Это цитата сообщения
Олифант Оригинальное сообщениеДневник Киры Аллендорф (1905 г.р.) Часть VI.
Продолжение.
Часть I
Часть II
Часть III
Часть IV
Часть V
30 октября – вторник.
Наконец-то я собралась писать дневник. Даже стыдно, что за всё время нашего пребывания на даче, я только один раз писала. Я бы и теперь, наверное, не собралась писать, но теперь такие события происходят, что нельзя не писать.
Начну всё по порядку. Почти с тех пор, как царь отрёкся, начались беспорядки. Вообще, в России была «онархия». Все уже поговаривали, что всё это кончится резнёй и междоусобицей. Так это и случилось…
В пятницу в гимназии уже говорили про забастовку и пришло очень мало учеников. В субботу трамваи не ходили. Я пошла в гимназию, но там швейцар мне сказал, что мы не учимся.
Папа всё-таки пошёл на службу.
Вечером началась стрельба между правительственными войсками и большевиками. Стреляли из винтовок. Мы как раз живём около штаба, а большевики атакуют его.
В воскресенье папа не пошёл на службу, т. к. по Остоженке уже никого не пускали, и слышалась всё время стрельба. Один офицер стоял как раз напротив нашего дома, он охранял улицу, и мы видали, как он стрелял.
Говорят, что большевики уже заняли Остоженку до поворота.
На нашей лестнице порешили, что каждый мужчина должен дежурить у парадной двери и если что-нибудь подозрительно, то звать помощь. Папа тоже так дежурит.
В воскресенье вечером пришла швейцариха и сказала, что бы в комнатах, которые выходят на улицу и переулок, мы не зажигали свет и потому мы обедали в передней.
В понедельник всё время слышалась стрельба. Ранило двух юнкеров. Перед нашими окнами начали строить баррикаду, теперь её тоже всё ещё строят. Наверное, здесь будет бой. Это и интересно и немного страшно.
Теперь о выходе на улицу и думать нечего: парадную дверь забили, а через дворовые ворота так же не пропускают, т. к. там начинается баррикада.
Наш дом, наверное, будут отстаивать от большевиков. Раньше было неприятно слышать выстрелы, но теперь я привыкла и не обращаю никакого внимания. Все эти дни стреляли ружьями и пулемётами, а с сегодняшнего дня начали стрелять снарядами. Мы уже несколько раз видели, как они разрывались в воздухе. Один раз пуля чуть-чуть не влетела в детскую, она ударилась об стену, которая находится около окна, и вся штукатурка обсыпалась.
Только сейчас Аннушка (она уже давно приехала из отпуска) принесла нам гильзы от пуль.
Больше об этих событиях мне нечего писать.
Я и Шура учимся хорошо. Мы приехали с дачи 29 августа. С провизией в Москве очень плохо.
Теперь во всех домах образовался домовой комитет. Аннушка теперь не ходит в очередь за хлебом, а каждый день какая-нибудь квартира дежурит и она покупает всем хлеб. Так как теперь выйти на улицу нельзя, то мы немножко голодаем. Хорошо, что у нас запас картофеля есть, а то бы совсем плохо было!
Вот я сейчас пишу, а между тем, кругом раздаются выстрелы.
4 ноября – суббота – 5 ч. вечера.
Во вторник я писала дневник и не знала, что меня ожидает вечером. Начну всё по порядку…
Вечером, когда дети уже улеглись спать, мы пили чай в передней, т. к. в столовой нельзя было зажигать огонь. Напившись чаю, мы с Шурой пошли раздеваться. Я стояла в Шуриной комнате и приготавливалась снять платье. Мы с Шурой разговаривали, что становится немного страшно, и что каждую минуту около нашего дома может разорваться снаряд. Я уже собиралась уйти в свою комнату, как вдруг слышим оглушающий звон, треск, шум. У меня душа в пятки ушла, но я всё-таки побежала в переднюю. Там стояли перепуганные папа, мама и Аннушка. Мама мне кричала, что бы я не бежала. Все мы бросились к детской. Оттуда вылетает няня бледная и кричит: «Это у нас, у нас». Мы бросились к постелям детей, но они крепко спали. Мама схватила на руки Игоря, папа Марину и все мы побежали в кухню. В кухне папа передал мне Марину, а сам ушёл с мамой в те комнаты. У меня было не чувство страха, а какое-то странное чувство. Потом пришёл папа и сказал, что в детской, спальне, столовой и гостиной выбиты все стёкла. Это произошло от сильного сотрясения воздуха, т. к., наверное, где-нибудь вблизи упал снаряд. Приблизительно через три четверти часа нас перевели в переднюю. Дверь в гостиную была забита тюфяками.
Среду, четверг и пятницу мы прожили только в двух комнатах. Целые дни слышны выстрелы. Мама была совсем спокойна, только ей было жалко разбитых окон. Теперь уже всё кончено, но подробно я опишу завтра, т. к. мне писать уже надоело.
(Далее листы вырваны)
12 января – пятница – 1 час дня.
Положительно нет времени писать дневник! Но, начну всё по порядку, как я провела Рождество.
Мама мне подарила ручку, папа разноцветные сургучи (?) и почтовую бумагу, но эту бумагу папе пришлось переменить, т. к. она была с немецкими гербами. Папа их в магазине не заметил.
25-го утром мама, Шура и я пошли к бабушке Маше. Там было очень весело. Только тётя Таня была не весёлая, т. к. Андрей Иванович не приезжал ещё с фронта (я, кажется, не писала, что тётина свадьба была 30 июля в Екатеринославле). Потом пришёл папа, и мы пошли домой обедать.
Вечером у нас был званый ужин, были все родные.
28-го я была в гимназии на ёлке, там было не очень весело.
29-го Зина, Шура и я ходили в кинематограф и мне там очень понравилось.
31-го мы были в театре на «Евгении Онегине».
31-го вечером мы встречали Новый год. Зина, Шура и я гадали. И, вообще, было очень, очень весело.
1-го января Зина уехала.
4-го у нас был детский праздник: я пригласила Шепелёву, Житеневу и Назарову, а Шура – Миню и Саркисова. До обеда мы играли, а вечером зажигали ёлку.
6-го у нас был званый ужин; у нас было шампанское, и все поздравляли тётю Таню и Андрея Ивановича (он приехал 30-го).
8-го уже началось учение. Вот, как я провела Рождество!!
Вчера в нашем доме был обыск: к нам вошли два солдата с винтовками, но когда мама им сказала, что у нас нет оружия, то они, поискав немного, ушли.
Сегодня в 4 часа мы пойдём к тёте Тане на именины.
Мне очень жалко расставаться с моей тетрадкой. Дай Бог, что когда я буду кончать следующую тетрадку, все беспорядки, которые сейчас переживает Россия, окончились.
Конец.