Раздался стук в дверь.

- Войдите, - сказал я, хотя краем глаза видел, что дверь уже открывается.

В комнату ввалился Вован с двумя банками пива. Видок у него был, прямо скажем, не важный.

- Костян, компанию мне составишь? Пивка со мной даванешь? – спросил он.

- Я, конечно, морали читать не люблю и убежден, что ты понимаешь, что делаешь, но, может, тебе стоит сделать перерывчик в плане бухла? А то количество потребляемого тобой алкоголя в последнее время начинает меня несколько тревожить. Просто задумайся.

- Кончай пиздеть. Я отдаю себе отчет в том, что я делаю. Это пройдет, но сейчас мне нужно выпить.

- Ладно. Коль уж нужна компания, то лучше со мной, чем непонятно как.

- Вот и умница.

Я убрал со стола свои бумаги, и он выставил туда пиво.

- У меня чипсы есть.

- Доставай.

Я кинул чипсы на стол, мы стукнулись банками и выпили.

- Даня со мной пить не захотел, - сказал Вован.

- Хотя, наверное, для него это было бы более обоснованно.

- Он… человек редкой душевной организации.

- А чем он занимается?

- Сканворды разгадывает. В шахматы мне предлагал поиграть, но я не любитель. Так что, как закончим, можешь и ему составить компанию.

- Может быть. А ты чего бухаешь?

 - У меня нет особого желания разговаривать на эту тему.

- А я думал ты пришел ко мне побухать, чтобы выговориться.

- Не бери на себя слишком много. Я пришел бухать к тебе, потому что в одиночестве это делать совсем уж тоскливо. Впрочем, попиздеть можешь ты. Давай, развлекай меня.

- И что тебе рассказать?

- Не знаю. Придумай сам. Это по Свиркову материалы?

- Да.

- И как там дело? Продвигается?

- Так. Я, в общем, все прочитал. Но, признаться, я несколько переоценил себя, думая, что за то время, пока буду здесь, сложу всю головоломку и создам стройную картину. Картина, конечно, складывается, но пока в ней больше вопросов, чем ответов.

- Оно и понятно. Но ты настроен решительно?

- Разумеется.

- Да, глупый вопрос.

Мы немного помолчали, а потом вновь заговорил Вован:

- Бля, конечно, хочется поболтать как-то выговорится. Но вот с тобой это делать не совсем с руки.

- Это почему? – удивился я.

- Потому что, что с тобой, что со стенкой.

- Аргументируй.

- Ты себя слышал? Аргументируй.

- Тем не менее.

- Костян, ты знаешь, что порой у людей получается не все так, как они хотят? А иногда даже совсем не так, как они хотят? Ты знаешь, что порой жизнь человека катится в ебень?

- Да, конечно.

- Бля. Нет, ты меня не понял. Ты, конечно, знаешь, но ты когда-нибудь испытывал что-нибудь такое на своей шкуре? А ты, например, любил когда-нибудь? Ты вообще способен на человеческие чувства?

- А ты думаешь, что нет?

- Ну, бля, не замечал за тобой.

- Думаешь, если я приучил себя держать себя в руках, у меня никогда не возникает желания схватить телевизор и выкинуть его в окно?

- А возникает?

- Мне тоже бывает нелегко.

- И что ты делаешь в таких ситуациях?

- Держу себя в руках.

- Бля… а бывает такое, что вот, ну, просто пиздец? На месте сидеть не можешь?

- Бывает. Бывает, что сажусь что-то делать, а мысли собрать не могу.

- И вот, что ты тогда делаешь?

- Осмысливаю и анализирую. Не помогает – осмысливаю и анализирую. Если понадобится – еще осмысливаю и анализирую. И, конечно, нужно занять себя какой-то деятельностью. Перешагнуть через себя, пересилить себя и занять.

- Вот как, значит.

- Вов, если ты ждал от меня какой-то невъебической панацеи, то, наверное, я тебя нихерово разочаровал. Но суть одна: порой в жизни случается хуйня, и все, что с ней можно сделать, постараться пережить. И еще постараться не допускать впредь.

- Ты все правильно говоришь, конечно. Правильно. С этим можно согласиться. Но… я тебе честно скажу, я давно себя не чувствовал так плохо, как сейчас. И я даже не предполагал, что может быть так плохо.

- Что у тебя случилось?

- Это не совсем верно, заходить в таком вопросе с такой стороны. Нельзя сказать, что у меня что-то прям случилось. Случается много всего и по мелочи. Но ведь вода камень по капле точит.

- Чтобы не случилось, жизнь продолжается.

- Да бля! В том-то и дело, что нет.

- То есть?

- Я всегда думал, что все знаю. Знаю, как устроен этот мир, знаю, кто я в этом мире, знаю свое место и знаю, что я должен делать. Но в последнее время со все большей ясностью для меня становится понятно, что все совсем не так. Не буду утверждать, что мир хуже, чем я о нем думал. Наверняка, кто-то с этим не согласится. Но он другой. И этот другой мир, он мне не нравится. Я не вижу себя в нем, я не нахожу себе в нем места. И я совершенно не знаю, что мне делать дальше. Я разочарован.

- Разочарован?

- Да, разочарован.

- И как думаешь, надолго это с тобой?

- Люди ведь меняются.

- Меняются.

- Да, дети легко, с годами это становится все сложнее. В старости, наверное, мышление совсем уже деревенеет. Знаешь, как я это представляю? Вот рождается человек. Он как пышное цветущее дерево с веточками, листочками, цветочками. Но идет время. Время приносит бури и невзгоды. И все это не проходит бесследно. Цветочки вянут, листья опадают, веточки ломаются. Остаются только самые прочные, выдерживают испытание временем. Но красота пропадает, на красоту не остается ни времени ни сил. Жизни плевать, что ты хочешь от нее, она лепит из тебя то, что нужно ей. Всех по одному шаблону. К старости веток, наверное, не остается вовсе. Стоят голые стволы, одни болванки. Жизнь перекрутила, перемолола и не оставила ничего. Человек больше не способен ни радоваться, ни удивляться. Я чувствую, что старею. Мне все труднее различать краски, мир становится серым. Я сломлен.

- У тебя запой и депрессия. Это пройдет.

- Чувство безысходности – может быть. Но мир уже не будет таким, как раньше. Потому что я уже не буду, как раньше. А мир ведь такой, каким мы его воспринимаем. Так?

- Да, кажется так.

- Да… мир не меняется. Все одно и то же из года в год, из столетия в столетие.

Вован застыл, не моргая глядя перед собой. Я хотел ему что-то сказать, но я всегда плохо умел говорить в таких случаях. Наверное, это от того, что в таких случаях надо нагло врать, а я не хотел нагло врать своему другу. И еще не хотел говорить банальностей.

- Этот проклятый Амстердам, он нас всех доконает, - вдруг изрек Вован.

- В нашей семейке оказалось много острых углов? – спросил я.

- Да, нас зажало этим городом, и мы не притерлись.

- Именно потому ты мне нужен сейчас. Лучше, чтобы ты мне помог привезти домой живыми всю эту троицу, чем, если бы ты оставил меня одного вытаскивать вас четверых. Не вовремя у тебя наступил жизненный кризис.

- Эх, Костян, ты не понимаешь, все сложнее, все намного сложнее.

- Что же я не понимаю?

- Ни черта ты не понимаешь.

- Так, может, объяснишь мне?

- Я не могу тебе ничего объяснить.

- Но ты же понимаешь, что сейчас это походит на разговор немого с глухим?

Он жалобно посмотрел на меня и произнес на выдохе:

- Проклятье…

- Может, пришло время закончить с выпивкой?

- Я закончу с выпивкой, когда сам решу, что пришло время закончить с выпивкой.

- Это глупо.

- В жизни вообще много глупостей.

- И долго ты еще намерен пить?

- Не знаю. Сколько будет нужно. Быть может, пока не умру.

- С таким-то настроем ждать осталось недолго.

- Вот как, значит? А что же ты? Ты думаешь, ты лучше меня?

Вован явно распалялся, в последнее время он легко выходил из себя.

- Я этого не говорил.

- Но подумал.

- Я бы не стал заходить так далеко в своих суждениях.

- Вот только мне этого дерьма можешь не вешать. Я таких, как ты, насквозь вижу. И вот, что я тебе скажу: ни черта ты не лучше. Ты думаешь: «Я такой охуенный тип, я всегда все делаю правильно. Я всегда держу себя в руках и не позволяю себе превращаться в раскисшую хуйню в отличие от всех этих сопляков.» Нихера. Ты думаешь, ты живешь? Ничего подобного. Ты подчинил всю свою жизнь правилам. Разве это жизнь? Херня это, а не жизнь. Да ты сам уже давно не человек, ты набор правил. Ты просто набор правил.

Надо признать, что при всей эмоциональной окрашенности этого заявления, оно несколько укололо меня.

- Означает ли это, что, если б у тебя был выбор, ты бы все равно предпочел прожить свою жизнь так, как ты, чем так, как я?

- Вот этим своим вопросом ты по сути только что подписался под утверждением о том, что ты считаешь себя лучше, чем я. Но я все равно отвечу. Да, именно это оно и означает. Я даже скажу больше. Это означает, что если бы у меня был выбор, я бы предпочел даже сдохнуть, как я, чем жить как ты.

Ох, какой удар. Вован сейчас подловил меня и просто-таки отправил в нокаут. Недопустимая неаккуратность в словах. Теряю хватку.

- Ладно. Твоя взяла. Думаю, не стоит продолжать этот спор, пока мы еще чего-нибудь друг другу не наговорили. Достаточно нам на сегодня поругавшихся.

- И то верно, - он поднял банку с пивом, - давай, за нас.

- За нас.

Мы стукнулись. Вован чуть призадумался, а потом усмехнулся и сказал:

- Да уж. Поговорили по душам. Ничего не скажешь.

- Но тебе полегчало? – спросил я.

- Децл есть. Всегда приятно на кого-нибудь наорать.

Мы посмеялись вместе с ним.

- На самом деле я редко срываюсь, - сказал Вован, - да, я думаю, ты знаешь.

- Знаю, - подтвердил я в большей степени для его успокоения.

- Наверное, чем дольше терпишь, тем сильнее перешибает. Вот, если на тебя, например, депрессняк накатит, у тебя, небось, вообще башню сорвет напрочь.

- Надеюсь, до этого не дойдет.

- Да, но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.

- Не замечал за тобой прежде религиозности.

- Да ее и сейчас не особо много. Я скорее имел в виду философское содержание фразы. В том плане, что никогда не угадаешь.

- Это я понял.

- Что имеем – не храним, потерявши – плачем. Люди не ценят своего счастья. А иногда ведь счастье заключается в отсутствии несчастья. Так ведь?

Я ничего не успел ответить, поскольку дверь распахнулась, и в комнату вошел Даня. Он подошел к нам, отпил у меня пива и спросил:

- Чего, мы сегодня в клуб идем?

- А ты хочешь в клуб? – удивленно посмотрел Вовчик на него.

- Да, задолбался дома сидеть. Да и надо тусануть напоследок.

Мы переглянулись.

- Пошли, конечно, - согласился Вовчик, - нехер дома сидеть.

Он залпом допил свое пиво и пошел на выход.

- На, допей, тут немного осталось, - обратился я к Даниле.

Я взял свою куртку, и мы с ним вышли в коридор. Вскоре подошел и Вован.

- Мы втроем пойдем? – задал я неизбежный вопрос.

- Скажи им, что мы в клуб. Если хотят, пусть, догоняют, - ответил Вовчик.

Они сегодня целый день общались через меня. Вот как-то так внезапно я стал единственным связующим звеном нашей некогда дружной компании.

Я постучался к Дену и открыл дверь. Ден с Иркой сидели на кровати и смотрели какой-то фильме на ноутбуке.

- Вы в клуб пойдете с нами?

- Да, идем, - ответил Ден.

- Тогда догоняйте. Эти двое уже пошли.

- Хорошо.

Я закрыл дверь и с чувством выполненного долга отправился вслед Вовану и Дане. Дорога к клубу прошла без происшествий. Данилу я сегодня еще не видел, следует отметить, что выглядел он достаточно бодро, по крайней мере в сравнении с Вованом.

В клубе мы плюхнулись за первый попавшийся свободный столик и заказали себе по пиву. Ден же с Иркой пришли минут через пятнадцать и уселись за барную стойку, излюбленное место Дена. Ситуация с нашим расколом, конечно, не нравилась мне, но сейчас я не видел путей что-то исправить. Оставалось только ждать.

Вован снова развел нытье о том, какая сложная штука жизнь, Даня был молчалив, на периодические вопросы от Вовчика отвечал невпопад и вообще, похоже, был полностью погружен в свои мысли. Через какое-то время я глянул на барную стойку, Ден уже сидел один. Я поискал глазами Ирку и обнаружил ее на танцполе. Ден тоже заметил, что я на него смотрю, и кивком головы предложил подойти к нему.

- Сейчас я приду, - сказал я ребятам и, взяв свое пиво, подсел к Дену.

- Как они? – спросил Ден, - злятся на меня?

- Да, есть такое дело.

- Блин, эта ситуация мне вообще не по душе. Не хотел я, чтобы так было.

- Хотел ты или не хотел, об этом, наверное, стоило ночью думать.

- Костян, ты меня тоже пойми. Ночью ко мне приходит Ирка, говорит, что они с Даней расстались, вся в слезах, а я еще под коксом был. Ни один нормальный мужик не устоял бы.

Я кивнул.

- Ты ведь меня понимаешь? – спросил Ден.

- Если не копать глубоко и не разбираться, хорошо или плохо ты поступил, то да, я могу тебя понять.

- Это радует.

Тут подошел Захар.

- Здорово, Костян! – бросил он мне.

Я поздоровался с ним.

- Привет, Ден! – обратился он к Дену и сел с ним рядом, по другую сторону от меня.

Ден буркнул приветствие в ответ.

- Слушай, разговор к тебе есть, - начал Захар.

- Разговаривай, - ответил Ден.

- Мне тут девочки на тебя пожаловались, говорят, обидел ты их вчера.

- Вот как.

- Да, потому я думаю, что тебе лучше перед ними извиниться.

- Давай, я сам с ними разберусь, а ты в наши дела лезть не будешь.

- Если бы это были исключительно ваши дела, они бы не стали ко мне с этим обращаться. Теперь это и мое дело. Ты поступил по отношению к ним нечестно и несправедливо и, вообще говоря, по-свински.

- Слушай, ты, вершитель справедливости, если они тебе поныли о чем-то там под бутылочку текилы, это еще совсем не значит, что они к тебе за чем-то обратились. Приучи себя сидеть на жопе ровно, это хороший совет. А еще лучше: пойди да трахни обеих, по моим наблюдениям им этого не хватает. Да и тебе, небось, тоже.

- Знаешь, я не люблю конфликты и потому стараюсь быть максимально аккуратным в заявлениях. И вот, что я тебе скажу: мы обо всем забудем, если ты просто пойдешь и извинишься перед ними.

- В этом мы с тобой похожи, я тоже не люблю конфликты и я, значит, тоже буду максимально аккуратен в заявлениях. И вот, что я тебе скажу: иди-ка ты на хуй.

Последовала немая сцена длиной в несколько секунд, в течении которых Ден и Захар внимательно смотрели друг на друга, а затем Захар резким движением двинул Дену по лицу локтем. Ден явно не ожидал такого и полетел вниз головой с высоты барного стула. Захар спрыгнул, намериваясь, видимо, врезать Дену еще пару раз. Но и я не дремал, мгновенно сориентировавшись, я ударил Захара по лицу, тот отшатнулся на пару шагов. В следующий момент чей-то кулак прилетел мне в ухо, очень неприятный удар, я повернул голову и увидел Олега. Прежде, чем он успел сделать что-то еще, я схватил его за шею и повалил на пол. Падая, он увлек меня за собой, отцепляясь от Олега, я попытался было встать, но тут же схлопотал еще и ботинком в то же самое ухо. Я оказался между двумя парнями: снизу меня держал Олег, а сверху стучал по затылку кто-то из близнецов. Не знаю, долго бы я продержался в таких условиях, но внезапно сидевший сверху исчез, я обернулся и увидел Вована. Вот теперь-то шансы выровнялись. Олег все еще держал меня, я уперся ему коленом в грудь и, не разбирая, принялся бить по лицу. Он, худой, длиннорукий, даже лежа подо мной, умудрялся доставать до подбородка. Но все же моя позиция была заметно выгодней, у Олега брызнула кровь из носа, и после еще нескольких ударов рвение его поутихло. Я, наконец, смог встать и оглядеться. Музыку в клубе выключили, похоже, мы привлекли к себе внимание, хотя это совершенно не удивительно, учитывая, что предстало моим глазам. Прямо передо мной на полу валялся в щепки разнесенный стол. Игорь сидел, прислонившись к стенке и закрыв один глаз рукой, даже не пытаясь подняться. Вован, уже как будто ребячась, топтал двух близнецов, а те катались по полу, уворачиваясь от его ног. Ден сидел на груди у Захара и бил его кулаком по лицу. Захар долго пытался схватить его руки и ему, наконец, это удалось, но это не остановило Дена, который принялся бить его головой. Даня же молотил Андрея. Данила сидел на одном колене, уложив Андрея на второе, вывернув ему руку, и акцентировано мощно с каким-то злым остервенением наносил удары кулаком в лицо. Андрей уже не слишком сопротивлялся и лишь отчаянно пытался вырваться. Ему вскоре это словно удалось, но Даня крепко держал его за руку. Он принялся выкручивать ее, и Андрей повернулся, лежа на полу, увлекаемый этим круговым движением. Данила дернул его на себя, а затем швырнул на пол и еще пару раз с усилием наступил на него. Мне даже показалось, что я услышал хруст ломающихся ребер. И тут произошло совсем уж неожиданное: откуда ни возьмись сзади к Даниле подлетела Женька и толкнула его в спину.

- Отойди от него! – закричала она.

Данила медленно повернулся к ней, словно слон, лениво реагирующий на укус комара. Женька в ужасе отпрыгнула от него. Она схватила лежащую на полу деревянную четырехгранную ножку от сломанного стола и угрожающе подняла ее.

- Отойди от него, я сказала! – повторила она.

Данила стоял, удивленно глядя на нее, совершенно не зная, что делать. Зрелище и впрямь было занятное: Женька с этим куском дерева в руках, который скорее только подчеркивал ее хрупкость, рядом с человеком, который буквально только что на ее глазах избил другого практически до полусмерти.

- Ты… Ты псих… я все про тебя знаю… мне говорили твои друзья, - срывающимся голосом выговорила Женька.

Данила медленно перевел взгляд на Вовчика, с немым укором требуя разъяснения этих слов.

- Мы ничего такого не имели в виду. Это ведь была просто шутка, - смущенно попытался оправдаться тот.

Даня вновь посмотрел на Женьку и, наконец, задал несколько странный вопрос:

 - Ты ударишь меня?

Вместо ответа она еще выше подняла ножку стола, готовая в любой момент дать отпор. Данила, не говоря ни слова, шагнул к ней. Женька сделал шаг назад и, что есть силы, махнула своей деревяшкой. Даня не попытался ни увернуться, ни как-то остановить ее. Ножка просвистела в воздухе и обрушилась на его лицо. От удара Данила сильно пошатнулся и едва удержался на ногах. Он вновь выпрямился в полный рост и посмотрел на Женьку, на его правой щеке, чуть пониже глаза протянулся отчетливый красный рубец. Женька и сама чуть не свалилась, увлекаемая своим оружием. Они вновь застыли в тех же позициях, что были прежде. Данила поморщился, а потом вновь пошел на Женьку, та вскрикнула и, пятясь, нанесла повторный удар. Но Даню это не остановило, он устоял и продолжил свое движение. Господи, из чего у него сделана голова! Мы с Вованом стояли, не шевелясь, завороженные этим действием, даже не пытаясь вмешаться. Женька между тем в третий раз ударила Данилу, раздался треск и кусок деревяшки отлетел в сторону. Женька отбросила вторую половину, а Даня продолжал идти на нее. На его щеке отчетливо красовались три параллельные красные кровавые полосы. В итоге, Женька уперлась в стол в своем движении назад, и Данила подошел вплотную к ней. Она испугалась еще больше, схватила стоявший на столе бокал, который подвернулся под руку, и ударила им Дане в лицо, метя в то же место. Бокал хрустнул и раскололся, зажатый между ее рукой и щекой Данилы. И тут Женька разрыдалась, то ли от боли, то ли от обиды, то ли от ужаса осознания того, что она только что натворила, а вернее всего от всего сразу. Она схватилась за порезанную руку и опустила голову, уткнувшись лбом в грудь Данилы, сотрясаясь от слез. Даня как-то нерешительно положил ей руку на плечо и тут же отдернул ее.

- Ну, как? Полегчало? – спросил он.

Вместо ответа Женька заплакала еще громче и сильнее.

Я, наконец, смог отвлечься от происходящего и увидел, как сквозь толпу к нам пробивалась пара здоровенных охранников.

- Вован! – окликнул я и, когда тот повернулся, кивнул головой в их сторону, - надо сваливать.

Вовчик согласно кивнул.

- Цепляй Даню, а я заберу Дена, - приказал я.

Я глянул на Дена. Тут картина была еще почище предыдущей. Ден сидел верхом на Захаре, который лежал на полу. Все лицо Дена от подбородка до лба было перепачкано в крови, по большей части вероятно не его. Лицо же Захара вообще было трудно различить, оно превратилось в какое-то сплошное кроваво-красное месиво.

- Твою-то мать! – удивленно выругался я.

Я подошел к Дену и потянул его за плечо.

- Все, Ден, уходим! – крикнул я.

Но Ден словно не слышал меня, он будто обезумел. Даже когда я стащил его с Захара, он продолжал рваться к нему и даже ударил несколько раз ногами. Но мне все же удалось привести его в чувство, я хорошенько тряхнул его и развернул лицом к себе.

- Все, Ден! Мы должны уходить.

- Да, должны, - согласился тот.

К нам подошли Вован с Даней, тут же была и Ирка. Она испуганно смотрела на всех нас, по большей части на Дена и Данилу.

- Куда теперь? – спросил Вован.

- Через вход нам не выйти, - оценил ситуацию я.

- В туалете есть окно, - сказал Ден, - оно открывается и не зарешечено.

- Там вроде высоко, - высказалась Ирка.

- Ну, метра два-три. В любом случае варианта лучше у нас нет.

- Пошли, - согласился я.

Мы двинулись к туалету. Там действительно было окно, как и говорил Ден. Я поднял раму и посмотрел вниз. Трех метров-то тут, наверное, не было, но два с половиной было точно.

- Кто первый? – спросил я.

Даня, ничего не говоря, подошел к окну, свесился наружу и спрыгнул.

- Все нормально, - сказал он, отряхивая руки.

Затем мы спустили Вована. Я придерживал его сверху, а Данила помогал снизу. Потом мы с Вовкой спустили Дена и Иринку, а в конце уже вылез я.

- Нам надо быстрее в гостиницу, забрать вещи, - принял решение я, - девчонки-то знают, где мы живем, а шороху мы тут наделали неслабого.

Никто не стал со мной спорить. Мы пошли быстрым шагом, шел легкий дождик, потому народ на улице старался особо не задерживаться, но это было только нам на руку, учитывая какими красивыми были наши физиономии.

- К слову, мне кто-нибудь объяснит, что за говно только что произошло? – заговорил Вован.

Ему никто ничего не ответил.

- Я спрашиваю: что за говно стряслось?! – повторил Вовчик.

- Что за говно? Что стряслось? – не выдержал Ден, - подрались мы, что тут непонятного?

- Спасибо, кэп, а какого мы подрались?! Костян?

- У Дена возник спор с Захаром, - ответил я.

- По какому поводу?

- Он оказался мудаком, - отозвался Ден, - и полез не в свое дело.

- Может, добавишь конкретики?

- Бля, да чего ты привязался?

- Все опять дружно вытаскивали твою жопу из какого-то дерьма. Всем очень интересно знать, из какого на этот раз.

- По моим наблюдениям только тебе.

- Хорошо, тогда будь добр, скажи мне.

- Этот мудило посчитал, что я обидел тех баб, Женю и Свету.

- А ты их обидел?

- Я бы не стал так утверждать.

- А что ты сделал?

- Короче, я просто трахнул их поочередно.

- Вот значит как. Охуенный ты тип, Ден. Трахаешь всех подряд без разбора, а потом удивляешься, что к тебе какие-то претензии предъявляют.

- Чего ты до меня доебался? Я вообще не просил за меня вписываться. А знал бы я, что столько твоего унылого пиздежа придется выслушать, так вообще бы попросил этого не делать.

- Вот какой ты охуенный. Так будь уверен, что я делал это последний раз. Хватит с меня твоей хуйни.

- Охуительно. А с меня хватит твоей хуйни. Я уже заебался тебя выслушивать. Вечно пиздишь и пиздишь, пиздишь и пиздишь. Каждой бочке затычка. Только и можешь, что командовать. Толку, блядь, ноль.

- Не, бля, Данил, ты слышишь, как он заговорил?

- Сделайте одолжение, - ответил Даня, - отъебитесь от меня все, пожалуйста.

- Кажется, ни у кого нет желания тебя выслушивать, - вставил Ден.

- Бля, мальчики, - не выдержала Ирка, - а вы можете все вместе заткнуться, наконец?! Как будто сейчас делать больше нечего, кроме как между собой грызться.

- А тебя, блядь, вообще никто не спрашивает, - рявкнул Вован, - я вообще с тобой разговаривать не хочу.

- Ты представить себе не можешь, как я счастлива по этому поводу.

В этот момент Даня остановился и оперся рукой на стену здания. Мы все развернулись и посмотрели на него.

- Ты в порядке? – спросил я.

- Да, - ответил он, - сейчас все будет нормально.

- У тебя кровь до сих пор идет. Тебя, видать, от кровопотери мутит. Плюс сотрясение возможно. Надо бы кровь остановить как-нибудь, прижать чем-нибудь.

Ирка полезла в сумку.

- Салфетки влажные подойдут? – спросила она.

- Да, доставай. А так надо купить пластырь и вату.

Ирка достала несколько салфеток и прижала их к щеке Данилы.

До гостиницы оставалось метров двести.

- Может, вещи зеберем? – спросил Вован, - а Данила тут побудет. Всем-то необязательно идти в принципе.

- Идите, - согласилась Ирка, - я посмотрю за ним.

- Дену тоже лучше не идти, - высказал я, - а то у него лицо такое, будто бы он съел кого-то. Мы вдвоем справимся.

- Мы чего, их тут втроем оставим? – нерешительно поинтересовался Вовчик.

- Бля, да не убьют же они друг друга.

Я сделал несколько шагов в направлении гостиницы и, остановившись, обернулся, Вован все еще стоял и с сомнением смотрел на них.

- Да пиздуйте уже! – крикнула Ирка, и мы с Вочиком пошли.