"Долго колебалась, прежде чем решилась представить эту работу. Наверное, она очень личная все же... Тем не менее... Слезы матерей наших - как это всегда тяжело... И вот такая картина каждый год, когда мы уезжаем от мамы... И с каждым прожитым годом становится все тяжелее расставаться. Годы-то берут свое... Давно предлагали увезти с собой в город, никак не хочет. Говорит, родилась в деревне, всю жизнь прожила в деревне, там и останется. А у мужа сердце рвется - так тоскует по маме... И, хоть сам весь седой, а так тянет прижаться к маме...  "

Осенний холодок.
Пирог с грибами.
Калитки шорох и простывший чай.
И снова
неподвижными губами
короткое, как вздох:
          «Прощай, прощай.»

«Прощай, прощай...»
Да я и так прощаю
все, что простить возможно,
обещаю
простить и то, чего нельзя простить.
Великодушным я обязан быть.

Прощаю всех, что не были убиты
тогда, перед лицом грехов своих.
«Прощай, прощай...»
Прощаю все обиды,
обеды
у обидчиков моих.

«Прощай...»
Прощаю, чтоб не вышло боком.
Сосуд добра до дна не исчерпать.
Я чувствую себя последним богом,
единственным умеющим прощать.

«Прощай, прощай...»
Старания упрямы
(знать, мне лишь не простится одному),
но горести моей прекрасной мамы
прощаю я неведомо кому.
«Прощай, прощай...» Прощаю,
не смущаю
угрозами,
надежно их таю.
С улыбкою, размашисто прощаю,
как пироги,
прощенья раздаю.

Прощаю побелевшими губами,
покуда не повторится опять
осенний горький чай
пирог с грибами
и поздний час -
               прощаться и прощать.