Я проснулся и посмотрел на часы. Было половина восьмого вечера по местному голландскому. Стало заметно получше, потому что утром голова моя раскалывалась пополам после отлично проведенной ночи. В номере никого не было, Ден шатался по городу, вероятнее всего, в поисках приключений на свою жопу или же вновь отправился снять себе шлюху. Уже вчера он основательно познакомился с любовным досугом Амстердама, что не преминул в красках нам описать. Вчера мы с ним начали лакать уже с утра, потом посиделки в кофешопе, потом ночь в клубе, где мы дали мастер-класс по литрболу, причем жахнули мы так, что заставили удивиться даже видавшего виды бармена. Мы мало того, что напились сами, так еще и умудрились напоить вдрабадан девочку из обслуживающего персонала. Догонялись мы уже в отеле до утра. Кончилось все тем, что Ден уснул в сортире в обнимку с белым другом, периодически оттуда доносились характерные сдавленные гортанные звуки. Я не проблевался и относительно благополучно уснул в своей кровати. Но вполне логично, что на утро мне было куда как хуже. Ден отфыркал весь алкоголь и утром был свеженький как огурчик. А я был пиздец. Мы похмелились с ним утром, чуть позавтракав и выпив по бутылочке пивка, и я решил, что мне нужно еще поспать, иначе к вечеру я бы просто развалился.

Но вроде теперь все обошлось.  Был вновь готов стены прошибать, если понадобится. Я обшарил все бутылки в комнате, они были пустые. Даже не верилось, что мы столько выпили с Деном на двоих, особенно, если учесть, что это была самая концовка попойки. Делать было нечего, я собрал весь мусор и сложил его в ведро. Хотелось куда-нибудь свалить, но надо было ждать Дена, который обещал появиться ближе к вечеру. Телевизор смотреть тоже было не особо весело, поскольку я ни слова не понимал по-голландски. Можно было дойти до Данилы, но, если бы Ден пришел и не застал никого дома, он бы наверняка распсиховался, а у меня не было никакого желания выслушивать его вопли, потому я завалился на кровать и принялся ждать.

Надо отдать должное, при всей своей необязательности Ден действительно вскоре появился. Не прошло и пятнадцати минут, как раздался продолжительный стук, отбивавший ритм болеро. Я лениво встал и открыл дверь. Ден влетел в комнату как ураган.

- Заскучал, толстячок? – спросил он.

- Херовый из тебя ударник, - ответил я.

- Херовый из тебя алкоголик.

- Полагаешь, твоя ночевка в туалете делает тебе честь?

- Я просто хотел побыть один.

- Говно отмаза. Может, сходишь вниз? Купишь пивка?

- Ты недооцениваешь мою проницательность и мою предусмотрительность.

С этими словами он протянул мне пакет, который все это время держал в руках.

- Иногда ты красавчик, иногда я тебя люблю.

Я глянул внутрь, там лежали две банки пива. Я достал одну себе, другую – Дену.

- Какие планы на вечер? Ночь? – поинтересовался я.

- Наверное, как вчера. В клуб двинем, - сориентировался Ден.

- Тот же?

- Да, от другого мы ночью обратно не доберемся.

- Это точно.

- К нам тут две девахи заселились.

- Ты уже трахнул их?

- Нет, но планирую.

- Шлюх тебе мало?

- Шлюхи шлюхами, а бабы бабами. Тут дело другое.

- Они откуда, эти девахи?

- Из России.

- А, так они русские.

- Бля, а я о чем?

- Я не понял.

- Стал бы я обращать внимание на них, не будь они русские.

- А куда их заселили?

- Я хуй знает. На нашем этаже где-то. Я с ними в лифте ехал.

- Познакомился?

- Разумеется. Одну Женя вроде зовут, а вторую… вторую, хоть убей, не помню.

- Симпотные?

- Вот Женя, такая блондинка со светло-русыми волосами, ничего такая, милая. Мордашка симпатичная. А вторая темноволосая, хуй знает. Так ничего в целом. С пивом пойдет. Короче, девахи в порядке.

- Так надо было в охапку их брать и тащить с нами в клуб.

- Я их позвал. Объяснил, куда. Чего думаешь, я сам не сообразил? Я ж не дурак.

- Придут?

- Придут. Куда они денутся? Обещали.

- Охуенчик. Чего еще расскажешь? Где был?

- Да по стандартному маршруту: сначала бабу снял, потом в кофешопе посидел. Дунул.

- Тебя там в лицо не узнают?

- Да я сегодня в другом был. Кстати, договорился с одним чуваком кокса намутить.

- Серьезно?

- Абсолютно.

- Бля, стремная тема.

- Да не, там нормальный тип. Из Хохляндии у него по папиной линии родственники. На русском он нормально говорит, картавит. Такой, короче, одесский еврейчик.

- Лол. Тут, похоже, всем говном выходцы из Советского Союза заправляют.

- Да, а главное их сразу видно.

- В смысле?

- Да они матерятся по-русски между собой во весь голос. Их все равно никто вокруг не понимает.

Мы поржали по этому поводу.

- Ты, главное, не попадись.

- Да я аккуратно.

- Но все равно. А то наплетут тебе, что русский русского не обманет.

- Да все в порядке.

- Они ж, эти эмигранты, выходцы из России, своих же очень часто больше всего терпеть не могут.

- Почему?

- Там по-разному. Вот самые старые, старой закалки, они до сих пор нас всех коммунистами считают, а у самих тут типа демократия. Помладше кто, их, напротив, бесит, что у нас социализм свергли. Они до сих пор на нас, как на младших братьев, сверху вниз смотрят. Мол, додумались, наконец, лошки. А вот, кто недавно приехал, их вообще раздражает, что у нас все хорошо, что приезжают такие богатые русские, соря деньгами направо и налево, а они пашут тут всю жизнь. Я тебе так скажу, эти вот эмигранты, они самые мерзкие. Они бросили свою страну, уехали в поисках лучшей жизни. А теперь Россия поднимается, а Европа тут загнивает постепенно. И они это понимают, и это их бесит.

- То-то ты решил провести отпуск не в процветающей России, а в загнивающей Голландии.

- Не смешивай. Это не одно и то же. Я не говорю сейчас о качестве, скажем, индустрии развлечений, я не говорю о всяких мелочах. Я говорю об общей тенденции. О динамике развития социума.

- Слушай, не кидайся всякими говнотерминами. Мой мозг этим не перегрузишь. Сейчас ты в своей болтовне не сильно отличаешься от Дани…

- Нет! Вот только не надо грести нас под одну гребенку. Это не оголтелый расизм.

- Посмотрел бы я, что сказал Даня, если бы ты назвал его взгляды оголтелым расизмом.

- Слушай, неужели ты не видишь разницу? У меня нет предрассудков на этот счет. Я не испытываю неприязни к неграм, кавказцам, китайцам…

- Ты испытываешь неприязнь к эмигрантам из России.

- Я отношусь к ним с подозрением. Мои подозрения продиктованы социальными объективными факторами, а не цветом кожи.

- Поговори об этом с Даней. Уверен, он тебе тоже не про цвет кожи будет загонять, а про то, что гастарбайтеры отнимают работу у русских.

- Вот ты уперся.

- Потому что я не переношу, когда мне впаривают пафосную хрень. Я думаю, что нельзя объединить в группу людей по какому-то социальному признаку и сказать, что они все мудаки…

- Я этого и не говорю.

- Нет, именно это ты и говоришь. Бывают хорошие люди, а бывают – говно. И это все зависит только от одного конкретного человека. А бывают и сложные случаи. Вот ты сидел, обсирал сейчас эмигрантов. А представь такую ситуацию: парень жил в России в девяностые годы, пытался прокормить семью, а не получалось. А тут появился вариант свалить за рубеж и там нормально заработать. И он это сделал. Он поступил правильно. Он не не любит Россию или русских, это Россия не полюбила его. Жизнь заставила. Может, он даже хотел бы вернуться, но там у него ничего, а здесь – все.

- Обожди…

- Нет, ты обожди. Я слушал твою хрень, теперь выслушай мою. Я ведь не люблю копаться в чужом говне. Я тебе дам еще случай. У тебя есть друг, нагруженный предрассудками, может быть, отчасти мотивированными. Но лишь отчасти. По большей части он сраный переспелый псевдоинтеллигент, неудовлетворенный жизнью. Он в компании придурков время от времени устраивает пизделки с чурками. А чурки в чем виноваты? У них в Чуркситане жрать нечего, они и едут в богатую и процветающую Россию. Их можно понять! В сущности, они ничем не отличаются от презираемых тобой эмигрантов. И многие из них, наверное, скажут про твоего друга, что он ужасный человек. Но ты с ними не согласишься. И будешь прав. Вернее, я тебя поддержу.

- Ладно. Отчасти ты прав.

- Ты закончил спор, ты признал мою правоту, хоть и частично. Но вряд ли твое отношение ко всем этим эмигрантам стало каким-то другим. Люди – существа противоречивые, о них сложно говорить однозначно. Один и тот же человек может вести себя при разных обстоятельствах по-разному. И уж конечно никто не избавлен от предрассудков.

- В этом с тобой сложно спорить.

- Вот и не спорь. Хотя… я, я лишен предрассудков.

Он посмотрел на меня с довольной ухмылкой. Я рассмеялся и ткнул его в плечо.

- Да пошел ты! Самовлюбленный засранец.

Мы оба захохотали. Безусловно было в Дене что-то такое, что позволяло проходить сквозь все, и ничто не оставляло на нем следов. Скользи мимо, всего касаясь и ни к чему не привязываясь. И при всем при этом он умудрялся быть отличным парнем и прекрасным другом. Думаю, это хорошо, думаю, без него было бы скучно. Иногда я задумывался о том, что, наверное, сложно всегда быть вот таким, что возможно это не он на самом деле, что это маска, которую он носит, как делаем все мы. Но стоит признать, что даже если это так, то справлялся он со своей ролью чертовски хорошо.

Мы покончили с нашим пивом.

- Чего, дружище, не пора ли нам выдвигаться? – спросил я.

- Пора, бро, пора, - ответил Ден.

Я нацепил куртку и вышел в коридор.

- Дверь закрой. Я пойду за этими зайду.

Оставив Дена, я пошел за ребятами. Прежде решил зайти к Даниле с Иркой. Я постучался, дверь была не заперта, и я вошел. Ирка с недовольным видом лежала на кровати и смотрела телевизор. Не знаю, понимала она что-нибудь, но, похоже, ее это не сильно волновало. Данила с тем же мрачным видом сидел, покачиваясь на стуле, и рассматривал атлас Амстердама.
Видно было, что они поругались, в последнее время это случалось у них все чаще.

- А мы идем в клуб, - максимально просто сказал я, - вы с нами?

- Да, - коротко ответила Ирка, она подняла откуда-то с пола стакан с виски с колой, который стоял за кроватью, и сделала глоток.

Данила посмотрел на меня, потом медленно перевел взгляд на Ирку, та вскочила и принялась выкладывать вещи на кровати, Данила столь же медленно перевел взгляд обратно на меня и наконец встал со стула. Он подошел к столику, на котором стояла бутылка «Джек Дениэлс», и сделал несколько глотков прямо из горла, после чего протянул ее мне. Я молча взял бутылки и отхлебнул.

- Мне надо переодеться, - второпях бросила Ирка.

Я отправился  к выходу, Данила двинулся вслед за мной.

- Чего, мужик? – спросил я, - все нормально?

- Да, - ответил Данила, чуть помолчав.

- Просто, если чего… обращайся.

- Все нормально.

Данила был явно в дурном расположении духа. В этот момент из него слова не вытянешь, если он сам этого не хочет.

В коридоре появился Ден. Он закрыл дверь и подошел к нам, вертя ключами на пальце и насвистывая какой-то незатейливый мотив.

- Это пятерка, - сказал он, выхватив у Данилы бутылку виски и сделав глоток, после чего вернул ее.

Он повернулся ко мне, нахмурился, покосился на Данилу и, посмотрев на него, сказал:

- Дай угадаю, ты встретил какого-то чурку, замочил его по привычке и теперь не знаешь, что делать с телом. А? Угадал? Самое простое – найди тихое местечко и закопай его. Вон, попроси толстого помочь, вдвоем вы быстро управитесь.

Данила не отвечал и смотрел куда-то сквозь него.

- Ден, зайди за Костяном, я ему еще не говорил, - попросил я.

Ден глянул на меня, обиженно приоткрыв рот, но в итоге просто сказал:

- Да, сенсей.

Ден зашел к Костяну, а мы с Даней вновь остались вдвоем. Данила чуть помолчал, а потом заговорил:

- В России во второй половине девятнадцатого века правил император Александр II. В историю он вошел под прозвищем Освободитель за то, что в шестьдесят первом году даровал крестьянам свободу, отменив крепостное право.

- Да, я слыхал что-то такое.

- Крепостное право существовало в России не одну сотню лет, на тему устранения его было много споров. Отменить его было не так просто, как кажется. Ведь против его отмены выступало дворянство, а именно дворянское сословие всегда было опорой самодержавия. Разговоры об отмене его, о создании конституции шли задолго до Александра II, еще в царствование Александра I. И хотя Александр I много думал об этом, на этот шаг он так и не решился. Он сказал: «Безусловно, крепостное право – зло, но отменить его сейчас было бы еще большим злом». Николай I, царствовавший за Александром I, был правителем весьма реакционным. Правление его началось с восстания декабристов на Сенатской площади. Потому, наверное, не стоит удивляться, что он затолкал куда поглубже все эти реформаторские настроения. Они обрели новую силу только с восшествия на престол Александра II. И вот в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, спустя примерно полвека после царствования Александра I, крепостное право было отменено. Сделано это было неумело, местами невнятно, но это был значительный шаг, гигантский шаг вперед.

Я слушал внимательно, пытаясь понять, к чему он все это рассказывает.

- Ты помнишь, чем закончилось правление Александра II? – спросил Данила.

Я напряг память, вспоминая ответ на этот вопрос. История всегда давалась мне достаточно легко, мои оценки балансировали между «пятерками» и «четверками», но как я не старался, именно этот период истории я не мог вспомнить. В коридоре появился Ден и Костян. Уж последний наверняка знал, что там было.

- Нет, не помню, - наконец, сознался я, - мог бы попробовать угадать, но нет желания.

- Его убили. Он погиб в результате террористического акта, организованного группой радикально настроенных мудаков. Их организация называлась «Народная воля». Вот ведь в чем ирония. Я помню, какое впечатление произвел на меня этот печальный эпизод, когда я узнал о нем. Он, по сути, разваливал российский институт монархии, самодержавие, он дал свободу людям, пытался наделить их правами. А что сделали эти неблагодарные люди? Они убили его, опьяненные дарованной им свободой. Какой горький и показательный урок. Говорят, в последние дни пред смертью он всерьез рассматривал проект конституции, представленный этим либеральным подлипалой-жополизом… Костян, как его?

- Ты имеешь в виду Лорис-Меликова? – спросил Костян, быстро освоившись в предмете беседы.

- Да, именно его.

- А почему он полдипала-жополиз?

- Потому что… да не суть важно. Дело не в этом. Суть в том, что жизнь бывает несправедлива, а люди зачастую бывают мудаками. На людей никогда не стоит полагаться. Они жадные и себялюбивые существа. Сколько бы ты им не давал, они всегда будут хотеть еще. Даже не так. Чем больше ты даешь людям, тем больше они хотят. Единственный способ не попасться в эту западню – посылать их на хрен сразу.

Мы втроем переглянулись, ожидая, что кто-нибудь другой возьмет слово. В общем, про загоны Данилы мы все были прекрасно осведомлены, и все знали, что у него это скоро пройдет.

В этот момент из комнаты вышла Ирка. Она была одета в мое любимое у нее голубое платье и вообще выглядела просто здорово.

- Я готова, - сказала она.

- Тогда идем, - решил я.

Мы вышли из гостиницы и двинулись в направлении клуба. Ден, похоже, врубил, что к чему и обратился к Иринке.

- Солнышко, ты опять Данилку нашего обидела?

- Он сам себя обидел, - ответила та.

- Это как это?

- Спроси у него сам.

- Данил, ты зачем себя обижаешь?

- Отвали, Ден, - огрызнулся тот, просто у кого-то неуемное желание делать все назло мне.

- Охереть! – возмутилась Ирка, - просто у кого-то неуемное желание искать проблемы на ровном месте.

- Прям куда там.

- Вот туда. Ты прикинь, из-за чего он мне сегодня закатил скандал…

- Конечно, я закатил скандал. Я устроил ор на всю улицу.

- Извини, но я не умею задвигать претензии сдержанным загробным голосом, мне проще наорать, если меня кто-то выводит.

- Я не задвигал претензий. Я просто задал вопрос.

- Пиздец, вопрос. Ладно, Ден, послушай, что ему не понравилось. Ему не понравилось, что мне понравился уличный негритянский ансамбль, что я подошла к ним послушать, а потом еще кинула им денег.

- Ты как всегда все извратишь!

- Что я извращу? Разве что-то было не так?

- Давай, я расскажу, как все было. Мы сегодня гуляли, много всякий уличный музыкантов, артистов на улице видели. Ире было на них на всех похер, мы просто проходили мимо, и они вообще ее не интересовали. Тут ей на глаза попались какие-то негры. Стоят три негра: один с барабаном, один с дудкой, а один просто как придурок прыгает и что-то орет. Ире похер было на всех музыкантов, а эти, ни таланта, ни голоса, ее заинтересовали. Она подошла к ним, сунула деньги, посмеялась с ними, чуть ли не сплясала. Я просто молча смотрел на это, не протестовал. Мы отошли, и я просто спросил, у меня возник вполне резонный вопрос: «Ты часом не меня хотела подъебать с этими неграми?» Спокойный вопрос – спокойный ответ. Эта закатила мне истерику.

- Не, ну, нормальный вопрос? Мне что, больше делать нечего, только тебя подъебывать?

- Сказала бы нет, и все. И я б отстал.

- Надолго ли?

- Чего надолго?

- Да потому что меня затрахали твои левые загоны. Как будто все вокруг только и делают, что думают, как сделать твою жизнь хуже. А твои нацистские загоны – это вообще полный финиш. Чего тебе плохого негры сделали?

- Я не говорил, что они сделали мне что-то плохое.

- А чего ты до них доебался? Может, еще до меня доебешься? Моя фамилия пока что Энгельман, не забыл?

- Причем здесь твоя фамилия?

- Конечно, не причем. Охуенная такая еврейская фамилия.

- К чему ты тут евреев приплела?

- Ты их тоже недолюбливаешь. Непонятно, как меня терпишь.

- Слушай, ты несешь какую-то хрень.

- Могу я себе позволить хоть сейчас это сделать, потому что ты несешь ее постоянно.

Тут раздался звон битого стекла: Данила швырнул бутылку вискаря об асфальт. Мы все резко остановились и уставились на него. Я огляделся по сторонам и заметил, что вся улица обернулась на нас. Каким Данила бывал, когда он приходил в ярость, я прекрасно помнил еще со школьных времен, и сейчас мне совершенно не хотелось его успокаивать. Он молча застыл, устремив свой взгляд куда-то вдаль, лицо его превратилось в неподвижную, ничего не выражающую маску. Я хотел было ему что-то сказать, как-то его успокоить, но правильные подходящие слова напрочь отказывались приходить мне в голову.

- Нервы ни к черту стали, - наконец, лаконично заметил он, - прошу меня простить. За все. Был не прав.

С этими словами он зашагал дальше, мы посмотрели ему вслед.

- Ты бы поаккуратнее с нашим Зевсом, - иронично прокомментировал Ден, - этот громовержец чуть молнии не начал метать. Мне кажется, у меня даже в волосах затрещало, так тут все наэлектризовалось.

Иринка бросила на него гневный взгляд, и он поспешно замолчал.

- Мозги у тебя затрещали. Вы тут точно все придурки, - закричала она, - поголовно! Дань, стой! Вот идиот упрямый.

Она побежала следом за ним.

- Любовь, любовь.

- Ден, уже даже не смешно, - высказал я.

- Они же как дети.

- А я говорю, не смешно.

- Ладно. Пусть. Молчу.

После этого мы двинулись дальше. К клубу мы уже подошли в относительно помирившемся состоянии. Данила с Иркой еще о чем-то спорили, но определенно кульминационный момент их конфликта миновал, и страсти пошли на убыль.

Внутри мы с Деном сразу уселись за барную стойку. Танцевать мы оба особо не любили, а отсюда хорошо просматривался вход, ведь мы ждали наших пресловутых подружек. К тому же тут мы уже были мини-звездами алкогольного фронта Бармен тут же узнал нас и заулыбался.

- С чего начнем? – спросил Ден.

- На твое усмотрение. Только давай полегче чего-нибудь для начала, - ответил я.

Ден повернулся к бармену и, подняв два пальца, сказал:

- Two «Long Island».

Он кивнул и занялся приготовлением.

- Как ты? Отошел? – спросил Ден.

- Да, сейчас все нормально.

- А выглядишь все равно каким-то дезориентированным.

- Ни хуя такого не знаю. Во сколько эти бабы придут?

- Сейчас.

- Что значит сейчас?

- Сейчас значит в этот самый момент, в данную секунду.

Он встал со стула и заулыбался во все тридцать два зуба.

- О, привет! – услыхал я девчачий голос за спиной и обернулся.

К нам шли две девушки, как Ден и говорил, блондинка и брюнетка. Он нагнулся мне к уху и прошептал:

- Мужик, представься сам, я не помню, как их зовут.

Я встал с их подходом и тоже поприветствовал их. Мы стояли все четверо друг перед другом и тупо молчали. Тут только до меня дошел смысл слов, сказанных Деном.

- А, Вова, - представился я.

- Света, - ответила брюнетка.

- Женя, - улыбнулась блондинка.

Не знаю, чем Дену светловолосая больше понравилась, по мне, так и Света была замечательная. Лицо у нее было симпатичное, фигура, да и грудь побольше: моя любимая тройка.

Тупнина, наконец, закончилась.

- Присаживайтесь, - предложил Ден.

Бармен как раз принес нам коктейли, и мы синхронно подвинули их девушкам.

- Еще two «Long Island», - кивнул ему Ден, - рассказывайте, дамы. Как вам Амстердам? Вы сегодня приехали?

- Да, - сразу заверещала Света, - сегодня приехали. Буквально только заселились, приняли душ, переоделись и пришли сюда. Еще ничего толком не видели. Эта не хотела идти, чуть ли не на пинках погнала. Разнылась, я устала, я устала.

- Я, правда, уставшая, - попыталась оправдаться Женя.

- Ладно, не ной.

- Вы в той же гостинице, что и мы поселились? – спросил я.

- Конечно. Мы с Денисом в лифте ведь познакомились. Он не говорил?

- Да, говорил. Уточнил просто. А какая комната?

- Триста четырнадцать.

- О, классно, близко к нам.

- Да мы только прилетели, к нам таксист бешеный подскочил, Russian, Russian, let's go. Мы и поехали с ним. В русскую гостиницу.

- Это ж, наверное, наш таксист был, - сказал я.

- Стопудов, - подтвердил Ден, - на «Вольво»?

- А то я знаю? – ответила Света.

В это время откуда-то появился Данила. Он указал рукой на мой коктейль и спросил:

- Вован, можно глотнуть? Крепкое?

- Не, самое то, - ответил я, - пей.

Он отхлебнул и прокомментировал:

- Неплохо.

- Познакомьтесь, это Женя, это Света, а это Данила.

Он подолгу посмотрел на каждую, а потом ответил.

- Очень приятно.

- Нам тоже, - отозвались обе девушки.

- Посидишь с нами? – предложил я.

- Не, - ответил он, - я там.

После чего попил еще и удалился.

- Он с вами? – спросила Светка.

- Да, - ответил я, - а что?

- Ничего. Просто спросила.

- Просто милый на вид, - вмешался Ден, - но это уловка.

- Какая уловка?

- На самом деле он просто зверина. Маньяк и человеконенавистник.

- Не может быть.

- На самом деле. Скажи, Вован.

- Да, - улыбаясь, подтвердил я, - настоящий монстр. Он, небось, уже записал тебя в свою картотеку.

- Какую картотеку? – спросила Света.

- Лучше тебе не знать.

- Да вы прикалывайтесь.

- Вовсе нет. Внешность бывает обманчива, - констатировал Ден.

- Давайте, лучше о вас, - предложил я.

- Давайте. А что о нас? – спросила Света.

Говорила у них только она. Вторая, Женя, только молча потягивала свой коктейль и смотрел по сторонам.

- Чем занимаетесь? Как в Амстердам занесло?

В этот момент паренек, который прежде что-то выяснял у бармена, повернулся к нам и заорал:

- Ебать-копать! Вы русские. Вот уж не ожидал!

Он тут же подлетел к нам.

- Да, мы из России, - нехотя признал Ден.

- Охерительно! Вот уж не ожидал встретить тут своих соотечественников. Предлагаю обмыть это дело.

- Сразу видно, русский человек, - воодушевленно заметила Светка, - мы согласны.

У меня аж в голове затрещало, так меня не улыбало пить с каким-то мудаком, который обламывает нам всю малину. Я посмотрел на Дена, тот, похоже, разделял мои чувства.

- Вас как зовут? Я Захар.

Я чуть удержался от того, чтобы демонстративно подавиться коктейлем от такого погонялова.

- Я Света, это моя подруга Женя, Денис и Вова, - представила нас Свтека.

- Вова, Света, Женя, Денис, - тыкая в нас пальцем, повторил Захар, - вроде всех запомнил. Пошли к нам, у нас там компания.

У меня окончательно опало после такого признания.

- Пошли, - радостно согласилась брюнетка, - пошли Жень.

Она схватила подругу за руку и потащила вслед за Захаром. Я посмотрел на Дена и разочарованно промычал.

- Бля.

- Как его зовут? – брезгливо заметил он, - Захар? Что за ебанутое, блядь, имя? Еще б Дромидонтом назвали.

- Чего делаем?

- Идем, хуль.

Мы покорно поплелись следом.