Ок, кажется, у меня проблемы. Каждый раз, когда я вижу на экране телевизора Нью-Йорк, пусть даже эпизодом (в новостях, на фоне "Друзей" или КЯВВМ, в рекламе), мне становится физически плохо. Я не шучу и не утрирую, у меня действительно прихватывает сердце, и я мгновенно теряю нить разговора - вчера вон даже кружку выронила из рук, когда увидела в новостях вид на Таймс-Сквер... Перечитывание Юлькиного блогга неизменно доводит до слез. Даже любопытно становится, а как я жила раньше?

В 11 лет я заболела коклюшем. В том возрасте мне ни разу не казалось, что болезнь это серьезная и опасная, просто бесило, что я все время кашляла. Ну просто постоянно, каждые пару минут - на протяжении почти года. И все это время я мучилась вопросом: как же живут остальные люди, которые не кашляют -  и как же жила я без этого гнетущего ощущения вечно чешущегося горла.

Вот и сейчас, пытаюсь вспомнить, как я жила раньше, до Нью-Йорка? Все, что касается нашего волшебного лета, переживабельно - плакательно, однако смириться, подзабыть и жить дальше можно. А вот NY стал для меня кровоточащей раной, которую никак не удастся залечить.

И я помню...

" - Чувак, мы в Америке!" - голос срывается с дисканта на бас, глаза горят,  ледяные пальцы вцепились в бро, в то время как самолет, покачиваясь, едет по бесконечной взлетно-посадочной полосе JFK. Через несколько месяцев мы снова приземлимся в нем, после трипа по Флориде, а вот ощущения будут совсем другие. Но об этом мы еще не знаем. 

Мы стоим в очереди на таможенный контроль. Юлька говорит, что будет обидно, если сейчас нас отправят домой, но мне это кажется смешным. Не отправят, не посмеют! Первый же встреченный мною американец-таможенник сахарно-мил, спрашивает, есть ли у меня с собой продукты питания. Потупив глаза, отвечаю, что есть виски. Смеется: "Ты много пьешь?". Возмущаюсь, говорю, что редко, и сама начинаю смеяться. Мы будем пить ооочень много все лето. Но об этом мы еще не знаем.

Выходим из JFK. Тащим тяжеленные чемоданы, ищем местный  Аэроэкспресс. Оченно переживаем, что не можем сразу оплатить проезд, но умом понимаем, что система мудрее нас, и настанет расплаты час. Сидим боком, чтобы рассмотреть в окно каждый миллиметрик заочно любимого города. Поверить не можем, что мы в Америке. Понимание придет к нам через несколько недель, когда мы будем ходить с йогуртами и спреями от муравьев через пляж с работы домой. Но об этом мы еще не знаем. 

Сходим на Пенн Стейшн, оплачиваем проезд, ищем метро. Находим, но не тот вход, который был самым удачным. Что ж, квест есть квест... С трудом заходим на перрон, ибо антизайцы на вокзале, конечно, не рассчитаны на людей с чемоданами) Первый раз слышим вопль сирены, когда открываем себе дверку - немного пугаемся. В последующие многие разы мы будем проделывать то же самое с покерфейсом и не станем обращать внимания на сирену. Но об этом мы еще не знаем.

Не можем понять, как нам ехать на метро, стоим, тупим у карты. К нам подходит пожилая темнокожая дама, которая соглашается не только показать нам верное направление, но и едет с нами, показывая все пересадки. Добираемся до Квинса, выходим где-то на Астория-бульваре. Это огромная ошибка - бронировать хостел не на Манхеттене. В следующий раз в Нью-Йорке мы будем жить прямо на 45-ой и пересечении с Бродвеем. Но об этом мы еще не знаем.

Ищем наш хостел под проливным дождем, уставшие от таскания чемоданов. Снова сталкиваемся с очаровательно-милыми американцами, которые  искренне пытаются нам помочь, но в итоге все же рекомендуют выйти из положения воистину по-нью-йоркски: взять такси. На самом деле, мы не так уж часто будем пользоваться этим видом транспорта - да, кажется, я могу припомнить еще только 1-2 раза. Но об этом мы еще не знаем.

Собираемся выползти на Бродвей. Чувствуем себя странно: мы не спали около суток, перенесли нервный 10-часовой перелет + многочасовое сидение в аэропорту, испытали какой-никакой стресс от поиска хостела. И, тем не менее, вариант пойти спать не рассматривается. Одеваемся красиво, идем на автобусную остановку, и понимаем, что на улице адский холод. Возвращаемся, переодеваюсь в толстовку. Юлька смеется надо мной, говорит, что я мгновенно стала американкой. Закатываю глаза и ржу.  Последующие несколько месяцев мы будем одеваться, как весьма ленивые бомжи, реанимируя вещи из "мусорной кучи". Но об этом мы еще не знаем. 

Выходим из метро где-то возле 44-ой улицы, идем к Таймс-Сквер. Моросит, но мы отчаянно фотографируемся со всем и вся. В кадр влезает ряженый парень, который затаскивает нас в ресторанишко, декорированный под морг. Мы пьем за наш первый день в Америке - видимо, провожаем последний день старой жизни, только об этом мы еще не знаем. 

Ходим, ходим по центру Манхеттена, прямо под дождем - кричим, что это город нашей мечты. Фотографируемся с многочисленными афишами, покупаем толстовки с "Ай лав Нью-Йорк", в которых мы проведем, совокупно, четверть всего времени пребывания в Америке. Но об этом мы еще не знаем. 

Едем домой, усталые, но безумно счастливые. Наперебой обсуждаем прекрасие этого невероятного города, а потом вдруг умолкаем. Стоим на перроне, ждем поезда, по рельсам бежит крыса. А мы стоим молча, и смотрим вникуда. Ошарашенные, сломленные сильнейшими впечатлениями в нашей жизни.

Иногда мне кажется, что я все еще стою там, на перроне, и жду поезда из Манхеттена в Квинс. Мы будем страдать еще бесконечно долго, вспоминая этот день... И хорошо, что мы об этом еще не знаем...