Меня с ней познакомили утром, перед ее завтраком, чтобы я сумела принять решение о том смогу ли я ее опекать, хватит ли у меня сил справиться с этой ношей, выдержу ли я все то время, когда на моих глазах будет происходить трагедия.
Маленькие ручки обхватили меня за ноги и не хотели отпускать. Вера сказала, что я - ее мама и что я пахну так же как она. В четыре года, крохотная малышка смотрела снизу вверх серьезным взглядом и я была уверена, что она верит в свои слова. У Веры не было матери, ровно, как и отца и семьи. Ее мама была неизвестна. Веру, шестимесячную, оставили зимой на крыльце 4 Городского роддома; мать видимо решила вернуть ребенка туда, где она появилась на свет.
Я опустилась на колени и заправила футболку в штанишки улыбчивой, совершенно лысой девочке.
- Иди кушать, а потом мы будем играть. Глаза ребенка засветились ярким пламенем, она взяла за руку нянечку и побежала есть эту, ненавистную ей, манную кашу.
Присев на уголок кровати я взяла в руки маленького беленького медвежонка, помещавшегося у меня на ладони.
Не представляя, что ждет нас с этим малышом, я с надеждой в сердце улыбалась будущему и врачу, который мне давал ручку для подписи бумаг. Черкнув свои закорючки, я побежала в ближайший магазин, чтобы накупить кучу шоколадок и игрушек.
Вернувшись, с четырьмя пакетами я увидела лежащую на кровати Веру, ревущую в голос и сосущую палец. Увидев меня, она подбежала, снова, обняв меня за ноги, и прокричала:
-Мама, я думала ты ушла. Не оставляй меня больше одну, мне страшно. Боль,которая отражалась в голубых глазах ребенка, была настолько глубокой и обволакивающей, что у меня подкосились ноги и защемило всё внутри.
Я улыбнулась ей и показала куклу «Барби». Как мало надо ребенку для счастья…
Через три дня я переехала в палату №6 Детского отделения онкологии. Верочке назначили терапию через неделю, а до этого ей ставили капельницы. Ни разу не видела, чтобы она капризничала или плакала, говорила что ей больно. Читали мы исключительно произведение «Доктор Айболит» по пять, а то и по шесть раз на день. Вера говорила, что когда она вырастет, она будет лечить людей, чтобы они не болели и всегда были счастливыми. Мы ходили гулять по территории больницы вместе, я рассказывала ей разные сказки, а она называла меня исключительно мамой.
После первой терапии ее рвало, так сильно, что я не представляла что будет дальше. Просидев 16 часов около ее кровати, я невольно заснула, и проснулась от глубокого вздоха ребенка. Она посмотрела на меня измученными, красными глазами и сказала,- -«Мам, уже всё, я думала, это никогда не кончится». Я разревелась и начала целовать ее руки, повторяя, что она самая лучшая и любимая дочь на свете. Как странно судьба может сблизить людей всего за неделю. Вера нуждалась во мне, а я нужна была ей. Это как круг. Я поняла, что мы вместе с ней будем биться до конца.
Через шесть дней терапия кончилась. За это время я спала часов пять – шесть от силы. Вере было плохо, ее организм отвергал пищу,капельницы настолько понижали давление, что врачи боялись, что она может умереть во сне. За эту неделю я поняла многие, неведомые мне до этого вещи. Например, жизнь это борьба, это не просто слова, не выпендреж, это действительно реальная борьба. Выживает только сильнейший, даже если тебе 4 года. Любовь это сила и мощь, это смысл этой борьбы, без поддержки близких людей почти невозможно выстоять эти удары судьбы, особенно если тебе 4 года. И слезы это пустая трата сил, даже если тебе 4 года.
Вечером, последнего дня, я стояла в коридоре больницы и ждала моего ребенка с терапии, мимо меня провезли женщину на каталке и оставили ее около стены на некоторое время. Часть ее костного мозга пересадили её ребенку,и она постоянно спрашивала о том, как же там ее Анечка.
Мне пришла в голову невероятная, на первый взгляд, идея, и я пошла к главврачу. Деньги делают невероятные вещи. На следующий день после подписи бумаг и прохождения медицинских обследований я сидела напротив Веры совершенно лысая и счастливая,что я как то смогу помочь этому комочку любви и счастья, который спит от бессилия, но когда видит меня -всегда улыбается. Вечером, накануне операции, она очнулась и взяла меня за руку. Она улыбалась и сказала что у меня такая же модная прическа как и у нее. Прочитав ей Айболита, я поцеловала ее в лоб, а она меня обхватила за шею и прижалась носиком к щеке. Слабая, до потери сознания, Вера, не хотела меня отпускать, и я увидела, как из ее глаз текут маленькие ручйки. Она повторяла, что она не плачет, и целовала меня из последних сил.
Мы спали на одной кровати, она, хрупкая, совсем без сил,прижималась ко мне и повторяла, что любит меня, и нянечку, и еще полюбит есть манную кашу, я смеялась и рассказывала ей разные веселые истории.
Утром, ее увозили первой, я взяла ее за руку, посмотрела в глаза и сказала, что ты, Вера, смысл моей жизни, мой центр вселенной и моя частичка, она улыбнулась, посмотрев на меня голубыми, как океан глазами, полными благодарности и счастья, поцеловала меня и сказала, что у нее лучшая мама на свете.
Меня забрали через 20 минут после нее, лежа в операционной, я видела,как она спит под общим наркозом, я молилась, как могла, а нянечка сказала, что перед тем как заснуть Вера просила передать привет ее маме и что она ничего не боиться.  Мне нельзя было плакать. Это плохая примета, я стиснула зубы, и через мгновение наркоз проник и в мое сознание.
Я очнулась в общей палате через день, в голове всё было мутно и непонятно. Морфий пытался затуманить мой рассудок, но я тут же спросила у медсестры как там моя Верочка. Она сказала, что Вера в реанимации и что все хорошо.
Этот ответ я слышала в течение недели. Я верила в чудо. По ночам тихо молилась Богу, а когда ненадолго засыпала, мне снилось как мы с ней  катаемся на каруселях в парке . Через десять дней я уже нормально ходила и мне сняли швы. Я снова перешла в нашу палату, и с нетерпением ждала известий о Верочке, точнее я ждала ее саму, представляла как она заходит и обнимает меня. В тот день я была как на иголках, плохое предчувствие не покидало меня. Вечером  меня вызвали к главврачу,  он с трудом, подбирая слова сказал мне, что организм Верочки не принял и не выдержал операции. Она скончалась  в шесть часов вечера не приходя в сознание. У меня в газах потемнело и я упала без чувств.
И вот я стою на кладбище, у маленького холмика с крестиком на котором, как то сиротливо лежит белый пушистый медвежонок глядя печальными голубыми глазами в небо. Изначально, я не понимала многих вещей, но  крохотный человечек  объяснил мне абсолютно всё. Я по другому стала относиться к этой жизни.
Верочка, я знаю что ты далеко, но я всё время чувствую, что ты рядом со мной, в моем сердце, чувствую как ты крепко держишь меня за руку, а иногда ночью просыпаюсь от твоих мокрых сладких поцелуев в щечку. Я хочу, чтобы ты знала, что ты самая лучшая дочь на свете, а я самая счастливая мама, и я люблю тебя...