с прошедшим, девочки

 

Вован подошел к столику и окинул взглядом всех собравшихся, после чего его грузная туша тяжело опустилась на стул. Он, ничего не говоря, взял бутылку водки и налил себе и Дане. Они кивнули друг другу и выпили. Эти двое сидели по обе стороны от меня, и я находилась словно в эпицентре их алкогольного побоища. Захар и Андрей, сидевшие напротив, видели, что мне это не особо нравится и едва заметно посмеивались. Нет, ладно бы они просто весело напивались, но они делали это с таким видом, будто весь мир катиться к черту. Вован, по-моему, уже еле стоял на ногах, такое чувство, будто в Амстердаме я его вообще трезвым не видела.

- Ирочка, твое здоровье, - сказал мне Захар и сделал глоток.

Наши новоиспеченные знакомые не слабо нахрюкались вчера под четким руководством Дена и сегодня, заметно сбавив обороты, легонько развлекались коктейльчиками.

- Дань, может, хватит уже? – шепнула я Даниле на ухо.

- Да, я подумываю об этом, - ироничным тоном отозвался тот.

- Тебе вчера мало было? Я боялась, что ты домой не дойдешь.

- Не бойся, милая. Автопилот у меня пока работает.

Вчера Данила нажрался в говно. Он вообще с каждым днем пил все больше и больше. Когда же я пыталась заговорить с ним об этом, он неизменно отвечал, что ему осначертел этот ебаный клуб, этот ебаный Амстердам и вся эта ебаная Голландия и что тут все равно нехер делать. Сегодня он проспал целый день. Я даже не хотел будить его, когда мы пошли в клуб, но Вован не стал меня слушать. Так что эти двое нашли друг друга. Я же успокаивал себя тем, что здесь еще есть адекватные люди, с которыми можно поболтать.

Захар, Андрей, Игорь, Олег, Рома и Диман – ребята из Москвы, сынки богатых папочек, приехавшие в Амстердаме, чтобы отлично провести время. Они громко болтали, глупо шутили и имели обыкновение доебываться до официанток. Последние двое были еще и братьями-близнецами и обожали устраивать розыгрыши на эту тему. Конечно, они были полными идиотами, но для того, чтобы просто и незапаренно провести время компании лучше не сыщешь.

Андрей закурил.

- Угости сигареткой, - попросила я.

- Ты куришь? – удивился он.

- Временами.

Он протянул мне пачку и зажигалку. Я не курила с нашего первого дня в Амстердаме, но сейчас мне определенно этого захотелось. Боковым зрением я заметила, как Даня внимательно следит за моими действиями. Я знала, что он бесится по этому поводу, но мне так хотелось сделать что-то назло ему. Коль уж он меня постоянно в этом упрекает, следует хоть раз дать ему повод для подобных упреков. Я старалась не смотреть на него и, чтоб хоть как-то занять свои мысли, завела разговор:

- Я раньше много курила. Потом бросала. Тоже много. Сейчас особо не курю. Но иногда прям хочется.

- Бросить курить легко, - прокомментировал Андрей, - я сам делал это много раз.

- Да, именно так.

- А вы не ходили в эти… как их? Короче, где травку курить можно.

- Кофешопы.

- Да, ходили?

- Я нет. Вот ребята были, вот Вован, Ден и Костян, которые вчера с нами сидели. Ден, по-моему, там вообще живет уже.

- Ну, и как? Понравилось? – заинтересованно включился Захар.

- Да, вполне, - ответил Вован.

- А травка классная?

- Не знаю. Травка как травка. Хорошая, но у нас, по-моему, не хуже.

- Бля, мы хотели тоже сходить, но сегодня вообще ни хуя не в состоянии были. Мы и без травки сегодня чуть живые, - сказал Андрей.

- Да, - подтвердил Захар, - утром я хотел, чтобы мама родила меня обратно.

- Вам надо еще тренироваться, - указал Вован, - все достигается путем постоянных тренировок.

- Я вижу. Вы-то себе расслабиться не даете.

- А теперь представьте, как тяжело постоянно быть с ними и оставаться непьяной, - сказала я.

- Пожалуйся тут еще, - возмутился Вован.

- Вот я и жалуюсь.

- Ладно, не ругайтесь, - влез Захар, - давайте я лучше анекдот расскажу.

- Пошлый?

- Почему сразу пошлый?

- Потому что анекдоты бывают двух типов: пошлые и несмешные.

- А-а, это да. Тогда про поручика Ржевского.

- О, это мои любимые анекдоты.

- Да, дамам нравится.

- Ну, рассказывай.

- Значит, поручик Ржевский собрался на бал и, чтобы хоть как-то повеселить своих друзей, решил подготовить какую-нибудь шутку. Он пришел к Пушкину и попросил его сочинить какой-нибудь забавный коротенький каламбур. Пушкин соглашается и экспромтом выдает: «Ты гондон, и он гондон, а я виконт де Бражелон». Ржевский приходит на бал и обращается к друзьям-гусарам: «Господа, на днях услышал замечательный каламбурчик. Суть в следующем: я Д'Артаньян, а вы все пидорасы. Но в стихах звучало просто прекрасно, уверяю вас, просто прекрасно».

Мы все кроме Вовчика и Дани рассмеялись.

- Что, Вован, не смешной? – поинтересовался Захар.

- Смешной. Просто я его уже слышал, - отозвался тот.

- Просто кто-то уже напился.

- Чего? Да я тут вас всех вместе взятых перепью.

- Тебе есть, чем гордиться.

- Чего ты до меня доебался?

- Да не злись ты. Тебе вредно пить. Ты злым становишься.

- Тебя это смущает?

- Меня бы это волновало. От выпивки много проблем.

- Например?

- С женой проблемы будут.

- У меня уже с женой проблемы. Потому и пью. Пью, потому и с женой проблемы. Замкнутый круг, мать его.

Мне надоело слушать эту болтовню, и я решила сходить в туалет, тем более, что давно хотела.

Господи, не надо было обладать большим умом, чтобы понять, что эта поездка проходила совсем не так, как ожидалось, вся через жопу. Как вообще эти люди отдыхают? Я даже не могла понять причину, почему все так происходит. Вдруг всплыло столько противоречий, столько нестыковок. Я уже не могла дождаться, когда мы вернемся обратно. Я бы заперлась в своей кровати и неделю сидела бы там, никого не пускаю. Даже напиваться больше не хотелось. Я поймала себя на мысли, что единственной мой светлой отдушиной в этом дерьме был вечно неунывающий Ден. Он никогда не грузил и всегда мог найти подходящие слова. Но сейчас Дена рядом не было. Были только кучка придурков да пара упившихся, озлобленных на все дружков, которые едва ли были подходящими собеседниками. До слез досадно. Опору в них искать не приходилось, а значит, надо было быть стойкой самой.

Я сделала невозмутимо беззаботное лицо и толкнула дверь кабинки. То, что предстало перед моими глазами, в первый момент даже заставило меня вздрогнуть от неожиданности. Прямо напротив кабинки, опершись на умывальники, стоял Данила со сложенными на груди руками. Во всем его виде только по порядком помутневшим глазам можно было понять, сколько он выпил. А вообще вид у него был не очень веселый.

- Напугал ты меня, - честно призналась я, начиная мыть руки.

- Чем? – спросил он.

- Стоишь тут весь такой внезапный. Следил что ли за мной?

- Не совсем. Но суть дела это не меняет.

Разговор будет тяжелый, это я сразу поняла по его занудной манере тщательно взвешенно подбирать слова в таких ситуациях.

- Зачем?

- Что мы тут делаем?

- Мы отдыхаем, солнце. Мы приехали в Амстердам отдыхать, ты забыл?

- По-твоему это отдых?

- А по-твоему это что?

- Каждый вечер приходить в этот чертов клуб, сборище удолбанных мальчиков и похотливых девочек. Слушать эту кислотную музыку по кругу. Я уже наизусть весь плэйлист знаю. Общаться с этими придурками, смеяться над их дебильными шуточками. Меня блевать от них тянет. Что это? Разве это отдых?

Он говорил жестко и резко, но лицо его оставалось при этом бесстрастным.

- Да, это отдых. Я ответила на твой вопрос. Теперь ты ответь на мой, - сказала я и после его недоумевающего взгляда добавила, - что по-твоему отдых?

- Отдых – это возможность быть самим собой.

Тут уже не выдержала я.

- Дань, ты ебнутый! Ты меня извини, но это правда! Ты ебнутее Дена и Вована вместе взятых. Чего ты вообще ждешь от жизни? Что все будут играть по твоим правилам, что все будут плясать под твою дудку? Иди в армию тогда. Там все просто: черное и белое. Тебе все не нравится. Все пидорасы, я Д’Артаньян. Это про тебя анекдот. Как я вообще додумалась с таким трахаться?!

В воздухе повисла тишина, я сама испугалась своих слов. Данила, ни капли не изменившись в лице, смотрел перед собой в одну точку. Можно было подумать, что он вообще не слушал то, что я ему тут говорила. Но он слушал. И слушал очень внимательно, уж я-то его знала.

Тишину прервал шум сливающейся воды, и из одной кабинки вышел паренек поношенного вида, да еще и с руками, испачканными чем-то синим. Он остановился и обалдело уставился на нас.

- Тебе чего, Ван Гог? – вопросительно кивнул ему Даня.

Вопроса пацанчик, конечно, не понял, но суть происходящего уловил. Он испытывающе посмотрел на умывальник, но решил в итоге не дергать судьбу за яйца и быстренько двинулся по направлению к двери. Я проследила, пока он удалился, повернулась и кинулась к Дане на шею.

- Прости меня, - зашептала я, - прости меня, пожалуйста. Я не так сказала, я не то имела в виду. Ты же знаешь.

- Знаю, - кивнул он.

- Вот и отлично. Давай не будет ругаться. Мы что-нибудь придумаем. Скажи мне, чего ты хочешь.

- Я ничего не хочу, - ответил он, освобождаясь от моих объятий, - я хочу домой. Я устал.

Он пошел к двери.

- Дань! – обиженно попыталась я его остановить.

- Ты можешь остаться, - просто отрезал он.

Мы вышли из туалета, Данила впереди, я за ним. Он двигался чуть пьяно, плавно покачиваясь, но при этом с какой-то невообразимой быстротой        , ловко лавируя между людьми. Я едва поспевала за ним, постоянно на кого-нибудь натыкаясь. Когда я подбежала к столику, он уже стоял со своей курткой в руках и прощался со всеми.

- Да посиди еще, - увещевал Вовчик.

- Не хочу.

- А чего такое?

- Ничего. Я напился и хочу спать.

Я стояла растерянная и не знала, что делать.

- Слушай, Ир, - вдруг обратился ко мне Андрей, - я вот смотрю на тебя и думаю, что лицо у тебя какое-то знакомое. Я тебя раньше нигде не мог видеть?

Даня, который уже было уходил, развернулся и пристально посмотрел на него. Этому только повод дай. Я сразу поняла, что сейчас произойдет. Я положила руку на плечо Вовчику и вцепилась в него ногтями.

- Вов, - шепотом я отчаянно попросила его спасать положение.

Но он и сам уже все понял. Я почувствовала, как буграми заходили напряженные мышцы под его футболкой, и он с неожиданными для человека его склада ловкостью и проворством вскочил со стула и встал на пути Дани. Данила, взбешенный, влетел в эту живую гору, и в первый момент даже показалось, что Вован его не остановит. Он сделал шаг назад, упершись в стол, опрокидывая бутылки и бокалы. Они на несколько секунд замерли, посмотрев друг другу в глаза, а затем Вовчик отбросил Даню. Тот попытался было повторить свой заход, но пыла у него явно поубавилось. Вован быстро оттащил его. Даня еще отчаянно пытался махать руками, скрываемый огромный спиной. Наконец, Вовчик схватил его за голову и, прижав к себе, что-то прошептал на ухо. Даня словно выключился, Вовчик отпустил его и тот стоял, будто бы вообще не понимая, как он сюда попал. Наконец, он посмотрел на Вована, кивнул ему, развернулся и быстро пошел на выход. Вовчик же, посмотрев ему вслед, вернулся за стол. Ребята делано улыбались, но было видно, что подобная ситуация смутила их.

- Не обращайте внимания, - прокомментировал Вовчик, - у парня был тяжелый день. Вот и сорвался. С ним такое бывает.

Я не понимала, что со мной происходит. Даня бесил сегодня меня весь вечер, но вот он ушел, и на душе стало так тоскливо и одиноко. Вся эта пустая болтовня потеряла для меня всякий смысл.

- Ты присядешь? – поинтересовался Вован.

- Блин! – взмахнула руками я и, схватив сумку, побежала к выходу.

Я выскочила на улицу и осмотрелась по сторонам, но Дани уже и след простыл. Он как сквозь землю провалился. Я побежала в гостиницу. Куда еще он мог пойти? Он ненавидит этот город, и все, что ему сейчас нужно, это забиться в свое укрытие и зализывать там свои раны.

Я чувствовала себя дурой, пятнадцатилетней школьницей. Я, Ирина Энгельман, женщина, с которой мечтают переспать миллионы мужчин и, думаю, с тысячу женщин, бегаю за парнем. Причем это не просто парень, это парень, который находит во всем проблемы просто потому, что он не может этого не делать. Даже если все будет идеально, он ведь найдет, к чему примотаться. Я, наверное, сошла с ума. Да, сошла с ума, я сумасшедшая, теперь это для меня очевидно.

Я влетела в гостиницу, пролетел мимо невозмутимого администратора, который вероятно привык к любым выходкам русским, не дожидаясь лифта, взбежала на третий этаж и ворвалась в комнату. Я стояла запыхавшаяся, стараясь отдышаться. Дани в комнате не было, я включила свет, дабы убедиться в этом. Выключила свет, проверила в ванной, в туалете. В гостиницу он не возвращался, это было ясно как божий день. Смущенная и расстроенная, я, не раздеваясь, повалилась на кровать.

Я подумала уснуть, но сон не шел. Где он может шляться? Мысли копошились в моей голове. Я представляла его то в борделе в окружении голландских шлюх, то укуренного, спящего в кофешопе, то, как он, допив бутылку вискаря, прыгает вниз головой на дно какого-нибудь неглубокого канала. Потом я гнала от себя эти мысли. Глупости. Курить он не стал в десять лет, не начнет и в двадцать, о самоубийцах он всегда с издевкой отзывался, да и шлюхи – это был как-то не его стиль. Скорее всего он просто шатался где-то по городу, искал выплеск своей энергии, своей злости. Господи, только бы он не попал в какие-нибудь неприятности, только бы он ни с кем не подрался. Если с ним что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.

Несмотря на все мои тревоги и волнения, я все же впала в легкую дрему и проснулась только от звука открывающейся двери. Я открыла глаза и увидела входящего Даню, я тут же зажмурилась от яркого света из коридора. Дверь закрылась, и я вновь смогла оглядеться. Данила бесшумно, подобно индейцу прошел на середину комнаты и остановился, повернувшись ко мне. Я пыталась разглядеть его глаза, но было темно, уж не знаю, сколько времени прошло.

- Я не сплю, - наконец, призналась я.

Он ничего не ответил, а только молча подошел к подоконнику.

- Где ты был? – спросила я.

- Гулял, - ответил он, - мне нужно было проветриться.

- Надеюсь, не наделал глупостей?

- Нет, - он повернулся к окну, - я уже взрослый мальчик.

- Иногда я сильно в этом сомневаюсь. Иди ко мне.

Он не шевельнулся.

- Дань, - повторила я.

- К чему это? – спросил он, стоя спиной ко мне.

- Что?

- К чему все эти… самообманы?

- Дань, я тебя умоляю…

- Что? Что? О чем ты говоришь? Я ведь знаю, как будет в конце. Мы оба знаем.

- Ты несешь чушь.

- Нет, любимая. Мне горько, но я искренен. Я верю в то, что говорю возможно первый раз в жизни.

Он впервые назвал меня любимой. Прежде он никогда этого не делал. От этого мне стало страшно больше, чем от всего остального вместе взятого.

- Ты хочешь расстаться? – эта мысль пронзила меня как озарение.

- Так будет лучше.

- Лучше?!

Обида и отчаяние сменились гневом и яростью.

- Да. Это наш единственный шанс.

- Шанс? Какой, нахрен, шанс? Шанс на что?

- Шанс когда-нибудь, наконец, стать счастливыми.

Я спрыгнула с кровати и подошла к нему.

- Ты несешь полную ахинею! Ты… ты напился, и у тебя сорвало башню. Утром ты будешь жалеть об этом, ты понимаешь это? Ты будешь жалеть о своих словах. Ты пьян.

Он ничего не отвечал.

- Посмотри на меня. Посмотри на меня! – закричала я, схватила его за плечо и повернула к себе.

Его глаза стеклянно блеснули в свете луны. В них не было ничего: ни грусти, ни злости, ни даже тоски. Он окинул меня пустым взглядом, а затем отвернулся обратно к окну. Я отступила на пару шагов.

- Мне очень не нравится то, что ты сейчас говоришь, - чуть подумав, начала я, - и тебе стоило бы очень основательно подумать, прежде чем говорить такие вещи. На пьяную голову такие дела не решаются. Если все так серьезно, то лучше подождать до утра и все еще раз обсудить. Но если ты уверен, что все решил, то я, так и быть, уйду. Просто подумай еще раз. Если я сейчас уйду, то не вернусь уже никогда. Ты это понимаешь? Ты понимаешь значение слова «никогда»?

Он молчал и не поворачивался. Он не мог повернуться.

- Будь же ты проклят! – в бессильной злобе закричала я, - ты сумасшедший. У тебя было все. Я давала тебе все. Но ты этого не хотел. Ты не хочешь быть нормальным человеком. У тебя, нахрен, клиника! Видит Бог, я этого не хотела. Я старалась. А тебе все равно. Да ты просто глупый самовлюбленный мальчишка, который с кайфом мазохиста упивается собственной никчемностью. Ты хотел этого? Получай. Но ты будешь жалеть об этом, я тебе обещаю.

После этих слов я захлопнула дверь и вылетела в коридор. Сбежав по лестнице, я выскочила из гостиницы и быстрым шагом, едва не переходя на бег, помчалась по улице.

Слеза ручьями катились из моих глаз. Я шла, не разбирая дороги, успевая только в последний момент уворачиваться от прохожих, когда их расплывчатые лица внезапно появлялись передо мной. Наверное, я выглядела глупо, но в тот момент меня это совершенно не волновало. «Будь же ты проклят, будь же ты проклят» - эти слова реверсом крутились в моей голове. Признаться, я и думать не могла, что еще может найтись мужчина, который сможет доставить мне столько боли. Господи, я чувствовала себя маленькой девочкой. Я все это прекрасно знаю, я это уже проходила, я видела такое тысячу раз. Я могла сколько угодно препарировать это чувство, но я ничего не могла с ним поделать. При каждой мысли о Дане в груди начинало нестерпимо жечь, а сердце принималось так долбить по ребрам, что я была бы рада, если бы оно, наконец, выскочило наружу. Переживания, стресс, выплеска адреналина – на словах это все так просто, в любом учебнике биологии можно прочитать, но от понимания этого механизма легче не становилось ни разу. Открой человеку душу, и он вонзит в нее нож. Впрочем, опыт в этом деле все же имел определенный положительный момент. Я имела представление о том, что сейчас мне следует делать. Для начала нужно пережить эту ночь, и тут все средства хороши. Мне хотелось напиться, накуриться, обдолбаться, нажраться какой-нибудь хрени, потрахаться в конце концов. Ира – плохая девочка? О, да, Ира будет плохой девочкой. Ира будет сукой, стервой, последней блядью, все, как заказывали. В основе любой силы лежит бессилие других.

- Ира! Ира! – внезапно услышала я голос и, развернувшись, - увидела Андрея, - во, ты разогналась. Еле догнал тебя. Что у тебя случилось?

- Ничего. Ничего страшного, - ответила я, вытирая лицо руками.

- Ты плакала?

- Слегка всплакнула. А ты что здесь делаешь?

- Да мы вот после клуба решили в кафешку зайти посидеть. Хочешь составить нам компанию?

- Да, конечно. С удовольствием.

Я пошла с ним по направлению к летней открытой кафешке, а он рассказывал по дороге.

- Мы сидели с Вованом, бухали. Он как-то совсем напился, его понесло. Затирать начал какие-то грузовые темы. И мы как бы решили свалить. А по дороге вот сюда зарулили.

- Да, с Вовчиком такое бывает.

Мы подошли к столику, за которым сидели друзья Андрея. Увидев меня, они явно обрадовались.

- Выпьешь чего-нибудь? – спросил Андрей.

- Да, котоктейльчик какой-нибудь. Здесь мохито есть?

- Сейчас узнаю.

Андрей удалился, а я села за столик, достала из сумочки зеркальце и салфетки и принялась аккуратно вытирать разводы туши на лице.

- Херовый денек? – спросил Захар.

- Бывали и получше, - признала я, - выгляжу не очень?

Захар пожал плечами.

- Бабы слишком много внимания уделяют своему внешнему виду.

- Если ты уделяешь внимание своему внешнему виду, то тебе говорят, что ты уделяешь ему слишком много внимания. Если ты начинаешь уделять ему внимания меньше, то тебе говорят, что ты не уделяешь ему внимания вовсе. Уж лучше меня будут упрекать в первом, чем во втором. Я так рассудила.

- Может, ты и права, - улыбнулся Захар.

Тут появился Андрей.

- Мохито, - сказал он, протягивая бокал.

- Спасибо! – я отпила немного.

Он сел и пристально посмотрел на меня.

- Ты чего такая расстроенная?

- Не важно. Уже все в порядке.

- С этим что ли поругалась? С Данилой?

Терпеть не могу, когда мне лезут в душу всякие левые люди.

- Поругалась, - ответила я, надеясь, что моя лаконичность даст понять, что у меня нет желания продолжать этот разговор, но парень явно был дубоват.

- Так он чего, реально твой парень?

Постановка вопроса окончательно взбесила меня, я ничего не ответила, а просто бросила на него недвусмысленный гневный взгляд.

- Да просто мне показалось, что он тебе совсем не пара, - продолжал Андрей.

- Слушай, умник, - не выдержала я, - давай, может, я сама буду решать, кто мне пара, а кто нет.

- Да ладно тебе. Не злись. Завелась. Я ж ведь знаю, кто ты. Я тебя видел.

- И кто же я?

- Ты в порнухе снимаешься. Сто процентов. Я не могу ошибаться. Я еще подумал, что такая клевая девочка, как ты, якшается с таким твердолобым. Но раз уж ты с ним поругалась, то это даже лучше, можем сегодня здорово развлечься. Как ты на это смотришь?

Я встала со стула, у меня даже дыхание перехватило от приступа ярости.

- А вот это уже совершенно не твое дело, с кем я якшаюсь.

- Реально, Дюш, ты бы сбавил обороты, - вмешался Захар.

- Хорош уже строить из себя невинную овечку, уж я-то знаю такой тип баб. Со мной можешь не манерничать, - отмахнулся Андрей.

- Ты, хуесос, ни хера обо мне не знаешь! Понял, мудило?! – закричала я и плеснула в него мохито.

- Да ты чего, сука, совсем охуела?! – Андрей вскочил со стула и бросился ко мне, но был вовремя остановлен Захаром и Олегом, которые усадили его на место.

Я отшатнулась на пару шагов, испуганно посмотрела на ребят, потом схватила сумку и бросилась убегать.

- Беги, Форрест, беги, - слышала я за спиной пьяный, срывающийся на хрип крик Андрея.

Я неслась в гостиницу. Хватит с меня приключений на сегодня. Абсолютно ебанутый денек. Я уже была не сильно прочь сдохнуть, но по закону подлости в такие дни не умирают. Я вбежала по лестнице в гостинице,  в который раз бегом, в который раз не дожидаясь лифта, и, запыхавшись, остановилась в коридоре. Даня в комнате, и к нему я не пойду. Мы, конечно, охуенно наверняка расстались, но стоило заранее подумать, где я буду ночевать оставшиеся две ночи. К Костяну я не пойду, мне страшно представить, что у него может твориться. Остаются Ден и Вовчик, они либо спят, либо бухают, либо Ден развлекается с этими шлюшками. Последний вариант был лучше всего на самом деле, потому что Вовчика мне, признаться, не сильно хотелось видеть. А блядей этих я выкину, уж это Ден точно переживет.

Я громко постучалась, через некоторое время дверь приоткрылась и показалась голова Дена.

- О, бля, ты чего здесь делаешь? – спросил он.

- Я могу войти? – сказала я.

- Конечно, - пригласил Ден.

Я вошла, в комнате был полумрак, горел только ночник около кровати.

- Ты один?

- Да. Тебя это удивляет?

- Не знаю.

- Поругалась с Даней?

- Да. Откуда ты знаешь?

- Ну, бля… все серьезно?

Я не смогла ответить, слезы сдавили горло, и я опустила голову.

- Выпивки нет. Есть кое-что получше. Не отказывайся.

Ден пошел в ванную. Я выдохнула, наконец. Господи, спасибо тебе, что ты создал Дена. Я не могла молчать и пошла вслед за ним.

- Ден, - начала я, но тут, зайдя в ванную, увидела разбитую раковину и кровавые разводы на полу, - что здесь произошло?

- Не обращай внимания. Ничего ужасного.

- Это твоя кровь?

- Да. Глупая история. Ничего криминального. Потом расскажу, - он повернулся, держа в руках пакетик с белым порошком, по-видимому кокаином, - а сейчас я намерен слушать тебя. Пошли в комнату.

- Ден, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: я похожа на шлюху?

Он внимательно посмотрел на меня.

- Нет. Не более, чем любая другая красивая девушка.

Мы уселись на кровать.

- Мне надоело, что все видят во мне только секс. Я допускаю, что я сама виновата. Но неужели, если я снимаюсь в порнухе, я не способна на обычные человеческие чувства? Мне не может быть больно, я не способна чувствовать, любить, переживать? Я, что, бездушная блядь? Я не человек?

- Нет, не так, конечно, - он протянул мне пакетик, - на, подыши. Можешь прям отсюда. Тут немного осталось.

Я взяла пакетик и вдохнула в себя его содержимое. Лицо мое словно онемело, и я улеглась Дену в объятия.

- Я шлюха, - жаловалась я, - меня невозможно любить. Меня можно трахать, мною можно пользоваться, но вот любить меня нельзя.

- Не говори ерунды. Тебя можно и нужно любить.

- Это не ерунда. Меня никто никогда не любил.

- Да неужели? Полагаешь, Даня никогда не любил тебя?

- Нет. Он любил не меня. Он любил свой идеал, который создал на моей основе. И это его и сгубило. Он пытался видеть во мне свой идеал, а видел только меня. А я весьма далека от его идеала. И так происходит со всеми. Всю мою жизнь. А я так хочу, чтобы любили именно меня, понимаешь? Меня, такой, какая я есть. А такую меня никто никогда не любил.

- Ты не права. Я всегда любил тебя.

- Что? Что ты говоришь? Ты любишь меня?

- Ну… да, - несколько смущенно ответил он.

Я посмотрела ему в глаза, не зная, что и сказать.

- Я всегда любил тебя, - быстро заговорил Ден, - всю, какая ты есть. Со всеми твоими достоинствами и недостатками, со всеми твоими грехами и добродетелями. Ты всегда была для меня единственной и неповторимой, непостижимой и недостижимой.

Он закончил свою исповедь и покорно отвел взгляд. Открой человеку душу, и он вонзит в нее нож – Ден всегда об этом помнил. Я притянула к себе его голову и поцеловала в губы. Поначалу он показался мне каким-то оробевшим, но постепенно к нему возвращалась привычная уверенность. Он уложил меня на кровать, принялся целовать шею, грудь. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показался Вовчик. Его громадный силуэт закрыл собой практически весь дверной проем. Он чуть постоял, вероятно, рассматривая нас в темноте.

- Это пиздец, - наконец, сказал он, развернулся, вышел и закрыл за собой дверь.