Нет выхода, тяжело дышать, дом – ловушка. Вот значит запереть в клетке и потерять ключи.
Холодное отчаянье разливалось по венам, заставляя забыть обо всём. Хотелось помнить о хорошем: светлом небе, море, цветах, и о них.… Но осознание того, что больше не будет ничего хорошего, точнее, вообще ничего, убивала, одна лишь мысль об этом рвала душу на множество кусочков, сжигала дотла.
С бледных губ сорвался тихий шёпот:
- Прости.
Холодные капли дождя барабанили по стеклу, будто траурным маршем по этому миру.
Капли стучали по подоконнику, разбиваясь на маленькие осколки. Они падали, отдаваясь эхом в тишине дома, затрагивая тонкие струны душ людей, смотревших на него. Небо плакало, как маленький ребенок, которого кто-то смертельно обидел. Небо рыдало и злилось от бессилия. Оно источало град и молнии, которые едва ли прибавляли радости последними минутам. Хотелось солнца.
Души – сплошной комок боли. Для всех слишком больно. Скоро конец, остается несколько минут, что бы помолиться и попросить прощения. Но только пред смертью, понимаешь, что значит – жить, жить, как человеку. Назад дороги нет, всё: прах к праху. Сжавшись в клубочек, тихо плачет рыжеволосый. Плачет, синим весенним дождём. Тихо, почти незаметно.
«Не стоит грустить» - на губах мужчины лёгкая фальшивка, нелепая замена тёплой улыбки.
Темноволосый мужчина перебирает мягкие пряди на голове юнца и шепчет что-то невразумительное, пытаясь успокоить, и, наверное, не только его, но и себя.
Юноша закрыл глаза, выдохнул в колени мужчине.
- Спасибо.
- За что? – Тихо раздался вопрос.
- За то, что ты был.– Тянется, так доверчиво, наивно.
Не нужны нелепые слова, они не смогут всего выразить. Слова – это суета, а им уже некогда суетиться.
Время послушным зверем ждёт его повеления, бежать уже некогда, за ними пришли.
«Конец». – Пронеслось в мыслях у обоих.
Мир закончил свое существование. Они вместе, заплутавшие в шорохах.
И даже сейчас, на их мёртвых лицах – улыбки. Ведь конец – всегда ведёт к началу.