Опять, из жизни деревенской.

Престарелая кобыла Марго, запряжённая в бричку, поднимая облачка пыли, трусила по просёлку. Дядька Митрофан спокойно воспринимал неровности дороги. Подпрыгивая на кочках, он равнодушно смолил цигарку, думая о чём-то сокровенном. Тётка Авдотья, сидела верхом на ржаном снопе и перемещалась вместе с ним по телеге. В зависимости от рельефа местности, она то отъезжала к корме повозки, то упиралась пышной грудью в спину супруга. В это же время, она умудрялась лузгать семечки, добывая их из огромного, похожего на закатное солнце, подсолнуха.
- Слышь? – Обратилась тётка Авдотья, выбрав момент сближения с супругом, - наш, старый хрен-то, что удумал?
«Старый хрен», Антип Станиславов, - был руководителем ансамбля сельской, художественной самодеятельности, в котором, тётка Авдотья занималась уже не один десяток лет. Ему было за семьдесят, но он твёрдой рукой управлял доморощенными артистами.
- Ввёл в репертуар ансамбля, русский народный «танец живота». – Отродясь такого на Руси не было! – удивлялась, тётка Авдотья.
- Это, что же, вы теперь с голым пузом отплясывать будете? – Забеспокоился дядька Митрофан.
- Да нет! – Это, только Элизабет (Лизка – доярка), и Маргарет (Машка – телятница). У них животы, по стандарту, проходят. - Антип всех через хомут проталкивал. Только Лизка и Машка, с трудом, пролезли. Им и танцевать. – С завистью, сказала тётка Авдотья. – Вот, старый бабник. – Это уже, заговорила женская ревность.
Дорога пошла на подъём, и тётка Авдотья, на снопе, отъехала в заднюю часть повозки. Когда она снова сблизилась с мужем, уже подъезжали к деревне. Дядька Митрофан, ранее любовавшийся окрестным пейзажем, показал кнутовищем на берёзовую рощу.
- А помнишь, Авдотья, вон ту рощу?
- А чё? – Спросила она, равнодушно.
- Не помнишь, мы с тобой, когда ты в девках была, бывало, в этой роще до зорьки….миловались?
- Тю-у! Чё вспомнил! – уже, наверное, около сорока лет прошло. – Разочарованно, проговорила тётка Авдотья.
- А роща, так и стоит! – Восторгался дядька Митрофан.
- Да, роща-то, стоит! – С сожалением, буркнула тётка Авдотья.
Дядька Митрофан сразу, почему-то, сник. У него пропало настроение. Он погрозил кнутом кобыле. Марго, много лет возившая хозяина знала, что он её не ударит. Дядька Митрофан, знавший характер кобылы, понимал, что она быстрее не побежит. Это обоих устраивало.
Ты, это, слезла-бы со снопа-то. Занозу ещё, куда-нибудь, воткнёшь! Наездница нашлась! – Раздраженно, прикрикнул дядька Митрофан на жену.
- А то, я ни когда верхом не сидела? – Насмешливо сказала тётка Авдотья, но пересела по «дамски».
- Тьфу! – Злился дядька Митрофан. – Разболтались вы там, в клубу своём!
Когда приехали домой, тётка Авдотья, за долгие годы первый раз, не захотела идти в клуб. – Да, не хочу я на этот, «танец живота» смотреть! – Сказала.
- И, то! - Промолвил в ответ дядька Митрофан, и с тоской посмотрел на, белеющую в дали, берёзовую рощу.