Предисловие.
Женщины, не приводите домой лучших подруг. Все они – Кикиморы.
Окно избушки, было затянуто бычьим пузырём. Поскрипывая ревматичными курьими ножками, избушка переходила с одного места на другое, подальше от комаров. Леший, сидя у окна, плёл лапти, и не громко, напевал песню. Ловко орудуя кочедыком он, скрипучим голосом, тянул: «Горе горькое, по свету шлялося, и на нас, невзначай, набрело..». Баба Яга, помешивая варившееся зелье, тонким голосом, хором, подпевала ему: «Никто замуж не берёт девушку за это..».
- Дорогой! – Прервала пение Баба Яга. – Запалил-бы ты, лучину – темнеет на дворе.
- Ужо погожу. – Ответил Леший. – Дорогие, нынче, лучины. – Лес-то, привозной!
Баба Яга и Леший, жили теперь вместе. С прежним мужем своим, Кащеем бессмертным, она, давным-давно, развелась. Стала замечать Яга, что реже стал Кащей исполнять супружеские обязанности. Стал скрывать от неё яйцо своё, мотивируя это тем, что в яйце – его погибель. Яга, и без него знала, для чего мужикам яйца, потому поняла, что завелась какая-то, змея подколодная. Змеёй оказалась Марья-краса. Так и расстались они с Кащеем.
Яга, в те годы, красивой была, стройной, не называли её, тогда, «бабой». После измены Кащея, в знак протеста, стала она хипповать. Не расчесывала волосы, оделась в драную, холщевую юбку (джинсЫ тогда не было), приобрела байк, в виде ступы. По тем временам, это был высший пилотаж, покруче «Харлея».
С годами, волосы поседели, превратились в космы, юбки стали лохмотьями. Так и вековала бы она одна, да на счастье, наступили на Руси, рыночно-воровские времена. Лес, где Леший лешачил много лет, спилили и продали. Остался Леший не у дел, без работы, без логова. Хотел, с тоски, удавиться, да ни одного дерева не было, чтобы верёвку привязать. Так и нашла его Яга, сидящим на пеньке, с верёвкой. Пожалела Яга Лешего, привезла к себе, в избушку, попарила в баньке, спать уложила. Так и стали жить они, гражданским браком. Жили хорошо. По утрам, Леший уходил туда, где лес ещё не вырубили, драл лыко, собирал грибы и ягоды. По вечерам, плёл лапти. Баба Яга варила зелье по своему рецепту. В избушке царили мир и благодать. Леший уже стал поговаривать о маленьком лешачонке. Баба Яга смущалась, и махала рукой: «Мало мне одного Лешего, в избушке!». Но, на метле летать перестала. Знала она, что это пагубно влияет на женские половые органы.
Но, у нечисти, как и у людей, счастье одних, всегда вызывает зависть и злобу у других. Пришла, как-то, к ним в гости Кикимора болотная. Французское кушанье принесла, «лягушачьи лапки в желе», называется. Все углы обнюхала. Не понравилось ей, что в доме не ругаются, не таскают друг друга, за волосы.
Бабу Ягу передёрнуло, от французского кушанья, но она виду не подала. Выставила Яга на стол грибки жареные, варенье из ежевики, мёд лесной. Поставила и зелье, которое сама варила.
Выпили, закусили, песни запели. В основном, русские, народные. Баба Яга сетовала, что на Руси, русским духом не пахнет, всё какое-то, заморское стало!
- А я, не люблю русское! Как вспомню Советские времена, - понос прохватывает! – Фыркнула Кикимора болотная.
- А, чего так? – Диссидентка, что-ли? – Спросил Леший, заинтересованно.
- Да! – Кокетливо, похвасталась Кикимора. – При советах, болота осушали! А мне это, нафига? – Вот сейчас, наоборот, всё заболачивается! – Кр-расота!
Выпили ещё. Леший, в углу, играл на балалайке, бабы пили чай, вели разговоры. Простодушная Яга, рассказывала о своём, счастье женском.
- Избушка моя, первые дни, пугалась Лешего. Боялась повернуться к нему задом, к лесу передом. – Рассказывала Яга. – Она, ведь, мужика-то, впервые увидела! – А теперь, привыкла! – Хоть задом, хоть передом, поворачивается!
- «Привыкла!». – Передразнила её Кикимора. – Когда тебя нет-то, он же с ней, один остаётся! – Вот тебе и - «задом и передом!». – Эх ты, - простодырая!
- Да, нет! – Опешила Баба Яга. – Он у меня, ни такой! – Он хороший, он одну меня любит! – Сам мне это говорил!
- Мужики – все кобели! - И не спорь! – И твой не лучше, по глазам вижу! – Убеждала Ягу, Кикимора.
- Нет, нет! – Не соглашалась Яга. – Я когда, вечером, налью ему зелья своего, он хохочет, гукает, бегает вокруг избушки, меня смешит. – Любит он меня!
- То – то, что вокруг избушки бегает! Не вокруг же тебя, он бегает! – Вот, и думай! – Не девочка уже! – Нудила Кикимора.
Утром, собрала Баба Яга Лешему котомку! – Иди со двора!
Эпилог.
По вечерам, с болота, доносился, сдержанно-скрипучий, голос: «Горе-горькое, по свету шлялося…». Ему подпевал хором, пискляво-нежный, голосок: «Сердцу хочется ласковой песни, и хорошей, большой любви..». Это пела Кикимора болотная.
Баба Яга жила одна. Нечисть лесная, поговаривала: « мол, залетает к ней, по вечерам, Змей-Горыныч – три в одном. – Мало ей одного было!» - Да, чего не наговорят злые языки!
