Мужчина приходит к доктору, жалуется на депрессию. Говорит, жизнь слишком жестока и сложна. Говорит, он одинок в этом терзающем мире, где впереди лишь сомнения и неопределенность. Врач отвечает: “Вот что вам поможет. Великий клоун Пальяччи приезжает в наш город. Сходите на его выступление, развейтесь, это должно взбодрить вас”. Мужчина взрывается слезами. “Но доктор, я и есть Пальяччи”. Хорошая шутка. Всем смеяться. Барабанная дробь. Занавес.
Жил-был один парень. Он родился в богатой семье, но, не смотря на это, жизнь его нельзя назвать счастливой. Он потерял родителей в раннем детстве. Они были убиты мелким уличным воришкой по имени Джо Чилл. Он много скитался и искал, что называется, смысл жизни. В конечном счете, он пришел к мысли о несовершенстве устройства этого мира. Он сам взял на себя роль вершителя правосудия, своего рода линчевателя. И, вернувшись домой, он занимался тем, что изменял мир под стать своим представлениям об идеальном мироустройстве. Его звали Брюс Уэйн. И, хотя мистер Уэйн был человеком весьма состоятельным и влиятельным, в памяти людей он более остался под другим именем. Точнее сказать, это было некое альтер-эго, второе я. В истории остался Бэтмен.
К чему я это говорю? Ведь речь совсем не о нем. Речь совсем о другом человеке.
В сущности же между мной и Бэтменом не такая уж большая разница. Уэйн увидел в несовершенстве этого мира некий посыл. Он посчитал, что несчастье, обрушившееся на него, будто бы знак свыше. Это как расплата людей за их праздность, которая, как известно, один из библейских смертных грехов. Бэтмен поклялся бороться до тех пор, пока зло не будет искоренено.
А на самом деле Бэтмен – существо богопротивное. Нарушающее естественный ход вещей. Он пытается наделить порядком и гармонией то, что исторически склонно к саморазрушению – человеческую сущность. Он борется за то, чтобы спасти жизни людей, которые совершенно не заинтересованы в том, чтобы спасти себя. Все же помнят, что стало с Харви?
В этом и единственное наше различие. Я даю человеку свободу. Та самая свобода, которая позволяет ему самому определять границы применимости его жизни.
Я бы и не прочь разглядеть в людях человечность, я, черт возьми, хочу этого, но правда в том, что люди остаются людьми лишь до той поры, покуда кому-то другому это нужно. Люди, будучи на людях, (уж простите за каламбур) так свято верят, что их жалкие натужные попытки принести свет в эту жизнь чего-то стоят, что готовы даже умереть за это. И совсем другое дело, если предоставить их самим себе. Еще Гитлер говорил: «Люди бывают склонны приносить жертвы лишь тогда, когда они могут действительно ждать успеха, а не тогда, когда бесцельность этих жертв очевидна».
В этом смысле я на стороне людей. Я даю им право быть свободными. Я на их стороне, когда говорю, что они должны бороться за жизнь. Разве это не единственное, имеющее значение? Разве человек, сделавший что-то великое и достойное, не заслужил того, чтобы быть счастливым? Какова же цена? Где то мерило, которое определяет твое место в мире?
И моя совесть чиста. Я всегда хотел быть на стороне победителей. Неужели меня можно упрекать в этом? Я полагаю, что достаточно настрадался, чтобы теперь получать от жизни то, чего мне хочется.
Да уж, а если вдуматься, то это весьма печально. Мир катится в великое небытие, а я рассуждаю на тему того, кто последним останется стоять на краю – я или Бэтмен.
И, хотя мое желание не вмешиваться в естество вещей весьма синонимично слову честность, меня не покидает ощущение, что я, черт побери, могу ошибаться.
Мир кишит случайностями. Нелепая случайность – и простой мальчик превращается в линчевателя в маске, случайность – и интеллигент и интеллектуал превращается в философа с параноидальными наклонностями.
Безумству смелых поем мы песню.
Нельзя переносить свои качества на других. Нельзя судить по одному человеку о других. Аргумент в стиле «я же сделал, почему не сделал ты?» абсолютно беспочвенен. И единственное спасение от того горького разочарования, что должно быть в конце, – это бегство. Не худший вариант, если вдуматься.
И вы прежде, чем отождествлять свою жизнь с теми идеалами, за которые боролся Бэтмен, прежде чем занимать его сторону, сперва спросите себя, достаточно ли это честно перед самим собой. Как часто вы вбирали тот путь, который должны выбрать, взамен того, какой выбрать легче? И вот после того, как вы ответите на этот вопрос, вы, возможно, в полной мере оцените трагедийность моего персонажа.
Я иногда пытаюсь восстановить в памяти лучшие моменты моей жизни. Вспомнить себя и того, кем я хотел стать со всей это разительной разницей в сравнении с тем, что я есть. Это все было так давно, что меня не покидает ощущение, что этого и не было вовсе, а если и было, то было не со мной, совсем с другим человеком. И хотя я нынешний вполне заслуживаю того, чтобы пройти через все это, но тот другой – он этого не заслужил. У него были идеалы, у него были чистые помыслы и высокие стремления. И что же с ним стало?
Я думаю, что вся беда в том, что я хотел быть серьезным, но в глубине души оставался легкомысленным. Малая блажь, но именно от нее тянется цепь всех моих метаморфоз, всех моих бед и несчастий. Я не ценил все то прекрасное, что у меня было, и, как результат, я растерял все это. У меня ничего не осталось. В этом моя проблема. Но, знаете, я нашел выход. Все просто – я больше не пытаюсь быть серьезным.
– Эй! Этого разговора вообще не должно было состояться, потому что я мертв, а ты вымышленный персонаж!
– Да, ты прав, – пожав плечами, ответил Тайлер.