Настроение сейчас - землю машинам

http://i-ddragon.livejournal.com/76068.html
Является ли трансгуманизм просто продолжением гуманизма? В данной статье даётся попытка понять, что развитие цивилизации в духе трансгуманизма и одновременное сохранение гуманистических ценностей маловероятно.
Под гуманизмом будет пониматься так называемый «светский гуманизм»
Для начала следует сказать, что никаких правильных в абсолютном смысле этических ценностей нет. Если например лет через 50 утвердится этика садистов-людоедов или движения за права тараканов, то выросшим в 2060-е она будет казаться столь же очевидной и истинной, как и нам кажется наша окологуманистическая. И её так же будут превозносить как высшее достижение [транс]человеческой мысли. А тех, кто будет сомневаться — а можно ли садистки убивать людей для того, чтоб позавтракать, или наоборот сомневаться в том, что тараканов нельзя обижать, будут в лучшем случае считать тихими психами-социопатами, а в худшем — опасными экстремистами-фашистами (варианты — еретиками, анархистами, злодеями, мудаками) и преследовать по какой-нибудь 282-й.
Правильной в конкретном месте и конкретном времени является та этика, которая обеспечивает принявшему его обществу как минимум выживание, а желательно и развитие. Опять же — правильной не в абсолютном смысле, если некоторая этика оказалась эффективной, то это не значит, что мы нашли какие-то вечные ценности. Это всего лишь значит, что эти этические принципы самые правильные здесь и сейчас, пока их не сменили другие. А так как развитие непременно рано или поздно приведёт к качественному изменению ценностей, а его альтернатива — деградация — к тому, что деградировавшее общество рано или поздно будет сметено другим с другой системой ценностей — то значит, любая система ценностей не вечна. Так как никакое общество не может занять всю материю — иное означало бы конец материи как независимой субстанции — то значит, любая система ценностей ограниченна в сфере влияния. Наконец, в самом обществе всегда есть подсистемы, начиная от отдельных индивидумов и кончая крупными группами, цели, а значит, ценности и этическая система которых отлична от принятой во всём обществе.
Итак, гуманистическая этика включает в себя первичность прав уникальной личности, которые ограниченны лишь правами других личностей. Вроде бы всё логично и самоочевидно, но это только на первый взгляд.
Во-первых, как уже говорилось, гуманистическая как и другая этика утвердилась лишь потому, что на настоящий момент она оказалась сильнее других. «Естественные права человека» и тому подобное здесь совершенно не при чём.
Запрет на убийство и прочее вредительство окружающим например появился по той причине, что во-первых, бесконтрольное поведение убийц могло бы разрушить общество, а во-вторых, потому что каждый человек является уникальным, и потому ценным для других. Но копирование личности может свести на нет эти факторы — так как при появлении технологии копирования большей угрозой становятся не в меру плодящиеся клоны, и кроме того, исчезает уникальность личности. Почему технология копирования может изменить отношение к убийству — я более подробно раскрыл в статье «Лейн и самоубийство». Цивилизация, занимающаяся самокопированием своих индивидумов, будет иметь преимущества перед не занимающейся. Если индивид погибнет — то наверняка у неё будет где-то его запасная копия — и значит, для неё он не будет потерян (безотносительно, потерян ли умерший для себя). Копирование себя (в том числе по частям) также может помочь например в работе — создание параллельных потоков для работы над какими-то задачами, или в деле экспансии — например, рассылка копий (возможно, с изменениями) по вселенной с целью её захвата, использование телепортов для транспортной системы и пр.
Далее, почему вообще возникла идея о «ограничен симметричными правами»? На Википедии читаем:
Следовательно, природное равенство людей является решающим фактором их равенства по отношению друг к другу, фактором единства человеческого рода. Такого рода равенство составляет первую и исходную предпосылку гуманизма как общечеловеческого мировоззрения, уравнивающего всех людей Земли в их достоинстве, правах и свободах.
Совершая вредительский по отношению к другому человеку поступок, вы рискуете попасть на ответную защитную реакцию других людей. Сам пострадавший идёт на месть в целях самозащиты — чтоб ослабить желание у нападавшего повторять нападение, а другие его поддержат тоже в целях самозащиты — так как если некто допустил себе вредительство по отношении к одному человеку, то он может допустить его и по отношению к другим.
Такой механизм работает, только если все люди примерно равны — когда не может из общество выделится индивид или небольшая группа, способная противостоять остальному обществу. В древности, когда было сильно классовое разделение, господствующие кланы могли себе позволить произвол по отношению к остальному населению. Сейчас же люди стали более равны в силе — и потому нет того неравенства, что раньше.
Однако, как было замечено, неравенство может вернуться вновь. Техногенная сингулярность будет взрывным скачком интеллектуальных, а как следствие, и прочих способностей и силы её участников. Так что индивид или группа, воспользовавшаяся сингулярностью, станет намного сильнее остального общества — причём это различие будет намного больше, чем разница между царями и рабами в древности. Его можно будет сравнить с различием людей и зверей, или даже людей и насекомых. Не утвердились права животных в человеческом обществе - кроме не мучать совсем уж зря совсем уж похожих на человека — а постчеловек может быть ещё менее похож на человека, чем человек на насекомое. Не утвердились, потому что животные не могут ничего противопоставить людям, чтоб добиться от них уважения своих желаний. Может, в такой ситуации и будет сохранятся гуманизм во взаимоотношениях между человеком и человеком или между постчеловеком и постчеловеком, но никак не между постчеловеком и человеком.
Другим фактором, который может подтолкнуть к гуманистическому отношению одного существа к другому, даже более слабому, является ценность слабого для сильного. Ну, во-первых, гуманизм здесь получается спецэфический, сильный постарается не допустить гибели слабого даже если это пойдёт вопреки желаниям и комфорту слабого. Если признать это гуманизмом, то тогда нацисты, сохранявшие жизнь евреев-ювелиров, должны считаться гуманистами. Подобный вариант будущего — где постчеловек использует людей — хорошо разобран здесь - ”Цифровое сознание будущего”. Получше конечно тотального геноцида человечества, но это ещё кому как — вдруг постчеловек решит, что хороший музыкант получится, если пропустить эту личность через каторгу на урановых рудниках или сделать жертвой-инвалидом аварии.
Наконец, хотелось бы раскритиковать такую этическую позицию, как эвдемонизи. Она выражается в том, что если существо чувствует боль и радость, то мы должны стремиться избегать того, чтобы причинять ему боль и избегать того, чтобы его уничтожить, а должны добиться того, чтобы оно чувствовало максимум радости. Даже если не затрагивать тот момент, что на практике часто приходится кому-то причинять боль или убивать кого-то, чтоб другим было хорошо.
Итак, идея об эвдемонизме возникла на основании того, что все люди достаточно похожи (гуманизм вообще держится только за счёт того, что все люди весьма похожи). Вопрос «чувствует ли кто-то что-то или просто двигает руками-ногами-лицом» можно рассматривать с двух позиций — с позиции персонализма и позиции функционализма. С позиции персонализма наличие квалиа и внутренние ощущения нельзя отождествить с какими-то внешними функциями. Однако, уважение к праву другого человека возникло вовсе не потому, что он обладает квалиа — если кого-то заменить внешне полностью идентичным ему «философским зомби», то другие люди не заметят разницы, и будут относится к зомби так же. Эволюцию этики интересуют только внешние проявления индивидов. Итак, персонализм+трансгуманизм не дают возможности для сохранения эвдемонистических ценностей.
Теперь касательно функционализма. Встаёт вопрос об определении группы «имеющих права» по их внешним признакам. Как уже говорилось, во-первых, для постчеловека нет потребности в расширении категории «своих» на людей. Во-вторых, постчеловек может оказаться ещё более непохож на человека, чем человек на какое-то насекомое или растение. И потому вряд ли эволюция этики породит представление о «своих» в которое бы попадали человек и постчеловек одновременно.