Не так давно я прочла книгу под названием «Толстая тетрадь» - разумеется, в рамках пресловутого риддинг чалленджа, будь он благословенен. Если совсем коротко, то глубоко под сюжетную канву, которая, кстати, достойна внимания, запрятана тема синдрома близнецов. Не буду пересказывать и раскрывать интригу, чтобы никому не испортить впечатление от этого великолепного романа, но скажу только, что в первой части книги близнецы говорят о себе только от первого лица во множественном числе, даже не упоминая имен. Просто все время «мы»  да «мы». А потом происходит интересная трансформация в самостоятельных персонажей.

 Я уже ныла на страницах этого дневника, что мне не всегда везло на друзей. У меня уже была школьная подруга, с которой мы много лет называли друг друга сестрами, и которая буквально предала меня из-за мужчины. Это давным-давно забытая и пережитая трагедия, но факт остается фактом: я любила ее, как только возможно любить друзей до 14-15 лет, то есть бескорыстно, не деля их качества на плохие и хорошие, не испытывая за них чувство стыда или гордости, просто потому что подростковый гиперболизм окрашивает всю юность в черно-белые краски. Друзья, определенно, всегда в белой категории. Ты можешь с ними ругаться, даже жаловаться на них, но все равно, ты их едва ли не канонизируешь в собственных глазах. Я рада, что у меня была такая дружба – и я очень рада, что она закончилась. Хотелось бы немного отбавить драмы, но тут уж как фишка легла.

А потом мне фартило. У меня была чудная компания веселых товарищей, которая близка к распаду по естественной причине взросления, хотя на каких-то этапах и тут не обошлось без драмы. Отдельной строкой появился бесценный дружище Валера, который один стоит ста маленьких долбозвончиков, и это был комплимент.

Но, кроме всего прочего, у меня появился бро-близнец по разуму. Не брат, не товарищ, а именно близнец. Каждая больная мысль, которая когда-либо приходила мне в голову, находила отражение в ее дурной башке. Каждое, пусть даже самое смелое начинание, которое она затевала, я поддерживала с неадекватным энтузиазмом. Мы ни разу за все годы нашего весьма тесного общения не смогли поругаться. А знаете почему? Потому что поругаться с самим собой практически невозможно. Я опускаю тот факт, что каждый из нас иногда бывает не в ладах сам с собой, ну так это потому, что в нас порой борются разные стороны нашей личности. Так вот, наши с Хулией не хотели конфликтовать друг с другом. Мы не как кусочки паззла, которые идеально подходят один под другой – мы одинаковые кусочки, выточенные с математической точностью.

Из нас двоих она более хитросочиненный товарищ. Я – попроще, более открытая, более понятная, а чтобы понять, какие процессы проистекают в ее голове, даже у меня ушли годы. Я чуть легче схожусь с людьми, она намного охотнее поддерживает с ними контакты. Я привыкла быть резкой и саркастичной до грубости, она общается мягче, но очень ловко ставит зарвавшихся на место, редко прибегая к нецензурной лексике. Короче, если бы мы стреляли из лука, мои стрелы летели бы намного дальше, зато ее всегда попадали бы точно в цель.

Обидно, что при всей нашей разности, мы не дополняем друг друга, а, напротив, дестабилизируем. Как только у одной появляются здравые идеи вроде построения карьеры и сеттл дауна во всех его проявлениях, другая подливает масла в огонь, скидывая ссылки на международные стажировки или что-то подобное.

И вот теперь мой близнец переходит границу (о, это снова отсылка к «Толстой тетради», не спрашивайте). И если полтора года назад на такую же историю я реагировала очень остро и эгоистично, то теперь я, пожалуй, соглашусь с тем, что нам неплохо пожить отдельно друг от друга, потому что см.пару абзацев выше, про больные мысли. Есть у меня только смутное ощущение, что это может дать и обратные последствия: мы проще скатимся в пучину пиздаболии, если будем понимать, что нас ждет совместное приключение после долгой разлуки.

Получается, что для меня эра заканчивается сейчас, сегодня, 31 августа 2015 года. Ну да, я Тэд, не мешайте мне пафосничать! Эра не прекрасной дружбы, конечно, а близничества (близнецовства? близняшества?). В смысле, дальше все будет по-другому, и, надеюсь, не хуже. По сути, меняется мало, ведь Питер – это даже не Европа, до него 4 часа на Сапсане. Но на практике, это расстояние, хоть и небольшое, но стабильное.

Я больше не испытываю злости и обиды, как тогда, когда услышала про планы на Ригу, и не потому что я хороший друг и не должна так себя вести, а потому что я не чувствую ничего негативного даже в самых глубинах своего пыльного подсознания. Я ищу в себе хоть каплю эгоистичных загонов, и не нахожу. Это характеризует меня как взрослеющую личность, я так думаю.

Или просто я готова пожелать человеку, который стал частью меня самой уже много лет назад, удачи, и сделать это от всего сердца. Я желаю ей не возвращаться сюда, если образование придется по душе, и стремительно сбежать, не думая о критике и непонимании всех и вся, если шарага окажется шарагой.

Желаю ей отсыпать себе малую толику адекватности – малую, я сказала! – и психануть в следующий раз не со мной, куда глаза глядят, а в правильном для будущей карьеры направлении. Или решить, что правильность – это пока еще не относится к ней, и писать в ноябре покаянное письмо.

Желаю наслаждаться самостоятельной жизнь в другом городе, знакомиться с новыми людьми, ходить на курсы и пляски, шляться по барам и устраивать вечеринки в общаге -  или, одним промозглым питерским вечером решить, что жить в серости невыносимо и купить билет на поезд в один  конец. Эээ, в Москву. На какое-то время)

Я, собственно, к чему веду. Я желаю своему близнецу принимать все эти дерзкие решения самостоятельно, ведь, чего греха таить, я тоже имею какое-никакое влияние на ее поступки (конечно, она на мои влияет намного сильнее, но дело не в интенсивности, а в самом факте наличия косвенного давления). Конечно, давление косвенное! Если мой бро принимал решение, его практически невозможно было переубедить. А вот есть подсыпать в чашу сформировавшегося плана толику яда сомнения, да еще и с альтернативным вариантов развития событий, то все становилось возможным – и не то, чтобы я делала это специально. У меня, напомню, тоже каша в голове.

Буду скучать по своему близнецу. Очень.

Но желаю ему не слушать меня и продолжать развиваться в выбранном направлении. Или передумать.

Мне будет тебя недоставать.