КОКЛЕТЫ ИЗ ИНДЮК
Мадам Берсон трудилась и, представьте, напевала:
- Коклетка моя детка,
я кушаю коклетка.
- Потому что ты сволич и людейедка! – донесся из-за дверей скрипучий голос Межбижера, который подслушивал.
Пока мадам отпирала три замка, пока снимала цепочку, Межбижера и след простыл. В деле спасения своей жизни ему не было равных.
А наутро прямо на дворовой доске объявлений он вывесил плакат. Тот большими буквами вопрошал:
- КОМУ КУШАИТ МАДАМ БЕРСОН?
А также приводился текст ее вокала.
Факты были налицо.
Соседи, сохраняя, по мере сил, серьезные физиономии, развлекались, как могли. Правда, Камасутренко начал, было, интересоваться насчет христианских младенцев, но ему удачно оппонировал Сема Накойхер, да так, что тому срочно стало не до крови младенцев. Свою бы остановить.
Тетя Рива отвела в сторону тетю Марусю и спросила:
- Ну, и что мы с этого будем иметь?
- Ой, я тебя прошу. Ну, что можно иметь с мадам Берсон, кроме анализов и чахотки?
- Нахисы! – молвила тетя Рива и отошла разочарованной.
- Ладно, - завелась тетя Маруся, - будут тебе нахисы…
И она приступила к мадам Берсон.
- Роза, так что ты, все-таки, ела?
- Коклетка…
- Из кому?
- Индюк…
- Из индюка делать котлеты долго и тяжело! – Вступила тетя Рива. – А ты трудиться не любишь. А это значит, что ты нам врешь!
- Для себе можно… - заныла мадам.
- Не верим! – хором исполнили тети Аня и Сима.
- Что делать? – не отстала в классике мадам.
- Составлять протокол, допрашивать, арестовывать! – подсказал Гениталенко и, ради такого случая, надел фуражку.
Вот тут мадам испугалась по-настоящему.
- У меня еще лапа и грудина индюк есть! – созналась она.
- И что?
- А пусть докажет, что котлеты из индюка! – секунда в секунду отчеканила свою реплику тетя Рива.
И все, даже Межбижер, признали, что для мадам это единственный способ доказать свою невиновность.
Квартира у мадам небольшая. Для нее. А кухня и того меньше. Решили, что в комиссию войдут тети Маруся и Рива, а также участковый. Просочился и Межбижер. С понтом вести репортаж для остальных соседей, коих с дюжину, примерно, столпились на лестничной площадке. Репортаж Межбижера привожу.
- Имеем большой пулька и еще мясо. Маруся смотрел, нюхал, Рива тоже. Таки подтвердили, что индюк.
Еще имеем лук, чеснок, яйцы.
- Яйцы носят китайцы. – вступился Камасутренко. И при поддержке остальных отстранил Межбижера от комментирования.
- Тоже мне Озеров, сильно недоделанный! Кыш отсюда, а то плюну!
Межбижер испугался и затих.
Информационный вакуум стала заполнять тетя Рива.
- Нарезала на кубики мясо. Чистит лук. Плачет.
- От жадности! – догадался народ.
- Почистила чеснок. Два зубчика!
- Мало! – дополнил Гениталенко, употреблявший чеснок даже с водкой. И вкусно, и запах перегара отбивает.
- Взяла мякиш белой булки-сайки, кинула в молоко.
- Ничего себе! – встревожился народ. – Дорогое удовольствие эти коклеты!
- Зато, наверное, таки да удовольствие! – признал Герцен.
- Прикрутила мясорубку! – продолжила тетя Рива. – Вместе прокручивает мясо, лук, чеснок и выжатую булку. Фарш солит, перчит, пробует…
- Тоже хотим! – протестуют на лестнице.
-Добавляет яйца! Перемешивает!
Напряженное молчание на лестнице.
Снова пробует!
- Скiлькi можна! – крик души Дуси Гениталенко.
Лепит шарики!
- Шарики? Какие? – интересуется народ.
- Как мячик, которым Шурка разбил окно тети Поли!
- Маленькие! – осуждает народ.
- Зато больше будет! А еще ставит большой казан на огонь.
- А сковородка? – народ в изумлении.
- Наливает в казан на треть масло…
Народ, окончательно растерявшийся, безмолвствует.
- Достает сливочное масло. Вертит дырочки в шариках, в них по кусочку масла. Замазывает отверстия.
- Вот это да! – восклицает тетя Сима.
- Вот это нет! – думает тетя Аня, которая только вчера поссорилась «на всю жизнь» с мадам.
- Сыпет на стол молотые сухари. – поступает новая информация. И сразу: - Масло кипит!
Торжествующие вопли на лестнице. Слышен даже писк Нюси Накойхер:
- Слава мадам Берсон!
- Не позорьтесь, деточка! – урезонивает ее Герцен.
А тетя Рива продолжает:
- Обволакивает шарики в сухарях и кидает в кипящее масло!
Ликование. Впрочем, оно переходит в спор типа: пора – еще рано. Победить никто не успевает, ибо мадам начинает вынимать шарики, и кидать новые. Готовых котлет, или коклет, если по нашему, по дворовому, становится все больше.
Народ затаил дыхание.
Первые котлеты уже немного остыли и поступают в распоряжение жюри. Дамы пробуют и в восторге. А Гениталенко в грусти: - Такая закуска пропадает!
- Не пропадет! – возражает дядя Петя, поднимая бутылку столичной.
Ура! – гремит во дворе.
И мадам, на что-то надеявшаяся прежде, осознает, что сожрут все. И поспешно начинает тоже «дегустировать». Но даже при ее квалификации, это безнадежно. Едят все! Хватило даже тете Ане.