Настроение сейчас - massive hysteria pisses me off

эквилибриум. один из любимых фильмов.
и Кристиан Бэйл... чорт, где здесь смайлик-сердечко?

Жанр: АУ, махровое
Персонажи: Йоко, Хина, Мару, омп, Окура, Рё
написано по мотивам AU из этого флэшмоба.

Коэффициент шума был выше нормы, и хотелось закрыть уши ладонями, но мальчик не решался. Он не знал, как в новой школе наказывают за отступление от правил. В старой школе все было просто: поднял руку - получаешь по ней линейкой, шагал не в ногу со всеми остальными детьми - карцер. За громкие разговоры в старой школе тоже наказывали, но в этом новом месте, похоже, все было не так.
Кто знает, может, здесь и за то, что руки поднимешь, ничего не будет?
И за то, что будешь разглядывать стены - тоже?
- За этими дверьми - твой новый класс, - человек в фиолетовом свитере наклонился к самому его уху. Мальчик не знал, как его классифицировать: взрослые не носили таких ярких вещей, но, с другой стороны, дети не были такими высокими. Второй человек тоже больше походил на ребенка, но мальчик точно знал, что он взрослый. Дети не задают детям такое количество глупых вопросов, сколько спрашивал этот, второй, в его кабинете. - Открывай.
Мальчик толкнул рукой дверь, не видя, как за его спиной нервно переглянулись двое взрослых.
- Новенький! - тут же донеслось от окна, и мальчик напрягся. Он перепугался за тощую девчонку с двумя косичками, которая махала ему рукой. По коэффициенту шума она превысила все мыслимые пороги, и ее точно должны были выпороть. Из-за него. Мальчик испуганно покосился на учительницу, но та и не подумала потянуться за линейкой, только кивнула мальчику и странно изогнула губы. Мальчик не видел такого раньше: уголки вверх, на щеках - ямочки. Он нахмурился и попытался изогнуть свой рот так же.
Слишком занятый этим, он не заметил, как за его спиной с облегчением выдохнули двое взрослых.

- Пива? - спросил Хина, снимая халат. Сегодня дежурить в школе выпало ему, и он всячески храбрился, чтобы не показывать, как ему этого не хочется. Мару его понимал: сам он - одинокий человек. Живет с братом в оставленном родителями доме, а у Хины - девушка и свадьба на носу. Мару с ужасом ждал того часа, когда Хина придет оформлять отпуск на медовый месяц, и вся работа останется ему одному.
- Пива, - он кивнул и, вытянувшись в кресле, щелкнул пультом телевизора. Зачем им говорилка в кабинете, он не знал до сих пор, но включать телевизор перед уходом - это, своего рода, ритуал, и, пока Хина расставлял на столе бутылки и стаканы, ящик надсадно надрывался:
- Из Кагосимы вывезена новая группа беженцев, в составе которой двенадцать мужчин, четырнадцать женщин и около десятка детей, - мелькнула подборка кадров: вылизанные улицы, серые, будто из пепла, дома, бледные, ничего не выражающие лица. - Напоминаем, это уже четвертая успешная операция вооруженных сил нашей страны за последний месяц.
- Выключи, - попросил Хина, морщась, будто откусил разом пол-лимона. - Не надо о работе хоть сейчас.
Мару дождался, пока осядет пена, и легонько задел краем своего стакана бутыль в руках Хины.
- Около десятка, - сказал он, отпивая. - Сколько из них научится смеяться, как ты думаешь?

Мальчик с серьезным выражением на измазанной красками мордашке заканчивал рисовать солнце на халате Маруямы. Почему господин воспитатель позволял называть себя просто по имени да еще и раскрашивать свою одежду, мальчик не знал.
Но ему это нравилось.
К тому же, Маруяма радовался, как ребенок, получивший конфету, всякий раз, когда мальчик повторял свой трюк с растягиванием губ в полумесяц. Он уже знал, что это называется улыбка, и что господин воспитатель - виртуоз в этом деле.
- Мару, срочно, - в комнату отдыха просунулась голова второго воспитателя. Он нравился мальчику меньше, хотя улыбка у него смешнее. Наверное, это из-за зубов. - Прямой канал, телефон в кабинете.
Господин воспитатель нахмурился, и мальчику захотелось подбодрить его немного: дернув Маруяму за край халата, он улыбнулся и сказал:
- Хочешь, я нарисую тебе еще одно солнце?

- Нет, мы не занимаемся взрослыми, - Маруяма отмахнулся от телефонной трубки, радуясь, что позвонили по закрытому каналу, и его не видят в измазанном красками и пластилином халате. - Взрослые переносят эмоциональную чистку иначе, чем дети, и я вынужден отказать Вашему протеже в оказании реабилитационной помощи.
На том конце провода замолчали, и Мару показалось, он слышит, как кончик карандаша постукивает по идеально гладкой поверхности.
- Это не просто заказ, - я молчание, наконец, прервалось.
- Секундочку, - зажав трубку ладонью, Мару повернулся к двери: - Хина, блин, принеси мне запасной халат, у меня, кажется, сейчас встреча, - когда его помощник, несущий на плечах двух мальчишек сразу, просунул голову в кабинет и кивнул, Мару вернулся к разговору. - Простите, работа.
На том конце провода знали, что другого такого эксперта нет на планете. Его центр психологической помощи, как собак из проруби, за шкирку вытаскивал в жизнь жертв так называемой эмоциональной чистки в Кагосиме, государственно одобренной программы по стабилизации человеческих взаимоотношений. Правда, доктор Маруяма занимался только детьми. Теми, кого еще не окончательно выжгло изнутри. Взрослых жертв обычно просто изолировали.
- Это дело государственной... - начали было в трубке, и Мару, прижимая ее ухом к плечу, всунул руки в рукава чистого халата:
- Привозите вашего взрослого, - испачканный краской ком ухнул в ящик стола. - Как его зовут, кстати?
- Йокояма Кимитака, - Мару показалось, что на том конце провода тонкие сухие губы растягиваются в улыбке. - Полковник Ю, работавший в очаге поражения под прикрытием.
Мару посуровел и кивнул:
- Приезжайте как можно быстрее.

Окура приехал ближе к ночи, когда вся малышня уже сопела в своих кроватях. Двадцать две души, выцарапанные из лап сдвинувшихся на контроле политиков. Двадцать третья лежала в отдельной палате в медотсеке, и Мару скорее согласился бы вымыть весь корпус зубной щеткой, чем зайти к нему в одиночку.
- Не знал, что ты смотришь телевизор, - Окура сел напротив, закрывая своей спиной бормочущий что-то ящик. - Я принес тебе домашней еды, Рё приготовил.
Рё был другом Окуры. Если провести прямые линии на карте от их дома до клиники Мару и до Университета, где учился Окура, то в центре этого треугольника окажется ресторанчик Рё. Окура считал это знаком судьбы, а Мару просто нравилась еда, приготовленная этим тощим кансайцем, и то, что его брат перестал рваться в Кагосиму добровольцем. Медики там все равно ни к чему.
- Спасибо, - Мару взялся за палочки, и Окура кивнул, улыбаясь:
- Я передам.
Мару хотелось отпустить брата к его другу, к двум бутылкам пива и недочитанному конспекту по практической регенерации, но он уже отпустил Хину домой к Эрике, он сам закрыл дверь такси за дежурной медсестрой, пожелав ей удачного свидания.
Ему казалось, в одиночестве он тут свихнется.
- Передай, - сказал он, и в его руках с сухим, как выстрел, треском разломились бамбуковые палочки.
Когда Окура ушел, пожелав спокойной ночи, Мару так и не решился притронуться к еде. Встал, сделал несколько шагов по кабинету, а потом решительно пошел к медотсеку.

probably, tbc