- Какие гости! – воскликнул Макс, увидев меня на пороге, - давненько к нам не залетала, вольная птица.

- Привет! – ответила я, - ты один? Я могу войти.

- Да, заходи, конечно. Один я.

- А твоя где?

- На работе. Это ж я все перебиваюсь где и как попало, вроде устроюсь, но не тут-то было.

- Ну, да. Ты такой.

Я вошла и подала ему пальто, которое он услужливо принял и повесил.

- Заходи, располагайся. Чувствуй себя как дома.

Я прошла и оглядела светлую комнату, украшенную бирюзовыми занавесками и массой зелени по всем углам.

- Чай будешь? – предложил Макс, - или чего покрепче?

- Давай не чай.

Макс поспешил куда-то на кухню, а я уселась в кресло и взяла с журнального столика первое, что попалось под руку, этим первым оказался каталог из «Икеи», который я без особого интереса принялась листать. Макс вскоре вернулся с двумя бокалами, упаковкой сока и бутылкой «Мартини».

- Устроит?

- Более чем.

- Вот и отлично.

Макс принялся разливать.

- Уютненько у тебя тут. Чувствуется женская рука.

- Спасибо! Стараемся понемногу. Сейчас, подожди, - он подошел к шкафу, покопался там немного и извлек на свет коробку конфет, - чтоб было, чем заесть.

- Весьма мило.

Мы стукнулись бокалами и отпили немного.

- Ну, рассказывай, - предложил Макс, - какими судьбами? Что хорошего?

- Да вот шла мимо. Подумала заглянуть. Вдруг, ты дома, - ответила я.

- Вспомнила обо мне, наконец.

- Да я о тебе всегда помню. Правда не было возможности.

- Ну-ну.

- Пообижайся мне еще. Честно говоря, я опасалась, что ты меня не пустишь.

- Почему?

- Ты как-то обмолвился в одном из наших предыдущих разговоров, что не хотел бы, что бы я приходила к тебе домой.

- Значит, если, не смотря на это, ты все-таки пришла, то у тебя были на то веские причины, а, значит, я просто обязан был тебя пустить.

- Спасибо! – благодарно улыбнулась я.

- Где пропадало-то? Давно тебя не видел.

- В Амстердаме.

- Где-где?

- Амстердам. Неужели не знаешь?

- Знаю, конечно. Как тебя занесло-то туда? Профессиональная конференция? Обмен опытом?

- Да иди ты.

- Я ж не знаю. Звучит правдоподобно.

- Конечно.

Он чуть помолчал, а потом спросил:

- У тебя все хорошо? Что-нибудь случилось?

- А почему ты спрашиваешь?

- Не знаю. Ты как-то не так выглядишь.

- В плане?

- Как-то не видно в тебе твоей фирменной жизнерадостности.

- Думаешь?

- Ну… да.

- Может, и случилось.

- Рассказывай же.

- Я еще не знаю. Может, ничего и не случилось, а я просто себя накручиваю. Хотя мне так не кажется.

- А что кажется?

- Что наломала я дров.

- Ничего себе. Да говори уже. Что ты натворила?

- Кажется, я влюбилась.

Макс замер с бокалом, поднесенным ко рту, потом издал плохо сдерживаемый смешок и от греха подальше опустил бокал на стол.

- Ну, мать, ты даешь. Как тебя угораздило-то?

- Не знаю. Как это обычно бывает.

- А он чего?

- А он меня не любит.

- Подожди, ты разыгрываешь меня что ли?

- Ага, разыгрываю. Сама поржала бы, кабы не было так грустно.

- Подожди. Давай еще раз. Ты в печали, потому что влюбилась в какого-то хрена, а он не отвечает тебе взаимностью?

- Получается так.

- Ну, дела. А чего так? Только не говори, что из-за фильмов.

- И из-за них тоже в немалой степени, конечно.

- А еще из-за чего?

- Не знаю. Видимо, я слишком незапаренная для него.

- По-моему, он идиот.

- Вряд ли. Скорее он эгоист.

- Тогда чего ты в нем нашла? Хорош собой? При деньгах? Перспективен? Трахается как бог?

- Кажется, ничего совсем уж не подходит.

- А чего тогда?

- Я не знаю, Макс. Ты всегда знаешь, за что ты любишь? Мне просто было хорошо с ним. А теперь все ушло.

- Непростой случай. Но есть один древний способ: надо найти замену.

- Уже. Думаешь, я долго терялась?

- И чего? Не помогло?

- Кажется, не вполне, как оказалось.

- Видимо, замена была не вполне хороша.

- Да нет. Он просто чудо. Понимает меня, ценит, любит. Принимает такой, какая есть, в конце концов. И мне с ним очень хорошо и весело.

- Так, а в чем беда?

- По всей видимости в том, что я его не люблю.

Макс откинулся на спинку, раздумывая над моими словами.

- Вообще, ты сейчас похожа на школьницу.

- Не сомневаюсь.

- Просто понимаешь ли, Ирин, любовь – это просто слово, важно понимать, что за ним стоит. Это ведь не какой-то приговор, не клеймо. Просто ты в своей голове возвела какого-то идола, повесила на него ярлык «любовь» и теперь огораживаешь от здравого смысла. Ты как будто не хочешь предавать свою боль.

- Макс, нет. Я совершенно не стремлюсь сберечь свою тоску и боль, будто в них есть что-то ценное. Я веселюсь с Деном, моим нынешним ухажером, мы отрываемся с ним по полной, так, что я забываю обо всем, мне даже кажется, что я вполне счастлива. Но стоит мне остаться одной, наедине со своими мыслями, я скучаю не по Дену, грущу не по нему, не жду, что он придет, обнимет, прижмет и успокоит. Я думаю о совершенно другом человеке. Понимаешь?

- Да, думаю, понимаю, - он помолчал, а потом добавил, - сдается мне, ты и впрямь влюбилась.

- Вот я о том и толкую. Капитан, блин.

Мой бокал уже давно опустел, наконец, допил и Макс.

- Еще? – спросил он.

- Конечно.

Он вновь намешал вермут с соком.

- Время лечит.

- Не сомневаюсь. Вот только медленней, чем хотелось бы.

- А знаешь, ведь есть еще способ.

- Интересно, какой?

- Занять себя чем-нибудь.

- Чем? Как-то, знаешь, так вышло, что у меня не так много талантов.

- Да я, собственно, о том и толкую. Не пора ли закончить с творческим отпуском и вернуться к активной деятельности?

- Я ждала, когда ты заведешь этот разговор. Может, тебя удивит то, что я скажу, но, знаешь, я, кажется, решила завязать.

Макс аж поперхнулся.

- Как? Совсем?

- Совсем.

- Но почему?

- Я больше не хочу этим заниматься.

- Но ты же любишь этим заниматься, ты любишь свою работу.

- Это не работа.

- Слушай, ты сейчас на пике. Тут тебе такие предложения сыплются.

- Максим, неужели ты не понимаешь, что я чувствую, кем я себя чувствую? Мой друг меня бы понял.

- Пойми и ты меня. Я совершенно не агитирую тебя, потому что так сильно хочу стричь с тебя купоны. Дело в другом. Ты не можешь уйти сейчас, сейчас ты на полпути. Осталось пару лет. Сейчас ты уже звезда, но еще не супер. Конечно, индустрия порно в России развита не так, как в США, но и с нее можно начинать карьеру. Сейчас тебя максимум узнают на улицах. Тебе это может быть приятно или неприятно, но, сама понимаешь, толку от этого никакого. А через пару лет мы сделаем из тебя медийного персонажа. Вот тогда-то и можно будет завершать.

- Макс, что не ясно? Я не хочу.

- Ты ведь всегда была умной девочкой. Тебе уже не избавиться от этого. Это уже стало частью тебя, частью твоей истории. Сейчас нужно просто довести дело до конца.

- Нет. Не хочу. Все.

Макс был явно обескуражен таким поворотом дел. Он откинулся на спинку и задумчиво уставился на свой бокал.

- Ладно. Раз уж ты решила, наверное, ты знаешь, что делаешь.

- Ничего я не знаю. Я перестала понимать, где я и куда я иду.

- У тебя просто сложный период в жизни.

- Это общие фразы.

- Но сущая правда.

- Да, у меня, нахрен, сложный период! Я, нахрен, прожила двадцать лет и поняла, что это были двадцать лет псу под хвост!

- Вряд ли все так плохо, Ириш.

- Все беспросветно плохо. Все просто ужасно.

Макс подсел ко мне, обнял меня за плечи и сказал:

- Ладно, ладно. Успокойся. Ничего, я рядом. Я всегда был и буду рядом. И всегда постараюсь помочь тебе. Ты можешь на меня рассчитывать.

- Я знаю. Я помню. Иначе бы меня здесь не было.

Он погладил меня по голове.

- Ты давно не красилась.

- Угу. Мне так больше нравится.

- Мне, наверное, тоже. Я уже начал забывать, какого цвета твои волосы.

- Я и вовсе не помнила. Я многое о себе позабыла. И даже не только о себе. Обо всем.

- Все еще будет. Дождь не может литься вечно.

- В мое окно слишком долго светило солнце.

- Ты все вывернешь обратной стороной.

- Да нет. Мне уже легче. Мне надо было кому-нибудь выговориться. Видишь ли, у меня, как оказалось, не так много близких друзей. А я еще и умудряюсь делать все возможное, чтобы уменьшить их количество.

- Сплошная самокритика. Не узнаю мою блистательную Иру. Что за зверь тебя укусил?

Тут уж я не удержалась от улыбки.

- Да был там один.

- Это излечимо?

- Надеюсь, что да. Хотя у того зверя тяжелая форма.

- Ты меня пугаешь.

- Да мне самой капец как страшно.

Мы оба заржали.

- Пойти что ль работать? – задалась вопросом я, - хватит уж бездельничать.

- Куда?

- Не знаю. Как думаешь, продавцом в магазин меня возьмут?

- Если только в секс-шоп.

- Да иди ты. Юморист.

- Для такой девочки, как ты, магазин – слишком приземлено. Иди хотя бы секретаршей.

- Опять трахаться придется.

- Есть же приличные конторы.

- В такую меня не возьмут. А если и возьмут, то только на вспомогательную должность.

- Это как?

- Да так же. Ты прикинь, прихожу я вся такая из себя на собеседование на вакансию секретаря. И мне такие: «Берем!» А потом один другому: «Но у нас же есть секретарь». А тот ему: «Ты что, не видишь? Это ведь специально обученный секретарь».

- Да уж. Никогда бы не подумал, что у красивой девушки могут возникать такие трудности с трудоустройством.

- Только, если она еще и распиздяйка.

- Ничего, мы что-нибудь придумаем.

- И ты подумаешь?

- Конечно. Ты ведь дорога мне.

- Хорошо. Я рада это слышать. Ты мне тоже дорог.

Мы с ним обнялись на радостях.

- Ладно, Макс, - решила я, - думаю, мне надо идти. А то уж и твоя скоро придет, небось.

- Небось, - согласился Макс, - я все думал, как бы тебе помягче намекнуть.

- Ну, я ж и сама не совсем дура.

- Этот факт я никогда не ставил под сомнение.

- Отлично.

Я встала, меня чуть пошатнуло.

- Ой-йо, неужели напилась уже? – удивилась я.

- Просто очень резко поднялась, - поддержал Макс.

- Неплохая отмаза на один раз.

Мы вышли в прихожую, я нацепила туфли и посмотрела на Макса.

- Заглядывай еще.

- Конечно, зайду. Куда я денусь от тебя?

- Ты только предупреждай лучше, когда вознамеришься.

- Обязательно. Просто сегодня как-то спонтанно вышло.

- Да это я понял.

Мы поцеловались, и я выскочила в подъезд. Сбежав по ступенькам, я оказалась на улице, залитой солнечным светом. В нем уже почти ничего не осталось от июльского зноя, сейчас он скорее был ласковым, нежным и согревающим душу. Настроение мое заметно улучшилось. Как, оказывается, мало для этого надо – всего один хороший человек. Хотя, быть может, это очень даже немало. Я весело, быстро, почти бегом шла по мостовой, щедро раздавая улыбки прохожим, отчего те, особенно молодые люди, тоже начинали улыбаться. Как же все-таки это прекрасно – дарить людям радость.

В этот момент около меня притормозил джип БМВ. Окошко открылось, и еще до того момента, как оттуда высунулась голова Вована, я уже знала, кто там.

- Привет, красотка! Подвезти? – бросил он.

- Да я никуда особо не иду, - отозвалась я.

- А что ж ты делаешь?

- Да просто гуляю.

- Ну, может, тогда ты составишь мне компанию? Развеешь мое одиночество, так сказать.

Я задумалась. Что-то у меня в голове шепнуло: «Лучше не надо». А потом в другом месте: «Придется». Глупости. Я тряхнула головой. Бояться не в правилах Ирины Энгельман.

- Ладно, давай развею.

Вовчик услужливо открыл дверь, и я уселась рядом с ним.

- Сигарету?

Я было согласна потянулась за ней, но передумала.

- Спасибо, нет! Попозже.

- Как хочешь.

Вовчик закурил и мы тронулись.

- Гуляешь, значит? – переспросил он.

- Ну, да, - ответила я и услышала в своем голосе странные нотки. Будто бы мне было несколько не по себе, - а ты откуда и куда?

- Да вот на работу заезжал. Сейчас вроде как домой еду. А, может, и не домой. Окончательно не решил.

- А есть варианты?

- Варианты всегда можно найти. В нашей-то деревне.

- Наверное.

- А ты, значит, откуда гуляешь?

- В смысле?

- Странно просто как-то. Вроде не твой район.

- Гулять можно где угодно. А вообще я к другу заходила.

- А, ну, ясно.

Мы замолчали. Первым не выдержал Вован.

- А ты вообще как? Как дела у тебя?

- Неплохо. Неспешно. Неизменно.

- Это хорошо.

- А у тебя?

- Пойдут. Не знаю, правда, куда. Но куда-нибудь они определенно пойдут.

- Как всегда, в общем.

- Да. Все как всегда.

После некоторого молчания слово опять взял Вовчик.

- А я, знаешь, будто бы нашел свое дело.

- Неужели? – удивилась я.

- Пока точно не знаю. Но, кажется, получается похожее на то.

- Очень интересно. И чем же ты решил заниматься?

- А это пока секрет.

- Вот как.

- Ну да. Только не обижайся.

- Ни в коей мере.

- Не хочу сглазить, сама понимаешь.

- Понимаю.

- И кроме того…

- Что кроме того?

- Это не совсем законно.

- Ого, даже вот так.

- Да, выходит как-то так.

- Но вообще вещи обычно бывают либо законными, либо нет. Промежуточное состояние не слишком-то стабильно.

- Да-да, конечно. Не совсем законное – это ведь тоже не законное.

- Вот именно.

- А в моем случае так совсем незаконное.

- Даже так?

- Ага.

Я многозначительно промолчала. Мне совершенно не хотелось самой лезть к нему в душу. Я вполне не без оснований полагала, что, если ему действительно хочется мне что-то рассказать, то он сделает это сам и без моих расспросов. Словно прочитав мои мысли, Вовчик продолжал.

- Я даже не знаю, зачем я тебе все это рассказываю. Ты ведь меня даже не спрашиваешь.

- Такое бывает.

- Да вот именно. Бывает, что просто хочешь с кем-то поговорить. Выговорится, так сказать.

- Да, не сдерживай себя, пожалуйста.

- Я просто в сомнения. Копилось. И не с кем было поговорить. Я бы не хотел тебе всего рассказывать. Это не вопрос доверия, пойми. Просто не хочу тебя в это впутывать.

- Я понимаю. Я ценю это.

- Людям свойственно поддаваться на искушения.

- Мне можешь не рассказывать об искушениях.

- Да, ты должна понимать.

- Надо просто все правильно взвесить.

- Именно. Я ведь всегда говорю: кто не рискует, тот не пьет шампанское.

- Правильно.

- Ладно. Что мы все обо мне да обо мне. Что у тебя нового?

- Ничего.

- Совсем?

- Абсолютно. В моей жизни ничего не происходит. Впервые за долгое время. Застой, уныние, апатия.

- Почему так?

- Не знаю. Ничего не хочется. Я ведь очень подвержена своим желаниям, сменам настроения.

- Как и положено женщине.

- Вот именно.

- Но чем-то ты все же занимаешься.

- Ничем.

- Ну, вот ты встаешь утром у себя дома. Потом ты же что-то делаешь?

- Вряд ли. Могу целый день проваляться в кровати, потупить в ноутбук, телевизор работает сейчас почти круглосуточно. Гуляю иногда, шатаюсь по улице просто без мыслей. Правда убираюсь дома иногда. Должна же от меня быть хоть какая-то польза. Вещи перебрала старые, выкинула весь мусор, что годами копился.

- Неплохо так. Словно жизнь новую начинаешь.

- Именно, что начинаю. Ведь эти вещи, которые валяются, они совсем уже не вещи. Они люди, память о людях. Почти как фотографии.

- И много набралось?

- Больше, чем хотелось бы.

- Интересно. Может, я потому в последнее время и перестал фотографироваться. Все, знаешь, говорят «сохранить память о счастливых моментах». А мне это только мешает, отвлекает, заставляет оглядываться, смотреть в прошлое. Иногда хочется проснуться утром и ничего не помнить. Все начать сначала, как в том фильме с Джимом Керри.

- Да, я понимаю. Разбирала вещи – нашла старый коврик для мыши. Подарил один давний гм… друг. Знаешь, романтичный такой, с надписью романтичной. Выглядит отвратительно: надтреснутой, потемневший, сигаретой прожженный в одном месте. Им уже и пользоваться нельзя, да и не пользуюсь давно. Лежал, пылился в углу шкафа. Несколько раз выкинуть порывалась, но все время что-то останавливало. Все время думала: «Пусть еще полежит, места много все равно не занимает». Будто бы ждала, что опять как новенький станет. Привязалась к какому-то символу, какой-то ерунде, а ведь по сути пустышка это. И вот опять нашла его, вынула, думаю: «Ну, нахрена? Надо выкинуть». И как подумала, так сразу сжалось что-то так болезненно в груди.

- И не выкинула?

- Выкинула. К чертовой матери. Еще пополам сломала перед этим. Чтоб соблазна не было в мусорку залезть. И выкинула.

- Хм… и что?

- Что-что?

- Легче стало?

- Не стало.

- Плохо.

- Коврик выкинуть можно. А память… Куда от нее денешься?

- Да, все это так, да вот только покой не приходит никак с тех пор, как я невзначай сказал прощай и не жду твоего звонка.

- Да уж.

- И чего? Какие мысли?

- Не знаю. Занять себя надо, видимо.

- Занять?

- Да. Деятельность ведь помогает вроде.

- Это ты по этому поводу к другу ходила?

- В смысле?

- Друг твой, он из этой шайки?

- Какой шайки, Вов? Говори конкретнее.

- Этой твоей фильм-бригады.

- Да, из этой фильм-бригады, как ты называешь. Но сегодня я просто ходила к другу поболтать так же, как болтаю сейчас с тобой.

- Ну, да…

- Если ты в чем-то сомневаешься, то у меня нет ни желания, ни необходимости тебе что-то доказывать.

- Да я так. Ничего. Просто думаю.

- Ладно.

Он взял паузу, а потом спросил:

- Знаешь, что надумал?

- Что же?

- Ты неисправима.

- Прекрасно.

- Не отмахивайся от этого. В тебе просто нет стержня. Ты не можешь себя перебороть, приложить волевое усилие. Ты просто идешь по пути наименьшего сопротивления.

- Отлично.

- Что отлично? Ты считаешь, это нормально? Полагаешь, так и должно быть?

- Да с чего ты взял вообще?

- С тебя. Я тебя давно знаю.

- И?

- Ты ведь умная девочка, способная. Всегда такой была. Если б захотела, могла б заниматься, чем угодно. А что выбрала ты?

- Да, господи! Что ж мне теперь всю жизнь за этот свой выбор расплачиваться?

- А хоть бы и всю жизнь. Да дело даже не в этом.

- А в чем же?

- Вот сейчас у тебя будто бы началась новая жизнь, как ты сама говоришь. Ты с этой новой жизнью повертелась, покрутилась, поняла, что с неба ничего не падает, и пошла по проторенной дорожке.

- Ты идиот?! Да с чего ты взял вообще?!

- С того!

- Я что, не могу просто зайти к другу поболтать?

- Нашла друзей.

- А что в этом плохого?

- Могла б найти кого-нибудь и получше.

- Кого, например? Тебя?

- Например. В любом случае тебя окружают более достойные люди.

- Ого.

- Да. Мы ценим не только твою задницу. А эти… занимаются непонятно чем.

- А вы? Чем вы занимаетесь? Деретесь, грабите, пьете, торгуете наркотиками. Чем вы лучше?

Вова ничего не ответил, он только сдавленно зло засопел и ощутимо прибавил газу.

- Ну, давай, псих, угробь нас всех, - сказала я и пристегнула ремень.

- Беда в том, что ты совершенно не думаешь о будущем, - процедил сквозь зубы он.

Он пошел на обгон сразу четырех машин, хорошо хоть встречная была совершенно свободна.

- А может, я о нем постоянно думаю?

- Да? И какое же в нем место занимает Ден?

- Ах, вот, в чем дело. Завел старую песню.

- Просто это очень показательно.

Вован вылетел на трехполоску и принялся играть в «шашечки» между машинами.

- Скажи честно, Вов, а тебя бесит больше, что я встречаюсь с Деном или что я рассталась с Даней?

Я старалась говорить как можно ровнее и спокойнее, но чувствовала сама, как мне не по себе. Но почему-то мне казалось, что я должна закончить этот разговор, что я должна дойти до конца.

- Просто я пытаюсь понять тебя. Как ты рассуждаешь? Какими соображениями руководствуешься?

- А что с ним не так? Я ищу, понимаешь? Сейчас я в поисках.

- Чего?

- Своего призвания. Своей жизни.

- И как успехи?

- Пока никак.

- И почему я совсем не удивлен?

- В чем ты меня обвиняешь? В том, что я долбанная неудачница по жизни?

- Легкое оправдание. Мы имеем то, что мы заслуживаем.

- Ты прав. Я все это заслужила. Я натворила много всякого в жизни, о чем теперь жалею. Но я стараюсь, дубина ты, как ты не поймешь? Я очень стараюсь.

- Я допускаю. Я верю.

- Тогда в чем проблема?

- Ты непоследовательна.

- Охренеть, дайте две. Извините, люди меняются с годами.

- Я не говорю о том, что раньше ты делала так, а теперь иначе.

- А о чем же ты говоришь?

- Я говорю о том, что ты сейчас непоследовательна в своих словах и поступках.

- Неужели?

- Да.

- Приведи пример. Я что-то тебя никак не пойму.

- Если тебе так хочется сделать лучше свою жизнь, научись, наконец, уже делать правильный выбор, а ты все выбираешь незапаренную разудалую жизнь, как, например, с этим обормотом Деном.

- Мне стоило выбрать кого-нибудь получше?

- Конечно!

- Кого?

- Откуда я знаю?

- Может, тебя?

Вован резко вывернул на боковую улицу, но машину занесло, и она вылетела на встречную, по которой прямо на нас катил старенький «ЗИЛ». Водитель «ЗИЛа» подал влево, и машины разошлись буквально сантиметрах в десяти, что казалось немыслимым на такой скорости. Мы проехали еще метров пятьдесят, и Вован остановился. Я дернула за ручку и открыла дверь. Хватит с меня. Но Вовчик меня опередил, он протянул свою огромную руку и схватил меня. Только тут я почувствовала запах алкоголя, исходящий от него.

- Причем здесь я?! Я причем?! Как ты поступила с Даней? Он любил тебя, а ты как последняя шлюха сбежала от него, чтобы тут же потрахаться с его другом! Кто ты вообще такая?! Что ты за человек такой?!

Вован тут же виновато отпрянул и почти испуганно посмотрел на меня. Я выскочила из машины, развернулась и закричала:

- Да что ты вообще обо мне знаешь?! Что ты знаешь о нас?! Это он…

Продолжать я уже не могла, развернулась и пошла. Я еще слышала, как Вова пытался извиниться мне вслед, но мне уже не было никакого дела до этого. Я добралась да какой-то арки во двор, зашла внутрь, нашла опору, и слезы, которые я так долго сдерживала, вырвались наружу. Меня всю затрясло, и я, закрыв лицо руками, бессильно сползла вдоль стены.