Сказка о художнике и чудных словах | СТЕПАН ДМИТРИЕВИЧ ЭРЬЗЯ
 

СТЕПАН ДМИТРИЕВИЧ ЭРЬЗЯ

Давным-давно жил в мордовской деревне Баеве, среди дремучих лесов, на берегу речки Бездны, один мальчик. Звали его Степан, Степашка. Был он маленький, худой, со светлыми волосами и приметливыми голубыми глазами. Характер у Степки был самостоятельный и молчаливый. Зимой большую часть времени он проводил на верху большой печки - на полатях. Там было жарко и душно. Еще бы - в избе жили не только его семья, но и весь их скот спасался там зимой от холода. Представь себе только - и корова, и свиньи, и гуси с курами - все вместе!
Зато летом наступало приволье! Целыми днями занят был Степан своими делами. А дел у него было! И в лес сходить, ягодами полакомиться, и в речке искупаться, и на травке понежится, и кукол разных из черного ила налепить, и порыбачить - голавлей-то можно просто решетом у берега поймать, и раков поискать...


Мать и дитях

Эх, хорошо было летом! Но, конечно, матери по дому и отцу в поле тоже помогать было нужно - и пахать, и сеять, и боронить - всему постепенно учил Степку отец. А если выдавалась минутка отдыха, рассказывал, что на белом свете видал, когда с бурлацкими ватагами по Волге или по другим рекам ходил. Впрягались они, словно лошади, в свои лямки - и вперед! Идут бурлаки по берегу, а за ними по воде тяжелая груженая баржа против течения тащится. Поют бурлаки свои заунывные мерные песни, чтобы в ногу шагать, с ритма не сбиваться. А вечером костер разложат, похлебку сварят, рассказывают друг другу всякие истории. Тяжело, конечно, и платят мало, но что делать, всякая копейка в хозяйстве нужна.
А Степашка все другое примечает: какие узоры мать вышивает, как отец все какие-то фигурки ножичком из кореньев строгает. А старший брат, Иван, тот вообще мастер - какие хочешь узоры из дерева вырежет. Хочешь - на крышу, словно оборка кружевная, а хочешь - окно украсит резными ставнями. Совсем по-другому изба смотрится - нарядно!



СТРАСТЬ
Может быть, так и остался бы Степашка в родной деревне на всю жизнь, но пришла ему пора грамоте учиться. Не очень он это любил, да что делать - заставляли. Неучи-то, мол, нигде не нужны. И вот однажды увидел Степашка большую нарядную книгу и прочитал на ней “А. С. Пушкин. Сказки”. Про Пушкина им в школе уже рассказывали, а сказки он вообще ужасть как любил. Сунул Степка в книжку нос, а там такая сказка интересная попалась: про попа и про его работника Балду! Как хотел поп Балду обмануть, да тот и его самого, и чертей одурачил. И запала Степашке в голову одна мысль. Их-то речка недаром Бездной звалась. Тихая-тихая, а весной как разбушуется! Помнил Степка, как снесло водой их избу, построенную на самом берегу, как тащила мать из воды корову, как он спасал нехитрые пожитки. Ох и страшно было!
Рассказывали ему, что есть в Бездне и омуты, и водовороты, показывали места, где нельзя было в воду соваться.


ЛЕШИЙ


И вот однажды набрал Степашка полную сумку камней, да и пошел к речке, на самое страшное место, где вода была черная, без дна, и закручивалась колоколом. Сел на берег и давай камни бросать, в самую глубину. Да так точно у него получается! Бросал-бросал, почти опустела сумка, и тут забурлила вода, поднялась фонтаном, а на верхушке его сидит маленький чертенок!

И спрашивает Степку, ну совсем как в сказке:
- “Зачем воду-то баламутишь? Чего тебе надо, цера?”
("Цера - это парень, пацан по-мордовски).
Испугался сначала Степашка, а потом собрался с духом и пропищал:
“Скуцно мне тут. Хоцу поехать куда-нибудь!” (Он всю жизнь так говорил, вместо “ч” - “ц”).
“Наездишься, надоест еще”, - ухмыльнулся бесенок.
“Хоцу другие страны увидеть, все-все!”
“Увидишь, еще домой запросишься”- опять отвечает чертенок.
“Ну скажи, цто мне на роду написано!” - не унимается Степашка.
“Кебрачо, альгарробо!” - громко закричал бесенок и показал Степке язык.
Рассердился Степашка, но виду не показывает, спрашивает опять:
“А цто эти слова-то значат?”
“Много будешь знать, скоро состаришься”, - ответил чертенок и скрылся под водой.
Совсем осерчал Степка, нашел камень покрупнее, да и запустил его как раз в то место, куда бесенок нырнул.


МАТЕРИНСТВО


Тут выскочил тот опять, злой-презлой, на лбу шишка. Ка-а-ак дунет, так Степашка кувырком куда-то полетел и очнулся только у стены своей избы.
Ну ладно, покажу я тебе “кебрачо да альгарробо!” - пробормотал он. Да что он мог сделать? Позлился-позлился, да и остыл. Но слова эти запомнил.
А потом подрос Степашка. Хотелось ему рисовать, да из дерева резать, да красками писать. Что делать - отдали его в иконописцы, других-то художников никто в их краях и не знал. Всему научился Степашка, но чувствовал, что что-то другое ему нужно. А что?
И вот, когда другие парни в деревне уже давно женились и детей себе завели, отправился Степан учиться, да не куда-нибудь, а в Москву. Приняли там его в специальное училище, где на художников учат.

АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ


И много времени прошло, прежде чем он понял, что вовсе не художником хочет стать, а скульптором. А скульптор - это еще потруднее, чем художник будет. Знаешь, из чего скульпторы свои работы делают? Вырубают из камня - гранита да мрамора, отливают из металла, а то и из бетона. Как же сделать, чтобы из твердых, холодных, застывших навеки материалов получилось что-то живое, теплое? Чтобы казалось, что вот эта женщина только что подняла руку, чтобы поправить прическу, этот прекрасный воин замахнулся копьем, а маленький ребенок только-только встал на ноги? О, это трудное и очень долгое искусство, ему нужно учиться много лет!


МИКЕЛАНДЖЕЛО, 1940


И понял Степан, что не может он стать настоящим скульптором, если не увидит то, чем славились другие страны, особенно Италия - страна великих художников и ваятелей - так по-другому называют скульпторов. И хотя денег у него, конечно, не было, отправился он в Италию. Всякого пришлось хлебнуть Степану в чужих краях: и умирал от голода, и ночевал под мостом, и подолгу болел. Сколько раз повторял он про себя заветные слова: “кебрачо”, “альгарробо”, думал, помогут они ему. Но нет, ничего не менялось. Сам, изучая работы великих художников и наблюдая людей, научился Степан превращать полупрозрачный холодный мрамор в живое теплое тело. Но главное - он научился, изображая фигуру человека, рассказывать о том, что сам он, автор, думает и чувствует. А ведь это всегда самое главное для художника - не просто изобразить что-то, а передать свои чувства, чтобы зритель тоже понял и взволновался.


КАЛИПСО


Сделать портрет скульптору еще сложнее - надо, чтобы в жестком камне не просто запечатлелись черты живого человека, но проявилась его душа, его особенный характер. И это сумел осилить Степан. Посмотрит на камень со всех сторон, повертит его на специальном станке, потом возьмет в руки молоток и разные резцы, да и давай стучать. Тут кусочек отколет, здесь дырочку просверлит, в этом месте осторожно отшлифует, чтобы гладко было, а в другом полосы оставит, зазубринки разные. Будто он заранее в куске камня все видит и только лишнее отсекает! Не все скульпторы так умеют. Часто они делают из мягкой глины словно бы образец, эскиз, а уж в камне работают другие люди. Они просто точно повторяют то, что сделал художник. Но все равно это немножко другое - ведь у художника в каждом движении руки мысль и чувство есть.


Волна, альгорробо. 1938 г. С. Эрьзя

К тому времени стал Степан известным, работы его на выставках и в Италии, и в Париже показывались, да и деньги появились. Теперь никто уже не звал его Степашкой. И фамилию он себе взял другую, не ту, что у него была от рождения - Нефедов. Теперь он подписывал свои произведения так “Степан Эрьзя”. Потому что есть такая мордовская национальность - “эрзя”, и захотел Степан, чтобы все знали о том, что существует на свете такой маленький народ и он сам принадлежит к нему.
Семь лет прожил Степан на чужбине. Вернулся в Россию знаменитым мастером, только бы и работать, столько замыслов в голове! А на родине - революция, голод, ни мастерской, ни материалов - дорогие они ведь, камни-то эти, и где их взять в разоренной стране? А годы идут, ему уже под сорок - самый возраст для скульпторов, чтобы работать - и силы есть, и умение.


ЛЕДА


И вот предложили ему опять устроить выставку во Франции, в любимом им Париже, городе художников, где каждому найдется местечко. Обрадовался Степан, собрал свои работы, с трудом нашел ящики, упаковал в них скульптуры и тронулся в путь. Прошла его выставка в Париже с большим успехом. Много газет рассказывали о том, какие необычные у него работы, какой он итересный художник. А самому Степану все кажется, что что-то не так, не получается у него, как он хочет. А как хочет, и сам не знает.


Людвиг ван Бетховен, 1929

Захотел Степан показать свою выставку в других странах. А там - то одно, то другое, в общем, не пускают его никуда. Согласилась принять его с его скульптурами одна страна, которая была совсем на другом краю света - в Южной Америке. Называлась она Аргентина. Чтобы до нее добраться, нужно было переплыть огромный океан. А там, на высоком берегу залива, раскинулся замечательный город, столица страны тропических лесов и диковинных животных. И название у этого города было непривычное и совсем чужое на слух - Буэнос-Айрес. Вот куда занесла судьба Степана! Приехал он туда, да и остался. На много-много лет.


Медуза, кебраччо. 1938 г. С. Эрьзя

Однажды в порту среди огромных штабелей всяких ящиков и товаров увидел Степан стволы необыкновенного дерева. Оно было тяжелым, как железо, твердым, как камень и необыкновенного тепло-коричневого цвета.
- Цто это за дерево? - спросил Степан человека, который распоряжался погрузкой. И услышал в ответ: “Кебрачо”.
- Кебрацо? - повторил Степан, чувствуя, как сильно заколотилось его сердце. Не соврал, видно, ему чертенок-то! - Кебрацо? А “альгарробо” у вас есть?
- А как же, - ответили ему. - Видишь вон, лежат стволы с причудливыми наростами. Это и есть альгарробо. Мы стараемся такие деревья быстрее спилить, потому что это такая болезнь у дерева и другие деревья рядом тоже покрываются наростами.
- А где растут такие деревья? Мне они оцень нужны! - закричал Степан.
- Для этого надо ехать далеко, в глухие тропические леса, ты там не выживешь, - отвечали ему.


Степам Эрьзя. Женский портрет - дерево кебрачо


Но плохо они знали Степана. Хоть и казался он маленьким и слабым, на самом деле, если нужно было для его работы, он мог сделать все. Отправился он в место, которое называлось “Чако”. Там, среди дикого леса, он несколько месяцев жил в самых гнилых болотах. Каждый день встречался с ядовитыми змеями и дикими зверями. Ели его москиты и клещи. Весь в болячках, едва живой вернулся Степан оттуда. Но привез много дерева! Так много, что хватило ему на всю оставшуюся жизнь. И когда, спустя 24 года вернулся он все-таки на родину, нагрузил он готовыми скульптурами, стволами кебрачо и огромными кусками альгарробо целый пароход. В них тоже жили другие скульптуры, которые он уже видел, но нуспел пока вырезать.


Пламенный. 1934

Маленький, худой, в развевающемся темном халате, он подходил к огромной коряге со своими инструментами - ножиками и пилами, фрезами и разными борами, как у зубных врачей. В некоторых местах он обрабатывал и шлифовал дерево - то розовое, то коричневое, то смугло-золотистое. В других оставлял его нетронутым. Кое-где специальным клеем, секрет которого знал только он один, вставлял недостающие кусочки. В извивах и переплетениях наростов коры угадывал Эрьзя головные уборы, пышные, струящиеся, как быстрая вода, волосы, кудрявые бороды, складки платья, изгибы тела. Никто больше не мог так работать с этим деревом, как Эрьзя!


Парижанка в шляпке, 1927


Кебрачо и альгарробо стали его судьбой. И в каждой из скульптур он не просто изображал женские или мужские лица, а по-своему рассказывал о добре и зле, печали и радости, подвигах и сомнениях
Давно нет на свете Скульптора. Но его искусство живет. Тоскуют, страдают и радуются его герои. Они заставляют думать и восхищаться мастерством сделавшего их автора тех людей, которые приходят в музей Эрзи в городе Саранске. А перед зданием музея - бронзовый памятник Степану Эрзе. Он словно присел здесь ненадолго, чтобы раскурить свою любимую кривую “трубоцку”



Христос распятый 1910



Христос кричащий -1910



Голова Христа



Последняя ночь осужденного перед казнью



Голова мордовки




Каприз, 1944



Женский портрет (Спокойствие), 1919



Любовь, 1955



Мельпомена, 1939



Моисей




Монашенка, 1931



АВТОПОРТРЕТ

Степана Эрьзи имя не забыто -
Мятежный дух его живых скульптур
Взрывает время силой динамита -
Противоядие от нынешних халтур!

Роденом русским не напрасно назван:
Огня души ему не занимать!
Кипит творца неугомонный разум,
Его резца бессмертная печать.

И сила духа резчика навеки
Переплелась с надежностью корней.
И в тверди дерева застыли вехи
Пути творца, размах его идей.

В музее Эрьзи корни оживают,
Со зрителем вступают в диалог.
Как искренность беседы подкупает –
Осмысленный целительный глоток!




САЙТ

http://vetrogal.ru/skazki-o-hudozhnikah/skazka-o-hudozhnike-i-chudnyh-slovah.html
http://art.rin.ru/cgi-bin/index.pl?id=118&star...;page=2&work=4&art=604
http://www.litsovet.ru/index.php/gallery.view?gallery_id=9055
http://ngasanova.livejournal.com/12963.html

Серия сообщений "СКАЗКИ О ХУДОЖНИКАХ":

Часть 1 - Сказка о художнике, любимце муз. Орест Кипренский
Часть 2 - Сказка о волшебной стране. Сильвестр Щедрин
...
Часть 5 - СКАЗКА О ГРУСТНОМ ХУДОЖНИКЕ. ЛЕВИТАН
Часть 6 - СКАЗКА О ЦАРЕВНЕ ЛЕБЕДИ И ХУДОЖНИКЕ-ВОЛШЕБНИКЕ | ВРУБЕЛЬ
Часть 7 - Сказка о художнике и чудных словах | СТЕПАН ДМИТРИЕВИЧ ЭРЬЗЯ
Часть 8 - СКАЗ О ХУДОЖНИКЕ И ВЕЛИКОЙ ТИШИНЕ | АНДРЕЙ РУБЛЕВ
Часть 9 - СКАЗКА О ВОЛНЕ И ХУДОЖНИКЕ. АЙВАЗОВСКИЙ
...
Часть 47 - СКАЗКА О ПРИСНИВШЕЙСЯ ПРИНЦЕССЕ. ВЛАДИМИР ГАУ
Часть 48 - СКАЗКА О ПРАВДИВОМ ХУДОЖНИКЕ. Валентин Серов
Часть 49 - Сказка о художнике, который объехал весь мир|Василий Васильевич Верещагин (1842-1904)