Это цитата сообщения Strangerus Оригинальное сообщение

Это - его рассказ (длинно):

.

Про оперативные наряды я уже конечно писал. Совсем недавно я красочно описывал суровое мероприятие по допуску граждан в Колонный зал на конференцию по «человеческому измерению», а много-много раньше описывал мероприятие по контролю безопасности в московском метрополитене после обнаружения на станции метро ВДНХ «взрывного устройства, снабженного часовым механизмом».

До чего я тогда в метро «докатался» на вверенном моему попечению поезде многие помнят.

Но были и другие, не менее веселые оперативные наряды, когда нас, трудолюбивых учащихся, вдруг срывали с занятий и обязывали принять непосредственное участие в суровых повседневных буднях нашей великой Родины.

Данная передышка от занятий многими из нас, впрочем, воспринималась крайне позитивно, чего уж там греха таить.

Произошла эта история в конце моего второго курса, в 1987 году. Практически летом, если не путаю, это был июнь месяц, когда уже было достаточно тепло и на удивление солнечно.
Оперативный наряд был обусловлен важным и редким событием – визитом в нашу страну известного голливудского актера и по совместительству Президента США гражданина Рональда Рейгана с супругой Нэнси.

С чего вдруг Рейган тогда к нам приперся, я не помню. Первый МакДональдс на Пушкинской площади тогда еще вроде открыт не был, поэтому не исключено, что он просто решил ознакомиться с красотами первопрестольной и прикупить на Арбате матрешку.

Так или иначе, но светлые умы в руководстве страны решили бросить все возможные силы на обеспечение безопасности Рейгана с также примкнувшей к нему Нэнси.
Американские президенты как водится, привозят с собой как свои лимузины, так и свою охрану, но эти мегатренированые профессионалы так же плохо владеют реалиями советской действительности, как подвеска американского супербронированного лимузина не владеет пониманием качества российских дорог. Любезно раскатанных для удобства пользования «Камазами» и «Белазами».

Во избежание дипломатических конфликтов на время визита кортеж Рейгана планировалось окружить множеством кортежей поменьше, укомплектованных «лучшими из лучших». Туда нагнали и «девяточников», и мотоциклистов-профи, и водителей-асов для обеспечения полнейшей безопасности перемещений.

А поскольку заведомо было известно, что Рейган выйдет к первому попавшемуся скоплению «простых советских граждан», чтобы задать им пару-тройку вопросов и дать десяток автографов, и такой уж был формат оного визита, были даже специально заготовлены и эти «случайные скопления народа», надлежащим образом проверенные и тщательно проинструктированные. Так что народу потребовалось очень много.

Ну а в довершение всего, с учетом того, что все лучшие кадровые силы были брошены в первый и второй круг обороны, на оголенные в результате участки были брошены менее квалифицированные граждане.

В том числе в оный список попали и мы, слушатели, доблестно заканчивающие всего-навсего 2 курс.

В моем случае «оголенным участком» и фактически «прорехой» в системе безопасности явился тихий участок Калужского шоссе протяженностью примерно километра полтора.

Мобильная группа состояла из трех человек, из меня, из моего однокашника Шурика Староверова, хищно поблескивающего очками, и прикомандированного к нам сержанта ГАИ, на всякий случай вооруженного полосатым жезлом и мега-радаром для измерения скорости бодро проносящихся мимо нас автомобилей широко распространенной тогда модификации «копейка», цвет оранжевый. А иногда и гужевых повозок, влекомых бодрыми лошадками в направлении небольшой деревеньки прямо за нашими спинами.

Гаишник мне не понравился сразу, поэтому я сразу же не преминул посоветовать ему прицелиться своим радаром в проносящийся мимо кортеж Рейгана, если оный конечно пронесется мимо нас, в чем я лично сильно сомневался.

Гаишник был поначалу необуздан и дерзок и, хорохорившись, пообещал это исполнить в лучшем виде. Он очевидно не знал, что случилось с его «собратом по радару», решившему испытать новое достижение инженерной мысли на кортеже Генсека Хрущева (если не путаю с Брежневым, конечно).

Участь того гаишника была бесславной и незавидной, поскольку охрана из 9-го Главка не следила за достижениями отечественной экономики и о перевооружении ГАИ с помощью таких передовых устройств не знала. Посему на всякий случай и приняли этого гражданина за злоумышленника, целящегося в охраняемое лицо из «неустановленного оружия». Многие эту историю знают, но гаишник почему-то не знал.

Взяв с него твердое обещание обязательно прицелиться в кортеж из своего радара, я осмотрелся и нашел надежно защищенное место для того, чтобы посмотреть это кино из укрытия. Найдя таковое, гарантированно лежащее в стороне от траекторий очередей автоматов, которые по моим задумкам должны были неизбежно обрушиться на горе –сержанта, и даже наломав и накидав туда елового лапника, я счел подготовку к наряду завершенной.
Заниматься на шоссе было абсолютно нечем. С гаишником, как может вам подсказать обычная житейская сметка и личный опыт, разговаривать на абстрактные темы было невозможно, а глумиться над ним было тем более бессмысленно, что он таких подходцев просто не понимал.

Порой при взгляде на очередного меринка, запряженного в скрипящую мимо телегу, и отгоняющего хвостом мух, я ловил куда более осмысленный взгляд из под курчавой гривы.

Поэтому мыслей о том, чтобы мента сагитировать на то, чтобы расписать с нами коротенькую пульку «на троих» с корыстной целью выиграть у него радар и полосатую палку, у меня не возникло.

Впрочем, и карт у нас не было, а если бы и были, играть в них не особо-то и хотелось. Наш боевой пункт периодически контролировался высшим руководством в лице замначальника курса майора Пилипенко и попадать под раздачу было чревато. Похожие мысли явственно читались и в глазах Шурика Староверова, всецело разделявшего данную точку зрения.

Так что мы заскучали.
Я был вообще налегке, поскольку умудрился сдать экзамены досрочно, а вот Шурик был экипирован на славу. В спортивной сумке у него находилось два бутерброда, конспект по «Теории вероятности и математической статистики», он же «ТВИСТ», о преподавателе которой, забывшем свой пистолет на сортире, я вам уже как-то поведал.
Завершали список нехитрых пожиток Шурика удостоверение в обложке красного цвета и самодельные нунчаки.

К этому моменту я нунчаки крутил уже довольно давно, хотя до высот мастерства и техники, позволивших бы мне с легкостью справиться с боевой свиньей и принесших мне много позже несколько килограмм парного мясца, было еще далековато.

Изучать теорию кодирования в преломлении «мат.статистики» Шурику было в ломы, поэтому он попытался сагитировать меня на пару уроков вращения нунчак. "Хотя бы, дескать, парочку перехватов".
Эту вредную агитацию я решительно пресек на корню, резонно сочтя, что в случае прибытия Рональда Рейгана на наш «пятачок» мы будем выглядеть недостаточно подготовленными для противодействия мощным силам охранников, а вот на «скопление граждан, радостно приветствующих кортеж» уже похожи не будем.

Поэтому в качестве компромисса я предложил ему освоить известный боксерский удар «в разрез».
Дело весело пошло, если не считать того, что я совершенно случайно сбил с заинтересовавшегося приемом и опрометчиво подошедшего поближе гаишника, фуражку.

Было довольно жарковато и даже в тени особого комфорта не наблюдалось. Нам со Староверовым было еще ничего, мы - то были в футболках и брюках, а вот наш брошенный на усиление серый друг сильно потел в своем кителе.
Но как мне показалось, все-таки его пробило холодным потом, когда в описанном мною идиллически-буколическом пейзаже нарисовались некие ребята.

По их виду можно было заключить, что если мы очевидно «подставная группа граждан, пришедших из своей деревни помахать ручкой американскому президенту», то надвинувшиеся из кустов на нашу полянку пареньки как раз и являются той самой, натуральной и естественной стихийной группой советских граждан. В том, что они «стихийно надвинулись из деревни» -сомнений у меня тоже не было.

Возможно, их пытливый ум был заинтересован техникой «удара в разрез» в моем исполнении, не исключено также, что их выгнал из леса голод и они учуяли запах бутербродов в сумке Шурика, причиной могла быть также природная ненависть к серой форме и полосатым палочкам, передающаяся от тракториста к трактористу на генном уровне (не без мутаций, конечно), а может им просто было нечем заняться.

Единственное, что можно было предположить на 100%, так это то, что они однозначно не хотели ознакомиться с лекциями нашего преподавателя дисциплины ТВИСТ.

Немного собравшись с мыслями, я понял, что допустить подмену фальшивой группы на настоящую никак невозможно. Навешают за это изрядно нашему руководству, а оно уж гарантированно отыграется на нас, подневольных. И тогда я из караулов точно не вылезу, опозоривши честь Школы.
Такой прокол родной альма-матер допустить было нельзя и я решил испробовать испытанный и проверенный способ дипломатии.

Пареньков из леса было всего – ничего, девять человек, поэтому я, проведя в уме нехитрые вычисления, понял, что если дипломатический способ не прокатит, на каждого из нас приходится аж по трое маргиналов. Пахло от них, кстати, совсем не парным молочком и на интеллектуалов они походили слабо. Да чего там, вообще никак не походили.

Перед тем, как приступить к хитроумной дипломатии, я решил заручиться "планом Б", для чего тихо поинтересовался у гаишника:
- Слышь, сержант, - их что-то много, считаем так, по-справедливости, ты берешь шестерых, ты все же в форме, а мы остальных с Шуриком попридержим. Годится?

Сержант посмотрел на меня тревожным взглядом мухи, запутавшейся в липкой ленте и поплотней сжал в своих лапках радар и палку. Сбоку висела пустая кобура, а взгляд свидетельствал о том, что гаишник абсолютно уверен в том, что его форма и фуражка в сложившейся ситуации скорее отягчающие для него обстоятельства. И участь его ева ли облегчат. Тут я окончательно понял, что дипломатия – это наш единственный козырь и шанс.

Опасаться по большому счету нам было нечего. Замначкурса инспектировал наши боевые точки регулярно, чтобы мы не расслаблялись и вели себя подобающим образом. А иным образом мы себя вести и не могли, пива было купить негде в силу серьезнейшей изоляции от культурных центров.
Тут бесспорно нужно сделать творческое отступление и проинформировать для полноты повествования о том, где я навыки дипломатии приобретал.

Выбирая всегда лучшее, я счел, что оптимальное для этого место – это МГИМО. Элитный и тогда и сейчас «Институт международных отношений» находился к тому же крайне выгодно географически, всего в паре автобусных остановок от моей альма-матер, и помимо всего прочего там учились девушки, каковых у нас, к сожалению, не наблюдалось.

По всем указанным причинам я и направился однажды туда на дискотеку.

Дискотеки случались конечно и у нас, но нам привозили загадочных девушек, большей частью из медицинских училищ, а также юных представительниц из ПТУ радиомонтажного профиля.

Не иначе в те далекие времена ответственные за организацию мероприятия лица получали от медиков и монтажников «откаты». Девушки были диковаты с виду, а отправившись однажды одну из них «проводить до дома» я очутился в Ново-Косино, новом тогда еще районе на серьезном удалении от метро Выхино.
Когда мы приблизились к ее подъезду, кто-то крикнул примерно с пятого этажа –«Эй, че, нового птушника зацепила?».
Я тогда, помнится, серьезно обиделся, да еще и Ново-Косино с тех пор невзлюбил, потому что как мне показалось, заселялось оно какими - то деклассированными типами. По крайней мере спросили закурить у меня раза три за то время, что я перемещался обратно к автобусной остановке.

Не ценили, короче, девушки всех моих очевидных достоинств, таких как широкий кругозор, умный взгляд и повышенную стипендию.
Вот и оказался я в замкнутом круге, то познакомлюсь с девушкой, направляющейся к месту заключения безвинно брошенного за колючую проволоку бойфренда, то с любительницей птушников.

А я вот не любил птушников, к птушницам решил тоже не привыкать, посему и направился прямиком в МГИМО.
И все шло как по маслу, и я был в одном шаге от приобретения дипломатических навыков, что явилось бы моим серьезным успехом, как к моему недоумению дорогу мне преградил негр довольно темной расцветки, напяливший на себя для контраста не только белую рубашку, но и красную повязку на рукав. Если бы не повязка красного цвета, я бы счел, что это какой-то негатив передо мной маячит.

К моему удивлению, он меня внутрь не пропустил, хоть я и показал ему пропуск такого же цвета, как и повязка у него на рукаве. До этого меня пускали «везде», и я слегка огорчился.

Но так как первые навыки дипломатии уже дали на пороге МГИМО свои первые робкие ростки, я вежливо спросил его, умеет ли он читать.
На мой вопрос он цинично покивал курчавой головой, но с моей дороги не убрался.

А я, весь уже во власти музыки и хрипло доносящейся в щелку популярную тогда группы «Статус Кво» с бессмертной композицией «Ю ар ин ами нау», решил держать себя в руках и уточнил у негра, с целью завязать с ним неформальный контакт и узнать его поближе, не планирует ли он после получения советского гражданства отправиться с автоматом «Калашникова» в руках на «выполнение интернационального долга» в составе «ограниченного контингента» в Афганистан. Музыкой, знаете ли, этот вопрос был навеян.

Негритос слегка оторопел и выпучил свои глаза, которые и так-то были по степени выпученности сродни глазам Надежды Константиновны Крупской.
Тем не менее его дипломатическая выдержка оказалась покруче моей и он достойно и стойко продолжал отбивать мои каверзные вопросы.

Как известно и дипломаты порой ошибаются, а уж такие как я, остановленные на взлете дипломатической карьеры, постоянно. Поэтому свой последний вопрос с подвохом «А скажи мне, мой черный друг, знаешь ли ты, как пишется выражение черножопая обезьяна в официальных документах» я задал, не обратив внимания, что к месту проведения нашего дипломатического раута уже подтянулись серьезные превосходящие силы дипломатов.

Выкинули меня из МГИМО тогда как сейчас помню под также хитовую тогда песню «Вояж, Вояж» А ни одной симпатичной дипломатки я тогда и не увидел.

Иными словами, дипломатическая подготовка, какая-никакая, а у меня была, поэтому я решил запутать и ошеломить наших новых деревенских друзей.
Поскольку я был, да и остаюсь дипломатом-самоучкой, в качестве образцов в проведении дипломатических переговоров я избрал даже не пакт «Молотова - Риббентропа», а куда более здравый и соответствующий месту проведения переговоров подход конкистадоров, которые тактично наладили общение с ацтеками и майя.

Как свидетельствует нам история развития дипломатии, хитрый шаг конкистадоров оказался действенным и здравомыслящим.

Но в силу собственной миролюбивости и в честь уважения к образу Платона Каратаева, про которого вычитал в романе «Война и Мир», я все же решил чуть-чуть поиезуитствовать.

Подойдя к вышедшим из лесочка аборигенам, существенно отставшим судя по внешнему облику и по уровню развития от ацтеков, я вкрадчиво поинтересовался тем, не хотят ли отвалить по - хорошему. Углядев тень сомнения в небритой физиономии наиболее мордатого, я тихим шепотом пообещал им отдать в качестве бонус-приза мявшегося неподалеку с ноги на ногу гаишника.
Впрочем, я обозначил существенное условие сделки – оставить мне жезл и радар, выиграть которые в карты я, как вы понимаете, не мог.

Мутные взгляды подмосковных джигитов почему-то натолкнули меня на мысль, что дипломатические конструкции надо срочно менять. Примерно к временному промежутку, когда случайно появившиеся на Земле инопланетяне вели первый разговор с неандертальцами, используя протонные ионизирующие аннигиляторы плазмы в качестве аргументов.

Но кроме нунчак у нас ничего подходящего на роль аннигиляторов не имелось, а означенная плазма стала, распространяя стойкий запах перегара, довольно технично обходить нас со всех сторон. Ни дать ни взять амеба, планирующая разделиться на 2 клетки (если кто-то видел эту хрень в микроскоп, тот меня поймет).

Использовать лежавшие в дальней сумке, совершенно мне с моей позиции не видной, нунчаки было совершенно невозможно. Попасть под горячую руку вышестоящего начальства в лице майора Пилипенко я опасался не без оснований куда сильней, чем огрести от аборигенов-неандертальцев.

Во время переговоров Шура Староверов стоял и с улыбкой наблюдал за происходящим. Тут важно отметить, что хоть он и был ботаником типа меня, в какой-то момент времени на 1 курсе он решил подзаняться штангой. Подзанялся он ей с присущим ряду очкастых ботаников энтузиазмом, причем не гнушался приемом внутрь метана.
Каждому качку тех времен как «Отче наш» была известна эта фраза:
«Хочешь стать большой как слон – ешь метандростенолон».

Большим как слон Шурик стать к тому моменту еще не успел. Но в плане ширины груди и размера бицепса в напряженном состоянии он уже отличался в выгодную сторону от большинства подмосковных туземцев. Обхват бицепса у него составлял, если я за давностью времен не путаю, что-то типа 45 сантиметров, что на 1 сантиметр превышало аналогичный размер Сильвестра Сталлоне в фильме «Рэмбо, первая кровь».

Индифферентно дождавшись, пока нас полностью окружили, мы с Шуриком, переглянувшись, все-таки сочли неэтичным отдать нашего горе-напарника на растерзание.

Следует отметить, что хотя техника удара «в разрез» и была за отсутствием практики у Шуры Староверова далекой от идеала, упали сразу двое. Почему упал второй, маячивший рядом с Шурой гражданин, осталось невыясненным. По крайней мере я никаких видимых причин для данного падения не усмотрел, поэтому и чрезвычайно удивился. Возможно, просто устал, солнышко палило, так что солнечный удар также не исключался.

Тут следует отметить, что примерно к этому моменту прочно стояли на ногах только мы с Шуриком. Первым упал гаишник, тоже без видимых причин, а остальные лесные жители явно не знали азов ведения боя против многочисленных нападавших, поэтому изрядно мешали друг другу своей суетой. Оная суета настолько азбучно ложилась в стандартные наставления, что поверьте и описывать эту фантасмагорию абсолютно излишне.

К сожалению, скушать по бутербродику в качестве награды за бдительность и «слаженные командные действия» по исключению провокаций, нам с Шурой не удалось.

Из леса выскочил новый персонаж и вот тут уж поверьте, было на что посмотреть.
Хотя я по жизни и довольно флегматичен, как-то картинка меня неожиданно взбодрила и впечатлила. Моментально вспотев, я посомтрел на Староверова и убедился, что он разделяет мои эмоции.

Это была старуха. Трудно описать сколько ей могло быть лет, но выглядела она ни дать ни взять как известный советский актер Георгий Милляр, прославившийся ролью Бабы-Яги в фильмах режиссера Роу.

Впрочем, Баба-Яга в фильмах Роу реально отдыхала по сравнению с этим персонажем, почему-то несмотря на жару обряженным в тулупчик, обернутый поверх него какими-то страшными тряпками, цветастым платком, напоминавшим ранние работы импрессионистов по расцветке. На ногах – в июне месяце –красовались валенки в галошах. На носу –две грандиозные бородавки с торчащими из них в разные стороны волосами.

Если бы старуха держала в руках к примеру вилы, я бы, скажу вам честно, не выдержал бы и задал бы стрекача. В особенности на фоне того, что старуха вопила.

Нет, она ВОПИЛА. Этот рев напомнил мне рев бомбы, только что вылетевшей из пуза пикирующего бомбардировщика и начинающей свое неотвратимое движение к земле. Видел я такой момент в каком-то фильме про войну.

Так что очень жаль, что советский кинематограф потерял для себя эту гражданку. Она бы и Ягу сыграла, и озвучила бы любой фильм, в котором используются душераздирающие и несовместимые с человеческим ухом звуки.

Но убежать было никак нельзя. С минуту на минуту мог появиться кортеж Рейгана, и допустить, что он мог бы увидеть нашу живописную группу на полянке было нельзя. Это было бы непростительно.
У многих читателей к этому моменту бесспорно возникло множество уточняющих вопросов.
На некоторые из них я пожалуй ответить бы смог, да даже на большинство из них.

Но вот ответ на вопрос, а почему попадали деревенские хлопцы, причем в достаточно короткий промежуток времени – остается тайной и для меня. Причем до сих пор.

Подозреваю, что тут мы наблюдаем такой загадочный феномен, как несчастливое стечение обстоятельств.
Под воздействием деревенского самогона вообще координация организма серьезнейшим образом страдает, а уж когда пареньки мечутся по полянке подобно стаду баранов, стремящихся ворваться всем разом в узкие воротца овчарни, подобные итоговые результаты можно легко предсказать.

Лично я никого и пальцем не тронул, просто несколько раз сделал шаг в нужную сторону. Ну хорошо, практически никого не тронул пальцем.

Сильно пострадавших на полянке конечно, не было, хотя визуально картинка выглядела очень красочно. Были в ней некие отсылки к таким художественным шедеврам, как известные картины живописца Шишкина, как «Мишки в лесу» или там «Аленушка».
Правда ни медведей ни Аленушки никакой на полянке не было. Поломанные сучья и бурелом были, а вот Аленушки не было.

Не исключено, кстати, что демоническую бабку так звали, но в тот момент эта гипотеза просто не пришла мне в голову.

Бабка орала. Отдельные звуки складывались в какие-то ужасающие лингвистические конструкции, в некоторой степени напоминающие пытливому специалисту в языкознании полностью мертвый язык санскрит. И на этом мертвом языке она выкрикивала леденящие душу фразы, от которых мне стало не по себе.

Она металась по поляне, обнюхивала валяющихся и отдыхающих на солнце пареньков, видимо ей известных, и вопила.
В какой-то момент она замерла в центре полянки и завертелась вокруг своей оси, все сильней и сильней увеличивая скорость вращения, от чего красочные тряпки, которые были на нее намотаны, стали развеваться и сливаться в какой-то гипнотический веер невыносимого глазу цвета. При этом она продолжала выть.

Тут я струхнул и невольно поднял руку для крестного знамения, но, быстро вспомнив, что я некрещеный, быстро ее опустил.

Напоминала старуха боевого вращающегося дервиша, про которых я знал только понаслышке, посему я стал обдумывать пути отхода к заранее заготовленной лёжке, устланной лапником.

Девять нетрезвых колхозников – это, как вы понимаете, одно, а вот бесноватая колдунья –совсем другое, и с этим понятное дело, не шутят.

Визг колдуньи достиг каких-то совсем уже непристойных нот и у меня заложило уши. От ее заклинаний пареньки зашевелились и, шатаясь будто зомби, стали потихоньку подниматься на ноги. Сразу это им не удавалось, но уже пятеро стояли на карачках, мерно раскачивая головами. Колдовские заклинания оказались реально мощными, и я заволновался, что сейчас на ноги встанут не только эти незадачливые комбайнеры, но что земля расступится и оттуда восстанут мертвые, которые будут послушно повиноваться указаниям хитрой колдуньи.
«Если это мощная магия Вуду –мы пропали», - мелькнула мысль.

Тут я догадался, что нам наступает полный и окончательный кирдык. Беглый взгляд на Шурика показал, что он всецело разделяет мою точку зрения. Он стоял бледный и ошалело водил глазами из стороны у сторону.

Подняться ребята не успели. Поблизости, на дороге, взвизгнули покрышки и на сцене появился тот, про кого я грешным делом и позабыл.

Перед нами предстал майор Пилипенко и по его виду я моментально понял, что в отпуск в этом году я скорее всего не поеду.
Про старуху я моментально забыл, вернувшись в реальный мир.

Чеканя и печатая шаг, насколько это было возможно на траве в спецкроссовках модели «Кимры», я подошел к майору и бодро доложил:
«На вверенном участке происшествий не отмечено».

Что еще сказать, я просто не знал, но по-крайней мере попытался сказать что-либо подобающее моменту.

Майор побагровел и посмотрел мне за спину с явным вопросом – а это, дескать, что такое?
Не оборачиваясь назад я затараторил что-то про «местных жителей, про близлежащую деревню», но понял, что Пилипенко меня не слушает, внимательно изучая обстановку самостоятельно.
Тогда я осмелился робко обернуться и в этот момент точно поверил в то, что магия существует.

В чаще мелькало три или четыре спины ребят, в дипломатических переговорах с которыми я так позорно оплошал. Спины эти быстро удалялись. Еще несколько персонажей бойко скакали на четырех конечностях в том же направлении, являя своим видом доказательство того, что нельзя исключить гипотезы, что человек произошел от барана. Уж больно быстро они бежали на четвереньках.
Это все непреложно доказывало, что магия майора была помощней деревенской.

Но что самое ужасное –нигде не было видно и следа старухи. «Уже не померещилось ли это мне?» -мелькнула ужасная мысль. По лбу Шурика стекали капли пота, рядом маячил виноватый сержант ГАИ и в тот момент я твердо решил сходить в церковь и там как-то разузнать, каким бы образом мне принять обряд крещения.

Не исключено, что вера в темные силы и магию закрепилась бы в моем сознании и подсознании крепко-накрепко, и я бы поверил в сложную наведенную галлюцинацию и в то, что «никакой старухи на самом деле не было», но этого не случилось.

Старуха явила четкое и явное доказательство своей материальности. Ну или хотя бы того непреложного факта, что она существует.

Беглый обзор местности показал, что налицо серьезнейшая потеря бдительности, да еще в самый разгар серьезнейшего и ответственного опернаряда.

У Саши Староверова пропала спортивная сумка. Сумка, в которой помимо двух бутербродов и конспекта находились нунчаки и что самое важное и немыслимое – «удостоверение», оно же «ксива». Красивые красные корочки с четко и ясно впечатанными в обложку тремя золотыми буквами.

Вид у майора был точь в точь как у Глеба Жеглова в фильме «Место встречи изменить нельзя», когда тот говорил «Да ты хоть знаешь, на что бандит пойдет, чтобы муровскую корочку заполучить?». Я вспомнил, что чуть дальше в фильме Глеб Жеглов говорит что-то нечто «Ты не себя, ты всех нас продал» и опять струхнул.

Я даже сунул руку в карман и меня немного отпустило от ощущения своей собственной ксивы, надежно покоящейся в кармане.

Но Пилипенко больше орать на нас не стал. Он хмуро помолчал несколько секунд, анализируя что-то, потом негромко сказал:
«Оставаться здесь и ничего не предпринимать» и убыл.

На Шурика было больно смотреть. Лишившись удостоверения он не иначе ощущал себя голым и беззащитным, в глазах застыло странное непонимание перспектив дальнейшей жизни и попытки хоть как-то нащупать какие-то надежды и пути к исправлению ситуации.

Но желания метнуться в чащу за старухой, которая к этому моменту завладела еще и боевыми нунчаками, он благоразумно не проявлял.

Только сейчас я понял, что у старухи завелись нунчаки, и что если она опять раскрутится в боевом вращении, да еще и умело подобно Брюсу Ли пустит нунчаки в ход, все закончится плачевно для всех нас. Это мог бы быть какой-нибудь Апокалипсис, не больше и не меньше.

Обдумать эту мысль до конца я не успел, поскольку на обочине тормознул автобус модели «ПАЗ», известный в простонародье как «пазик». Не прошло и секунды после его остановки, как из него стали бодро выпрыгивать «спецназовцы» в полной экипировке с болтающимися на боках автоматами Калашникова.
Был это спецназ ОМОНа, «Девятки» или вообще ОМСДОНа им. Дзержинского – неизвестно, лично я слегка застеснялся и интересоваться не стал.

Секунд через 35 они стояли построившись в две шеренги и неясно откуда наделенный таким уровнем полномочий майор Пилипенко грозно информировал этих здоровенных кабанов о том, что «произошло ЧП. Похищено служебное удостоверение. Находится предположительно в той деревне. План –полная зачистка».

Он рубил и чеканил металлическим голосом не произнося более трех слов в каждом предложении, и лица спецназа были решительны и непреклонны.

Тут я вспомнил старуху с нунчаками и на мгновение засомневался в исходе мероприятия по зачистке деревни. Старуха выглядела мощно, и вообще говоря, при наличии тут тотализатора "старуха vs взвод спецназа" я бы возможно поставил на старуху в соотношении 2 к 9.

Начиналось, как я понял, самое интересное.
Спецназ бабку не видал, поэтому бодро зашагал в сторону деревушки. Цепь была профессиональная, перемещались ребята грамотно, все цели были одиночные, поэтому если бы бабка и лежала на околице с лучшим пулеметом второй мировой войны MG-42, шансов у нее было немного.

Нас с Шуриком также привлекли к процессу как очевидцев происшедшего ранее, способных опознать как похитившую вещички старушку, так и остальных причастных, потенциальных "свидетелей".

Оставленного в обществе двух спецназовцев, спрятавших «Калаши» так, чтобы из редких проезжающих по трассе автомобилей их не было видно, сержанта ГАИ я шутливо приободрил и посоветовал ему побольше находиться в тени. Чтобы избежать таких прискорбных и мешкообразных падений в траву, вызванных конечно же воздействием солнечных лучей на макушку, спрятанную под фуражкой.

Размять ноги было крайне приятно, шагал я бодро и оптимистично, придерживая левой рукой находящуюся в кармане ксиву.
Наличие передо мной тридцати широких спин с автоматами конечно создавало иллюзию некоторой безопасности, но я видел колдунью с двумя бородавками на носу как живую, и момент ее вращения в страшной технике дервишей отчетливо запечатлелся на сетчатке моего глаза.
Благодаря бурной фантазии я мысленно вложил в руки старушенции вероломно похищенные нунчаки, от чего картинка начинала ярко блистать всеми красками.

Потом поток моего сознания вообще стал полностью неконтролируемым и я внезапно представил в руках бойкой старушенции АК-74, технично вырванный из рук первого ворвавшегося в ее жилище спецназовца, из которого она бодро строчит, поливая все окружающее горячим свинцом и непроизвольно умерил свой бодрый шаг.

Как показали события ближайших пятнадцати минут, спецназ я недооценил.

В тот момент, когда старушку, слегка потерявшую товарный вид (если это конечно было вообще возможно, допускаю, что товарный вид она успела потерять во времена царствия Николая Второго «Кровавого») выволокли из изрядно потрепанной избушки, высадив из нее дверь, и она предстала перед грозными очами майора Пилипенко, она выглядела скромно и чинно, ничего демонического не было в ее облике.

Но когда я подкрался к спецназу сзади для того, чтобы стать непосредственным очевидцем и свидетелем бурно разворачивающихся событий, я мельком увидел багровый отсвет ее глаз и где-то на уровне подсознания ощутил, что возможно это еще не конец, не финал этой драматической истории. И что спецназ я хоть и недооценил, но не исключено, что на самом –то деле и спецназ недооценил старушенцию.

Придирчивый обыск ветхого сооружения быстро принес свои плоды. На землю перед старухой были брошены обличающие ее улики –шурикова сумка, потерявшие товарный вид бутерброды, на которые я впрочем покосился с голодным видом, и даже видавшие вид нунчаки. Даже конспект с лекциями по «ТВИСТ» был налицо.

Было все. Не было только единственно важного – служебного удостоверения в красной обложке.
Шурик Староверов шумно и тоскливо сглотнул у меня за спиной, а я в это время пристально и внимательно парализовал бабку взглядом, чтобы не упустить момент, когда она бросится на спецназ грудью, в красивом прыжке отбирая у вблизистоящего автомат.

Я слышал о том, что существуют в мире серьезные граждане, которые будучи полными безоружными нападают впятером на маршевую роту. И занимает у них выполнение данной задачи до полного физического уничтожения роты на марше по оценкам разных специалистов от 15 до 18 минут.

Скептически слушая эти байки я пропускал их мимо ушей. Но поймав в очередной раз боевой взгляд бабульки, брошенный из-под кустистых бровей в мою сторону, я почему-то на мгновение поверил в их правдивость.

Но кроме меня никто не воспринимал бабку всерьез, а я всегда был довольно впечатлительным и слишком многое воспринимал излишне серьезно.

Спецназ «потрошил» бабку серьезно и быстро, демонстрируя недюженный опыт в подобных вопросах. Беглый личный досмотр ничего не дал, поэтому ее стали слаженно и без промедления запугивать словами. В случае неповиновения и ухода в «несознанку» ей сулились самые изощренные кары, венцом которых была угроза сожжения дома, а потом и всей деревни.

Бабка угрюмо держалась минут пять, напоминая Зою Космодемьянскую на допросе, и молчала.
Потом все-таки дружный и умелый прессинг дал свои результаты и она призналась. Наступил так сказать «Момент истины». Перефразируя книгу «В августе 44-го» вообще можно было бы сказать, что «Бабушка приехала». Она выложила все начистоту и запела как курский соловей.

Правда понравилась не всем. Не понравилась она вообще говоря никому.
Слегка трясущейся рукой старуха махнула в сторону стоящего неподалеку дощатого сооружения и проинформировала столпившуюся рядом «группу захвата» о том, что "нашла", "прочитала", "испугалась" и "от греха бросила вон туда".

Дощатое сооружение выглядело так, что не оставляло ни малейших сомнений в том, что это за сооружение. Понятное дело, многие из вас живут в комфортабельных квартирах или в собственных коттеджах, некоторые читают сейчас эти строки, комфортабельно покачиваясь на волнах океана, находясь на борту личных яхт.
Те, кто попал в описанный мною перечень читателей, конечно пребывают в недоумении, что это за сооружение.

Но один - два человека уже сметливо догадались, что это было ничто иное как обычный деревенский туалет типовой модификации «сортир». Как говорится, «удобства во дворе».

Дверь сортира немощно свисала на одной петле, сквозь широкие щели свистел ветер и был он весь какой-то замшелый и вросший в землю. Явно не подвергался он усовершенствованиям со времен Отечественной войны 1812 года.

Спецназ, получивший необходимую информацию, действовал четко и слаженно, демонстрируя неслыханный уровень боевой и политической подготовки, взаимовыручки и работы в команде.

Осознав, что внутри сортира довольно тесно, и что модель сортира наиболее примитивная, «одно-очковая», и что отверстие в почерневшем от времени полу мрачно зияет, скрывая за собой зловещие глубины, бравые ребята, не задавая лишних вопросов, принялись сносить сооружение.
Получив первый удар кованым сапогом по дощатому боку, сортир застонал и закряхтел, что спецназовцев не удивило.
Сортир не был оригинален, таким образом поступают абсолютно все, кого решительно пинает по бокам спецназ.

Встал этот горделивый туалет в один ряд со многими и многими мучениками. Сейчас, в наше время, в длинном и кажущемся бесконечным списке этот сортир конечно занимает место где-то в середке, я думаю. Но тогда он оказался в первом ряду. На острие, так сказать, атаки.

Продержался он недолго. Явно переживающую старуху плотно фиксировали ребята с автоматами, а она что-то зловеще бормотала себе под нос, явно начиная вновь плести какое-то древнее проклятье, а немного сбоку переживал и волновался Шурик, сознание которого до сих пор отказывалось поверить в происходящее.

Все в этом мире когда-то приходит к своему концу. Так и сортир, скрипнув и вздохнув в последний раз, сложился как карточный домик, обрушившись в лопухи.
Дощатый настил пола со зловещим отверстием «очка» также бодро выкорчевали и не прошло и 10 минут как перед нами открылась страшноватого вида выгребная яма.

Поверхность ее бурлила и колыхалась от первого за долгие годы контакта с солнечными лучами, да и лучи солнца как-то стали менее яркими, а чуть позже так и вообще небо заволокло тучами. Не иначе это были первые действия заклинаний старухи.

По поверхности расходились какие-то круги, цвет субстанции был непередаваемого оттенка, все вместе напоминало какую-то ужасную Гримпенскую трясину и не хватало только ужасающего воя собаки Баскервилей.

Втыкая в эту яму взглядом, я серьезно усомнился в том, что будучи Сэром Баскервилем, когда-либо отправился бы на болота.

Никакой ксивы на поверхности я не углядел, хотя стоял довольно близко от ямы. Если она и была там, то уже успела скрыться под поверхностью субстанции, кажущейся разумной. Уж больно лихо лопались на ней пузыри.

Задачка по доставанию важного удостоверения из темных глубин, скрывающих мрачные тайны, казалась неразрешимой.

Но майор Пилипенко, ставший кстати через пару лет подполковником, никогда не пасовал перед трудностями. Молча взяв у ближайшего спецназовца автомат, от слегка толкнул старушку в спину стволом и тихо, но убедительно произнес «сама кинула –сама и лезь».

Сейчас, когда я пишу эти строки, мне кажется все происходящее тогда каким-то нездоровым бредом и издевательством в стиле Кафки как над здравым смыслом, так и над основополагающими правилами и нормами жизни. Но тогда, в той ситуации, ничего странного никто не углядел.

Любой конечно, мог вызваться и добровольно исполнить данную миссию, но все-таки по своей трудоемкости задача слегка отличалась от простого жеста уважения типа «уступить старушке место в автобусе».

Старуха, спину которой нежно, но решительно массировал дульный срез автомата, засеменила к краю выгребной ямы. Видимо, сгрудившиеся рядом спецназовцы и неотступно следовавший за ней майор размышляли о том, что «бросила бы в другое место, и доставать было бы проще». Может быть они все думали о том, как старуха будет доставать удостоверение из темных глубин.

Но я, поймав в этот момент очередной взгляд из-под косматых бровей, бодро и ярко блеснувший совсем не старушечьим огоньком, вдруг понял, что сейчас произойдет.
И довольно громко произнес словами Эдика Амперяна из «Понедельника, который начинается в субботу»: «предлагаю всем незаинтересованным отойти подальше».

Почему окружающие, подобно корреспондентам Проницательному и Питомнику из процитированной выше книжки не отошли подальше, для меня вообще остается загадкой.

Лично я успел отбежать метров на десять и даже на всякий случай залег в лопухи.

Старуха прыгнула прямо в центр ямы, без всяких робких и осторожных, так присущих трогательным девушкам касаний стройной ножкой поверхности жидкости.
Она прыгнула туда в чем была, не сняв даже своих валенок с галошами, в которых демонически крутилась на полянке.

Зловонная яма выплеснулась так, что Архимед, если бы видел это зрелище, ввел в свой закон какие-нибудь поправки.

Накрыло, как мне показалось всех. Старуха показала высокую степень боевой подготовки, она единственно возможным в сложной ситуации способом буквально макнула элитное подразделение в …хм, ну вы поняли. Боевые пловцы, если бы видели технику ее входа в жидкость, однозначно бы восхищенно зааплодировали.

Она уже вылезла из ямы, держа в руке что-то плотное, в чем лично я никогда бы не признал удостоверение личности. И было это «нечто» совсем не красного цвета. А окружающие все еще стояли и стояли рядом и никак не реагировали на происходящее. Момент был торжественный, практически минута, а то и пятиминутка молчания.

Никто искомый предмет брать не захотел, поэтому старушка бросила ксиву на траву и ушла в дом.

Ее никто не остановил.

Эмоции и переживания на мужественных лицах мне уже было не видно. Я катался в лопухах, отползая все дальше и дальше, и затыкал себе рот лопухами, поскольку некий неконтролируемый смех рвался из моего нутра и я не мог его удержать. Но смеяться было нельзя, поэтому я полз по-пластунски с серьезнейшими нарушениями техники, поскольку страшные спазмы и конвульсии сотрясали мое молчаливое тело.
__________________________________________________

С этим удостоверением Шура Староверов ходил в Вышку еще две недели. Летнее время, постоянно отсутствовало должностное лицо, имеющее право подписывать новое удостоверение, так что деваться ему было некуда.

Впрочем, сложности с проходом внутрь у него возникли только один раз. В следующие разы он беспрепятственно проходил внутрь и его вежливо пропускали, что бесспорно было серьезнейшей потерей бдительности. ВОзможно даже более серьезной, чем утрата удостоверения.

А вот Рейган мимо нас так и не проехал. Видели его наши ребята, дежурившие около кинотеатра «Литва», но близко подойти, чтобы взять автограф, у них не получилось. Их рассказы были бесспорно наполнены тоже всякими интересными событиями и фактами, но история, поведанная мною выше все-таки на мой взгляд была значительно более яркой. А если я и неправ, то все-таки уверен в одном. По степени вонючести – этой истории просто нет равных.

.