Дело в том, что...

Окей. Нельзя растравливать душу воспоминаниями. 

Все началось несколько дней назад, когда я ехала с Леркой в маршрутке, и мы начали вспоминать наши полудетские влюбленности. Она, например, рассказывала, как она была горда собой, когда ее, пятнадцатилетнюю, катал на мопеде взрослый, семнадцатилетний парень. То есть, вы понимаете, о чем я.

Остапа понесло, ибо Остапу есть, что вспомнить. Пару лет назад я бы с уверенностью сказала, что я ни о чем не жалею. Месяц назад я бы замялась с ответом. Сегодня я готова высказаться: лучше бы всего этого не было.

Я никому и никогда об этом не рассказывала... И вряд ли скажу в глаза. В моей биографии была весьма мрачная страница: когда он говорил мне, что делать, а я просто делала. Он - как я сейчас понимаю - развлекался. Придумывал то, что я должна была говорить своим друзьм. Врать, одним словом. 

А я просто... выполняла, что приказанно. Не задумываясь. Не  переживая по этому поводу.

Поэтому мы и перестали общаться с Монашкой. Это была первопричина - вот что я поняла,  спустя годы после того, как мы с ней расплевались. То, что она потом начала распускать про меня слухи - это, так сказать, месть по-женски. ИМХО, имеет на это полное право. Она, пожалуй, единственная была насколько близко, что видела весь процесс моей деградации - от нормального, типичного подростка, до колючей стервы, которая постоянно врет и творит то, что велит великий кукловод. 

Тяжело стало не когда мозги встали на место, а когда любовь прошла. До этого казалось естественным делать то, что скажет он, не задавая вопросов.

И все равно мне кажется, что это не самое отвратительное в наших отношениях. Я любила его сильнее, чем он меня, и качественно иначе. Я выслушивала от него такое, за что любого другого мужчину в прямом смысле избила бы. Я терпела все его выходки, я не вякала, когда он выставлял меня идиоткой перед всем окружающим миром. Я молчала, когда он причинял мне физическую боль. И уходила плакать в ванную, чтобы он не переживал, что довел меня до слез.

Ни один человек в мире, наверное, не слышал так часто это треклятое "я тебя люблю", чем он. 

Мы говорили с Леркой, и я вспоминала, какой нежной, милой, доверчивой я была в те годы - в первые годы наших отношений. Это сейчас у меня язык с зазубринами и душа шипованная как хренов еж. А тогда я была очень доброй. И все вокруг казались мне такими же. Самое мерзкое для меня - то, что я всегда буду помнить, какой я была. И как из меня по капле выдавливал все самое лучшее тот человек, от которого я слышала то же самое пресловутое "я тебя люблю".

Каждое 14 февраля с тех пор, как мы расстались, мы с ним созваниваемся или видимся. Когда я шла вчера домой и увидела его у подъезда, я просто развернулась, дошла до детской площадки, села на скамейку и стала плакать. Через полчаса я подняла голову, а его уже не было. В первый момент мне показалось, что это вообще был жесточайший глюк эвер, но потом я увидела его снова, уже на моей лестничной клетке. Он молча, жестом, предложил мне пойти на лестницу. И вот мы уже сидим, как школота, на холодных ступеньках, и курим. И я вспоминаю себя прежнюю, и думаю, думаю, думаю о том, как много я потеряла, потому что мне вот так не повезло влюбиться в него. И он смотрит на меня, а по лицу и него текут слезы. Вот чего, спрашивается, ты-то плачешь? Это у меня столько всего несбывшегося, неудавшегося, того, чего уже не вернешь...

Мне почему-то все время кажется, что скоро, вот уже завтра, все это пройдет, и я смогу смотреть на мир иными глазами. Только вот хрен там был. Прошлое, конечно, отпускает, но все равно - это всегда в тебе.