Практическое воспитание детей
по учению Святых Отцов Церкви (продолжение)

От Московского Комитета Духовной Цензуры печатать дозволяется с тем, чтобы по напечатании, до выпуска из типографии, представлено было узаконенное число экземпляров в Цензурный Комитет, для препровождения куда следует. 17 июня, 1846 г.
Московская Духовная Академия.
Цензор: ректор Вифанской семинарии архимандрит Филофей.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ (в сокращении)

Предмет воспитания
§ 12. Это воспитание было не односторонее: не ограничивалось одной частью состава человека — душой или телом - или одной способностью детской души, но простиралось на всего человека; и при развитии каждой из сих способностей единственной заботой родителей было воспитание детей «в наказании и учении Господнем». Что не имело непосредственной связи с благочестием христианским, то и не входило в состав воспитания.
Глава 1
Образование ума
§ 13. Прежде всего старались напечатлеть в детском уме живое познание Иисуса Христа. Имя Спасителя дети, так сказать, впивали в себя еще с материнским молоком. Потому в самых юных летах они бестрепетно исповедывали это Святое Имя перед мучителями. Одного христианского мальчика спрашивали: «Откуда узнал ты христианское учение о Едином Боге?» Он отвечал: «Мать моя научила меня, а она узнала от Бога; Святой Дух наставил ее на эту истину для того, чтобы она внушила ее мне в моей колыбели. Когда я питался грудью своей матери, тогда я и научился верить во Христа».
§ 14. Вместе с понятием об Искупителе детям внушали и высокое учение Его о таинствах веры и правилах богоугодной жизни, как то: о едином Боге, о вечной жизни, о силе смирения и чистой любви к Богу, об обязанности детей подражать Господу в смирении, иметь страх Божий, почтение к родителям и старшим, о терпении, прощении обид и незлобии, скромности, стыдливости, смирении, покорности, молчаливости, благотворительности, сострадании и целомудрии. Вообще Священное Писание было первой учебной книгой, так что писатели церковные, говоря о христианских училищах, называют их «училищами Священного Писания, упражнением в Божественных Писаниях», а каждый дом и семейство христиан Церковью. «Если вы хотите, — говорили учители Церкви родителям, — чтобы ваши дети слушались вас, то приучайте их к Слову Божию». «Душа, предназначенная быть храмом Божиим, должна приучаться слушать и говорить только то, что возбуждает и поддерживает страх Божий». «Не драгоценные камни и не шелковые одежды должны быть предметом любви для детей, но Божественные книги». После Божественных книг советовали давать им для чтения сочинения святых отцов. Упражнение в Божественном Писании не только не было противно детям, но еще воспламеняло в их сердцах такую любовь к Слову Божию, что они не довольствовались обыкновенным легким чтением Библии, но старались проникнуть в самую глубину Писания.
§ 15. Некоторые из христиан все умственное образование детей ограничивали одним словом Божиим, воспрещая знакомство с ученостью язычников. Когда поэтому язычники называли христиан невеждами и необразованными, христиане в ответ на эти ругательства прославляли ведение Иисуса Христа, поставляя его выше всякой учености. Господь Христос и Апостолы не предали нам суетных лжеумствований (inanes fallacias), но простой и открытый ум, охраняемый обыкновенно верой и добрыми делами. Книги ваши нужно было бы сжечь, потому что в них рассказывается о множестве ужасных грехов, мерзостей и пороков и потому что они развращают невинные сердца.
§ 16. Другие, напротив, не боялись вводить в круг образования христианского юношества некоторые книги и науки, изучаемые в школах языческих. «Мы не стыдимся признаться, — говорили они язычникам, — что удаляем своих юношей от тех учителей, которые учат смешным глупостям (сomicas levitates) и ямбическим бесстыдствам (obcoenitates jambicas) и некоторым другим предметам, которые могут быть полезными для учителя и слушателей разве только тогда, если кто, понимая поэмы в философском смысле (philosophice), будет изъяснять каждую из них приспособительно к пользе юношей. Но если представят нам таких учителей, которые учат любомудрию и самым делом упражняют в нем, от слушания таких учителей мы не хотим удерживать своих юношей».
§ 17. Глубокие и обширные познания некоторых отцов Церкви в философии, истории, естественных и других науках, равным образом беседы их с юношами о предметах ученых в духе ученом показывают, что и сами они не были чужды, и детей не хотели отчуждать от учености, лишь бы она не сопровождалась вредом для веры и христианского благочестия. Поэтому во многих училищах и семействах позволяли детям учиться поэзии, музыке, философии, языкам, гражданским и другим полезным наукам. Свт. Василий Великий даже советовал юношам знакомиться с сочинениями поэтов, историков, ораторов и вообще читать те сочинения писателей языческих, из которых можно извлечь какую-нибудь пользу и назидание для души. Он смотрел на чтение сих сочинений как на приготовление к упражнению в Божественном Писании и средство к лучшему уразумению его.
§ 18. Умственная деятельность воспитателей и воспитываемых не ограничивалась исключительно созерцательными предметами веры и науки. Необходимость жить в теле, на земле, и в обществе существ телесно-духовных низводила их и в круг житейских положительных знаний, необходимых для жизни земной, телесной. Посему и в домах, и в общественных училищах детей учили «нужным для жизни художествам, ремеслам и рукодельям».
§ 19. Впрочем, все светские и житейские науки были уже предметами второстепенными, а главным и первым предметом образования было учение христианское. «Всему нужно предпочитать попечение о детях и воспитание их в учении и наказании Господнем, — говорил свт. Иоанн Златоуст. — Если сын твой выучился прежде всего быть любомудрым, то он приобрел богатство, большее всякого богатства. Уча его внешнему учению и искусству приобретать богатство, ты не доставишь ему такой пользы, какую доставишь, научив искусству презирать богатство. Ибо богат не тот, кто обладает большим богатством, но кто ни в чем не имеет нужды. Вот чему учи своего сына. Не спрашивай, как сделать его известным, знаменитым по внешней учености и славным, но старайся научить его презирать славу жизни сей. Чрез это он будет славнее и знаменитее. А этому можно научиться не от учителя и не через искусство, но из Слова Божия. Не думай, как сделать его оратором, но учи его любомудрию. Ибо нет никакого вреда, если первого и не будет; если же не будет последнего, то не будет никакой пользы и от ораторского искусства. Не язык его изощряй, но очищай сердце. Говоря это, я не запрещаю тебе образовать твоего сына, но запрещаю исключительно заботиться об этом образовании».
Сообразно с целью христианского воспитания, науки естественные, опытные и умозрительные преподавались только достаточно утвержденным в учении христианском. Притом их позволяли изучать не как предмет одного любопытства, не по страсти к приобретению познаний и не для славы и корысти, но только по той мере, в какой знание их было нужно и полезно для добродетели и для Церкви. Во всех других случаях оные науки почитались неприличными для христианина, излишними и даже вредными. Того почитали несчастным, кто знает все и не знает Бога; того, напротив, почитали блаженным, кто знает Бога, хотя бы и не знал ничего другого.


ГЛАВА II
Образование воли

§ 20. Умственное образование служило не целью само для себя, но средством к другой, высшей цели. Эту цель составляло утверждение воли детей в правилах благочестия и укоренение навыка к христианским добродетелям: «Нужны добрые нравы, — говорил свт. Иоанн Златоуст, — а не способность учить; скромная жизнь, а не речь сильная; дела, а не слова. Учить правилам святой веры и жизни, «воспитывать в наказании добром, не книжному точию разумению, но и Божию страху, иже есть премудрости начало, поучать и наставлять на всякую добродетель», — было первым упражнением воспитателей. «Не отнимайте рук ваших от сыновей и дочерей ваших, — говорили им учители Церкви, — но от колыбели учите их страху Господню».
§ 21. Не приводя здесь всех нравственных наставлений, какие давались детям их родителями, воспитателями и учителями Церкви, заметим, что все они вытекали из духа веры Христовой, как видно, например, из наставлений св. Киприана. «Будь для детей твоих таким отцом, — говорил он, — каким был Товит. Давай им такие же полезные и спасительные советы, какие он давал своему сыну, говоря: «Во все дни помни, сын мой, Господа Бога нашего и не желай грешить и преступать заповеди Его. Во все дни жизни твоей делай правду и не ходи путями беззакония… Из имения твоего подавай милостыню, и да не жалеет глаз твой, когда будешь творить милостыню. Ни от какого нищего не отвращай лица твоего, тогда и от тебя не отвратится лице Божие. Когда у тебя будет много, твори из того милостыню, и когда у тебя будет мало, не бойся творить милостыню и понемногу… Берегись, сын мой, всякого вида распутства… люби братьев твоих и не превозносись сердцем пред братьями твоими и пред сынами и дочерями народа твоего, чтобы не от них взять тебе жену… Плата наемника, который будет работать у тебя, да не переночует у тебя, а отдавай ее тотчас: и тебе воздастся, если будешь служить Богу. Будь осторожен, сын мой, во всех поступках твоих и будь благоразумен во всем поведении твоем. Что ненавистно тебе самому, того не делай никому. Вина до опьянения не пей, и пьянство да не ходит с тобою в пути твоем. Давай алчущему от хлеба твоего и нагим от одежд твоих; от всего, в чем у тебя избыток, твори милостыни, и да не жалеет глаз твой, когда будешь творить милостыню. Раздавай хлебы твои при гробе праведных, но не давай грешникам. У всякого благоразумного проси совета, и не пренебрегай советом полезным. Благословляй Господа Бога во всякое время и проси у Него, чтобы пути твои были правы и все дела и намерения твои благоуспешны, ибо ни один народ не властен в успехе начинаний, но Сам Господь ниспосылает все благое и, кого хочет, уничижает по Своей воле. Помни же, сын мой, заповеди мои, и да не изгладятся они из сердца твоего!» (Тов. 4: 5, 7, 8, 12-19)».
§ 22. Вообще, о нравственном образовании детей древние христиане заботились гораздо более, нежели о внешнем их счастии, — «воспитывали их благочестием более, нежели млеком». «Мы должны думать преимущественно о том, как сделать детей своих благочестивыми и добродетельными», — говорили они.

ГЛАВА III
Образование сердца

§ 23. Образование ума и воли мертво, безплодно, если не усвоено сердцем и не укоренилось в нем. Посему бдительный взор древнехристианских детоводителей был обращен не на ум только и волю детей, но и преимущественно на сердце. Св. Ириней, уже в глубокой старости, рассказывал, что обстоятельства того времени, когда, еще будучи мальчиком, находился при св. Поликарпе, он помнил гораздо лучше, нежели что случилось с ним недавно. «Ибо изучаемое нами в детстве, — говорил он, — как бы врастает в нашу душу и тесно соединяется с ней. Я помню самое место, где сидел и учил св. Поликарп, время, когда он приходил и уходил, образ его жизни, вид тела, беседы с народом, рассказ об обращении его с Иоанном и прочими мужами, видевшими Господа; могу помнить, как он пересказывал речи их, что слышал от них о Господе, о делах Его и учении. Все это, по милости споспешествующего мне Бога, я тщательно замечал тогда, замечал не на бумаге, но на сердце, и всегда искренно повторяю в уме моем».
§ 24. Предметом внимания воспитателей относительно детского сердца было то, чтобы к добрым естественным потребностям и расположениям сердца, именно: чувству истины, добра и красоты привить силу благодати, подавить в нем врожденное расположение к злу и предохранить его от вредных посторонних влияний. К прирожденному душе чувству истины, под влиянием воспитателей, как мы уже видели, прививалась живая вера в Иисуса Христа и Его учение. Потребность и чувство добра развиваемы были в христианскую любовь к Богу и ближнему. Потребность и чувство красоты питаемы были, как увидим ниже, предметами Божественными. Естественное чувство любви к себе самому не было простираемо далее простого удовлетворения существенно необходимых потребностей тела и внешней жизни, и удовольствий невинных и позволительных. Все предметы и все наставления древнехристианских детоводителей, касающиеся образования сердца в двух последних отношениях, можно выразить словами Писания: «Не любите мира, ни яже в мире: аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем: яко все, еже в мире, похоть плотская и похоть очима и гордость житейская» (1 Ин. 2:К15-16). «Скрывайте… себе сокровище на небеси… ту будет и сердце ваше» (Мф. 6: 20-21).

Продолжение следует