особенно с крестьянскими детьми. Детей он особенно любил; сибирские бойкие, находчивые ребята очень нравились ему, и мысль дать им средства поучиться, устроить для них шкоду, была его мечтою, но это и оставалось мечтой до встречи и знакомства с новым протоиереем [1]. Якушкин со свойственною ему проницательностью угадал в новоприезжем дорогого человека для осуществления своей заветной мечты и старался сойтись с ним поближе. (...) Знакомство перешло в дружбу, и шли горячие беседы о приведении якушкинской мечты в действительность; план преподавания со всеми подробностями был уже готов: это — способ взаимного обучения по методе ланкастерской. Особенных хлопот на разрешение училища не требовалось, так как еще прежде были разосланы духовенству синодские указы от 1836 и 1837 годов об открытии при церквах приходских училищ. Вся суть заключалась в средствах для приобретения дома, а у учредителей средств не было. Но и это неудобство скоро устранилось. Купец Мясников, не раз жертвовавший на ялуторовские церкви, убедившись, что заведение школы, да еще церковной, тоже дело богоугодное, подарил учредителям дом и, кажется, взялся перевезти его на место. Радостно принялись учредители за разработку деталей для будущего училища.
Небольшой кружок ялуторовских декабристов жил особняком от чиновного мира и мало интересовался сплетнями и толками его, а толки о затеваемом училище были: местный смотритель ревниво смотрел на затею, а настроенный им городничий ждал только удобного момента, чтобы появиться из-за кулис во всеоружии власти. Момент этот не замедлился. Началась постройка училища, и явившаяся полиция разогнала из церковной ограды рабочих, а городничий сделал письменный запрос протоиерею. Городничий спрашивал, на каком основании осмелились производить постройку, не испросив на то его разрешения. Якушкин и его друг протоиерей, с первого же шага наткнувшись на противодействие со стороны ялуторовского городничего, ...решили обратиться по этому делу к своим друзьям в Тобольске и просить их помощи. (...) Михаил Александр[ович] Фонвизин и Пав[ел] Сергеевич] Бобрищев-Пушкин обращались с просьбою насчет возникающей школы к тобольскому архиерею и губернатору. Преосвященный отнесся к начинанию Якушкина с полным сочувствием, обещая даже всеми силами защитить бедного апостола просвещения от козней консистории, относившейся в высшей степени неблагосклонно к этому филантропу-декабристу. Губернатор же заявил Бобрищеву-Пушкину, что, с одной стороны, нельзя не согласиться с прекрасною идеей Якушкина устроить школу, а с другой стороны, следует признаться, что и городничий был прав, остановив постройку здания школы, так как, по полицейским правилам, в таких случаях следует предварительно испрашивать разрешение. (...) Сам губернатор, однако, не был намерен препятствовать заведению школы, и это слава богу. В это же время как на грех случилась, по словам [Н. Д.] Фонвизиной, какая-то размолвка между губернатором и архиереем, что, конечно, замедляло решение вопроса о школе. Однако наконец дело устроилось. Полиция, главным образом в лице городничего, была побеждена. С ранней весны 1842 года началась деятельная постройка школы, и 6-го августа 1842 года училище было открыто. Отсутствие телесного наказания, легкость и занимательность ланкастерских приемов обучения привлекали детей в новооткрытую школу, и к концу года в ней было уже 44 человека.
Но если примолк городничий, то на сцену выступил смотритель местного уездного училища Лукин. Однажды он явился в школу, наговорил массу грубостей Якушкину и приказал ему удалиться из школы, но, разгорячившись, Иван Дмитриевич вывел его самого. Снова началась бумажная война.
Весь сыр-бор загорелся, как видно из письма (...) М. А. Фонвизина к протоиерею, из-за того, что смотритель уездного училища в Ялуторовске Лукин жестоко, до глубины души, оскорбился тем, что не его пригласили во вновь открытую школу руководить преподаванием по ланкастерскому методу, а взялся за это дело лишенный прав декабрист Якушкин. <...> Однако губернатор, архиерей и консистория поступили в этом случае по обыкновенной, а не по смотрительской экстравагантной логике и постарались положить конец несчастному недоразумению, приняв во внимание объяснения протоиерея. Последний в своих объяснениях писал, что он, как незнакомый с ланкастерским методом взаимного обучения, для указания ему всех подробностей пригласил единственное в Ялуторовске лицо, знающее это дело, — Якушкина. Итак, пока дело уладилось.
Наступила тишина, благоприятная для роста «нашего незаконного детища», как шутя называл Якушкин свою школу. Не будь выше указанных школьных передряг, вряд ли бы кто и внимание обратил на это церковно-приходское училище; но теперь все тобольские власти при своих проездах чрез Ялуторовск интересовались этой школой, посещали ее, удивлялись быстрым успехам учеников и разносили о ней славу. (...) К концу 1842 года в ней по спискам значилось 44 человека, к концу 1843 года — 91, к концу 1844 года — 135, к концу 1845 года — 184 человека. К маю 1846 года в школе находилось уже 198 человек. При рассмотрении списков обращает внимание на себя большое число крестьянских сирот из разных деревень, даже других уездов. (...) Заканчиваем сведения о мужской ялуторовской школе выпиской из донесения тобольскому губернатору, пожелавшему в 1845 г. иметь «документальные данные» об этом училище.
« ... С начала открытия училища, т. е. 6 августа 1842 года, было 6 человек, но по 30 ноября сего (1845) года пребывало 173 чел., из числа коих некоторые поступили в тобольское духовное училище, некоторые в ялуторовское уездное училище, а некоторые выбыли по воле. Теперь состоит 102 ученика. Предметы вначале преподавались: чтение по гражданской и церковной печати, письмо на аспидных досках и бумаге и 1-я часть арифметики; но когда тобольская семинария с разрешения его высокопреосвященства нашла удобным приготовлять здесь детей духовного звания <…> - с того времени введено: 2-я часть арифметики, черчение и география, 1-я и 2-я части русской грамматики, первая часть пространного катехизиса и краткая священная история, первые части латинской и греческой грамматик. Суммы на содержание решительно никакой нет и не имеется в виду...»
Теща Ивана Дмитриевича Н. Нарышкина [2] пишет от 28 февраля 1846 года из Москвы к протоиерею: «Отношусь к вам, к вашей любви: поберегите нашего общего сына ...» и просит приготовить Якушкина к получению тяжелого для него удара: в это время умерла его жена [3]. (...) Мы не имеем никаких сведений об этом тяжелом времени, знаем, что железная воля его дала благотворное направление горю.
Он задумал новое доброе дело: решился основать в память любимой жены своей женскую школу. Известие о смерти жены Иван Дмитриевич получил в первой половине апреля. (...).
Опасаться козней Лукина нечего было уже и потому, что женское училище не грозило конкуренцией его собственному, из-за чего более всего Лукин и ратовал и слал доносы. Мирно и беспрепятственно 1-го июля 1846 года на наемной квартире открылось ялуторовское училище для девиц. Но так как наем квартиры, различные приспособления в ней, наем кружевницы и проч. потребовали расхода в первый же год 309 рублей, то и положена была плата за учение в 25 руб. Но мы видим из приходской тетрадки, что плату эту вносило только небольшое число зажиточных родителей, за остальных вносили декабристы и их родные и знакомые; встречается в числе жертвователей и учитель этого училища — дьячок, отдающий назначенное ему жалованье в пользу сирот…
Все письма ялуторовских декабристов наполнены известиями о болезни Ивана Дмитриевича. «Вообще это, — пишет Пущин, — наводит некоторый туман на нашем горизонте». В апреле 1854 года опасность миновала, и тот же Пущин извещает протоиерея: «Ивану Дмитриевичу получше. Бог даст, совсем поправится и в конце мая с Вячеславом (2-й сын Якушкина) пустится на восток (имеется в виду Иркутск); и тогда вы их обоих увидите, непременно для вас заедут в Омск...» Наконец Якушкин собрался в путь. Согласно своему обещанию он завернул в Омск для свидания со своим другом протоиереем. <...>. Это свидание друзей было последним в этом мире. (...)
Примечания: [1] с новым протоиереем – имелся в виду С. Я. Знаменский.
[2] Ошибка мемуариста: теща И. Д. Якушкина – Надежда Николаевна Шереметева, урожденная Тютчева (1775-1850).
[3] Жена Якушкина, Анастасия Васильевна, умерла 20 февраля 1846 г.
Михаил Степанович Знаменский (1833-1892) – сын протоиерея С. Я. Знаменского, художник и общественный деятель, исследователь археологических памятников Сибири, воспитанник декабристов. Очерк о И. Д. Якушкине впервые им опубликован в журнале «Восточное обозрение» (1886). Новый вариант воспоминаний М. С. Знаменского под названием «Детство среди декабристов», куда вошёл и очерк об И. Д. Якушкине, был опубликован по рукописи в журнале «Сибирские огни» (1946, №2, с. 101-111); впоследствии переиздан в книге: Декабристы в Сибири. Дум высокое стремленье. Иркутск, 1975. С. 246-262. Здесь воспроизводится в сокращении по этому последнему изданию.
На сайте http://www.ring-siberia.ru/mezenati/1/4/ читаем: «Перевод отца Стефана настоятелем Воскресенского собора г.Омска сразу же обнаружил ощутимую пустоту в колонии декабристов. Да и в самом городе тоже». С этим трудно не согласиться, но эта пустота сразу же и заполнилась – на место С.Я.Знаменского 16 ноября 1853 года архиепископом Евлампием в поощрение усердной службы переведён в Градо-Ялуторовский Сретенский Собор штатным протоиреем Яков Корнилиевич Словцов, человек тоже незаурядный и прогрессивны. Я.К.Словцов застал ещё в городе нескольких декабристов и смог оценить преобразования, происшедшие благодаря их деятельности. К тому же он был законоучителем в обеих школах, организованных И.Д.Якушкиным. А сам Иван Дмитриевич, ранее атеист, к этому времени стал относиться к церкви терпимо (атеизмом и материализмом отличались многие декабристы). В 1882 году, по выходе Я.К.Словцова за штат, место протоиерея занял Евфимий Лапин.
Целых 100 лет Ялуторовский приход возглавляли не оголтелые попы, а передовые, образованные священники-протоиереи, мыслящие широко, служащие не только Богу, но и науке.
……………………………………………………………………………….
В разделе "Декабристы в Ялуторовске" использованыы фрагменты текста из книги А.Г. Болотовой "История города Ялуторовска с древнейших времен". Ялуторовск, 1997 и
Материалы с сайта Анны Самаль "Виртуальная энциклопедия декабристов" - http://decemb.hobby.ru/