Я занырнул под крышу остановки, укрываясь от проливного дождя, и поставил тяжелую сумку на лавочку. Следом за мной забежали Данила с Иркиной сумкой и Ирка с его тележкой.

- А-а, ну, и ливень, - ошарашено произнесла она.

- Да, льет, как из ведра, - признал Даня.

Ирка поплтоней запахнула свое пальто и встала спиной к Даниле, подставляя себя его объятиям, тот в свою очередь покрепче прижал ее к себе.

- У меня в сумке зонт есть, если что.

- Мне не нужен. Да и сейчас уже в автобус сядем.

Я высунулся наружу, ища глазами Дена с Вованом. Эти, казалось, вовсе не замечали дождя, шатаясь перед газетным киоском, смеясь и что-то оживленно обсуждая.

- Где они? – спросил Даня.

- У газетного киоска.

- Решили российской прессы в дорожку прикупить? – спросила Иринка.

- Не знаю.

- Да порножурналы, небось, ищут, время в самолете скоротать, - высказал Данила свое мнение.

Ирка через плечо посмотрела на него и улыбнулась. Через минуту под остановкой появились эти двое с кипой сканвордов в руках.

- Зачем ты их взял? – спросил Даня у Дена.

- Не поверишь, гадать буду, - ответил он.

- У тебя лицо как-то не тянет на лицо интеллектуала-кроссвордиста.

- Отжег просто.

- Я просто был уверен, что вы порнушку ищете, время в самолете скоротать.

- Если понадобится, мы лучше вискарем коротнем. А, Вован?

- Обязательно. Без этого никуда, - согласился Вовчик.

Он достал из кармана носовой платок и вытер им капли дождя на лице.

- Москва что-то не радостно нас провожает, - сказал он.

- Вон маршрутка какая-то, какой номер, а то я слепая? – спросила Ирка.

- Девятьсот сорок девятая. Наша?

- Наша. Пошли.

Мы похватали сумки и залезли в автобус.

- Как же хорошо оказаться в сухости и тепле, - признала Ирка, пролезая с Данилой на задние сидения.

- Замерзла? – поинтересовался Даня.

- Да, чертовски холодный дождь.

- В сущности, температура воды дождя не сильно отличается от температуры окружающего воздуха, просто у воды большая теплоемкость, и она, как следствие, забирает много тепла.

- Ай-йа-йа-йа-йай! Не дави интеллектом. Аж голова затрещала.

- Дурочка ты моя, - сказал Данила, целуя ее.

- Ты бы взвыл, будь я еще и шибко умная.

Даня не стал спорить.

- Российский писатель, Нобелевский лауреат, пять букв, - спросил Ден, держа в руках ручку со сканвордом.

- Чехов, - не задумываясь, выдал Даня.

- Подходит.

Я посмотрел на Данилу и увидел его плохо скрытую улыбку на лице.

- Бля, прибор для измерения давления – барометр, он на «б» должен быть. Да и не получал он Нобелевской премии вроде, - заговорил Ден через некоторое время.

- Получал, получал, - уже не сдерживая насмешку, добавил Даня.

Ден подумал, а потом обратился с вопросом ко мне.

- Чехов ведь не получал Нобелевской премии?

- Не получал, - признал я.

- Значит, не Чехов. Тогда на «б».

- Тогда Бродский, - сразу подсказал Данила.

- Какой, в жопу, Бродский?!

- Александр. Он на «б». И Нобелевскую премию получал. Вон у Костяна можешь спросить. Костян, получал?

- Получал, - вынужден был согласиться я.

- Вот видишь.

- Но в Бродском, блядь, не пять букв! – негодующе взвыл Ден.

- Тебе не угодишь.

- Бля, Костян, кто это?

- Бунин, - ответил я.

- Во. Все, ну, вас нахуй, я сам гадать буду. А вы сидите, скучайте, подъебщики.

- Ты б потише кричал, не один едешь. Вон сидят замужние женщины, - предостерег его Даня.

Ден уставился в свой сканворд, а потом, чуть подумав, спросил.

- А причем здесь тот факт, что они замужние?

- Но они же замужние. Вон кольца у обоих вижу.

- Все, в пизду тебя. Закрыли тему.

Даня улыбнулся и откинулся на спинку.

- И часто ты колечки у ледей высматриваешь? – поинтересовалась Ирка.

- Это одно из первого, на что я смотрю. Привычка такая, - признался Данила.

- Интересная привычка. А ты хитрец.

- Просто люблю перестраховываться.

Мы чуть помолчали, а потом разговор завел Вован.

- Что будете делать первым делом, когда прилетите в Амстердам? – спросил он.

- Я сниму шлюху и накурюсь травы, - сразу ответил Ден.

- Оригинально.

- А для чего, по-твоему, люди туда приезжают? Ты как будто чем-то принципиально другим будешь там заниматься.

- Да нет, наверное, тем же. Благо, я теперь холостой.

- Да, в Амстердам надо холостым лететь. Слышь, Дань, холостым?

- Не волнуйся, я уж развлекусь не хуже тебя, будь уверен, - парировал Данила, - а вот чем там Костян будет заниматься, я не знаю.

- Отдыхать, - спокойно ответил я, уже привыкший к такого рода подколам.

- Я так и представляю, как в Амстердаме по городу шатаются всякие торчки в отходняке, на каждом перекрестке стоит чувак и орет: «Шмаль! Дешевая качественная шмаль!» - замечтался Ден.

- Она не продается там на каждом углу, - сухо оборвал я его.

- А где она продается?

- Есть специальные места, они называются кофешопы, в них-то она и продается. И употреблять ее можно только там.

- А правда, что в Амстердаме полицейские не имеют права обыскивать тебя на улице? – спросил Данила.

- Вот насчет этого я, признаться, не осведомлен.

- А про кофешопы откуда знаешь?

- Знакомые-то у меня были уже в Амстердаме.

- Круто. А ты сам за границей где бывал?

- Я в Лондон как-то ездил и Санкт-Мориц, это альпийский курорт, там даже Олимпиада как-то была.

- И чего ты там, катался на горных лыжах?

- Да, и на лыжах, и на сноуборде. Я ж вот крайней зимой как раз на рождественские каникулы там был.

- На рождественские?

- Да, а что?

- В России их принято называть новогодние. Рождественские – это как-то на западный лад.

- Хорошо. На новогодние каникулы. Как тебе будет угодно. У меня есть один знакомый, он очень бесится, когда при речи о России говорят «в этой стране». По его мнению, принципиально следует говорить «в нашей стране». Говорит, это западные веяния.

Данила только хмыкнул и оставил этот факт без замечаний.

- А я вот с кузиной как-то в Прагу ездил, - высказался Вован, - красивый город. Днем она меня таскала достопримечательности смотреть, а вечером я ее таскал злачные места изучать.

- Чешское пиво пил? – спросил Ден.

- Да, а оно там, сука, дешевое. За два-три евро можно купить реально хорошее качественное пиво. У нас за эти же деньги самое дешевое в пивнушках продается.

- Конечно, оно там дешевле. Там же они за транспортировку не платят. Где произвели, там и разливают.

- Думаю, что транспортные расходы – далеко не самый определяющий фактор ценообразования в данном случае.

- Хер знает. Может быть. Дань, а ты не против, что Вован двоюродную сестру кузиной назвал?

- А с чего я должен быть против? – удивился Данила.

- Типа тоже какие-нибудь западные веяния. Вот ты к Костяну прицепился, а я, например, даже не заметил, что он новогодние каникулы рождественскими назвал. Мне вообще по барабану.

- Вот в этом твоя главная беда. А вообще я ничего не имею против кузины.

- А как ты для себя определяешь, когда ты имеешь что-то против, а когда не имеешь?

- Ден, ты доебаться до меня решил?

- Да. А как ты догадался?

- Сейчас мое терпение лопнет, и ты схлопочешь по лбу.

- Так вот, значит, ты как. Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав.

Данила замолчал, оборванный этим замечанием, а Ден, в очередной раз ловко вышедший победителем из словесной перепалки, самодовольно ухмыльнулся.

- Вован, ты сегодня еще не пил? – задал вопрос Ден после небольшой паузы.

- Нет еще, - ответил тот.

- И как же ты до сих пор держишься?

- Не понятно. Кажется, задействовал уже все ресурсы организма. Я уж не помню на самом деле, когда я в последний раз за день ничего не выпил.

- Наверное, это можно считать определенным достижением.

Я уже, признаться, забыл, какого это, быть в такой компании. В последнее время меня окружали сплошь приличные люди, у которых между собой как-то не принято говорить, кто сколько выпил и кто кого трахнул. Этим же это нравилось, в сущности, им и деньги нужны больше для того, чтобы в свое удовольствие бухать, долбаться и трахаться. В свое время, когда я начал получать ректорскую стипендию, я практически перестал просить деньги у родителей. Я вполне неплохо жил тысяч на пять в месяц. Мне казалось, что люди вокруг чертовски расточительны. Я смотрел на тех, кто получали по тридцать штук и в конце месяца по итогу едва сводили концы с концами. Я полагал, что, когда я буду получать столько, я вполне смогу и жить припеваючи, и откладывать понемножку. Но я, конечно, ошибся. Когда я устроился на работу, сменились и мои потребности. Трехлитровая «Изабелла» сменилась на «Мартини», водка сменилась на «Ред Лейбл», вечерние посиделки с гитарой у подъезда сменились на прибарные жонглирования стопками в каком-нибудь ночном клубе. Вот и сейчас, когда у нас внезапно появилась гора денег, мы решили не тихо мирно спустить ее в родных подворотнях, а отправились развлекаться в один из самых прославленных в этом плане городов мира. А вы все еще говорите о том, что поколение «золотой молодежи» прошло.

- Костян, - вдруг оторвал меня от размышлений Вован, - а ты бы в Москве хотел жить?

- Да, пожалуй. А ты?

- Да. А почему?

- В Москве больше возможностей, мне кажется. Это основная причина. Мне нравится, что называется, самореализовываться.

- Да, я тебя понимаю. Да и возможностей развлечься там больше.

- Без развлечений никуда, конечно.

Вован в этом плане был неисправим.

- А я в Питере хочу жить, - вмешался Ден.

- А что там, в Питере? – спросил Вовчик.

- Город красивый.

- Никогда не замечал в таком циничном засранце, как ты, ценителя высокой красоты.

- Цинизм есть высшее проявление чувственности.

- Сказал-то как. Значит, говоришь, город красивый?

- Да, ровно так и говорю.

- Культурная столица, все такое?

- Да, и ничего смешного. Это прекрасный, атмосферный город. Есть в нем какая-то своя ни на что не похожая романтика.

- Говоришь как высокопарный козел.

- Да пошел ты. И я еще циничный?

- Ладно, ладно, успокойся. Я шучу. Будто бы тебе одному шутить можно. А ты там много раз был?

- Я там каждые полгода бываю.

- Да, ну, нахуй.

- Да.

- А живешь ты там где?

- У меня есть типы знакомые там.

- Это ты на поезде катаешь?

- Прикалываешься что ли? Чтобы я на поезд в этой ситуации тратился?

- А как?

- Исключительно стопом.

- Да, и как я сам не догадался? Странно, что ты в Амстердам стопом не поехал.

- У меня была такая мысль.

- А я вот в Питере один раз только был. Тогда, когда мы всем классом после девятого класса ездили.

- Занятная была поездочка. Дебильная правда какая-то, режим дня был какой-то ублюдский, но оторвались мы по полной тогда. Кстати, как твое дело, Костян?

- Со Свирковым? Потихоньку. Идет сбор материалов следствия, опрос свидетелей, - ответил я.

- И как? Как вообще?

- Вообще чувствуется, что дело скользкое. Свидетели гонят какую-то чушь порой, отказываются от своих показаний. Нестыковок много. В общем, понятно, что крупная рыба на крючке. Очень уж барахтается.

- А ты в Амстердам сваливаешь.

- У меня заслуженный отпуск, а дело не сиюминутное. А вообще я взял с собой материалы дела, так что в Голландии буду потихоньку изучать.

- Все равно у тебя ничего не выйдет, - заявил Данила.

- В смысле?

- В прямом. Не посадишь ты Свиркова.

- Во-первых, под материалы дела попадает не один Свирков. В такой организации много пособников. Уж мелочевки мы немало пересажаем. А во-вторых, почему ты думаешь, что Свирков нам не по зубам? У нас выстраивается очень хорошая, очень основательная обвинительная база, в наших кругах на самом-то деле Свирков никогда особой популярностью не пользовался. Поэтому и мы все, и я в частности горим желанием довести дело до логичного конца.

- Чего это ты загорелся? – спросил Ден.

- Не люблю незаконченные дела. А оно реально хорошее. Спортивный интерес, если угодно.

- Все равно ничего не выйдет.

- Да почему ты так уверен?

- Потому что Свирков – первый человек в городе по сути, второй в области после губернатора. А если учесть, что губернатор – какой-то хуй, которого я даже фамилию не помню и не помню, как он выглядит, то Свирков, можно сказать, - первый человек области. Его все вокруг знают. Он наверняка контролирует все системы, в том числе и судебную власть.

- Лично меня он пока никак не контролирует.

- Ключевое слово здесь – «пока». Вот увидишь, свидетели все больше будут отказываться от своих показаний, вокруг тебя будут появляться люди, которые все будут делать не так, улики будут пропадать, самые упрямые будут исчезать. И на тебя, если понадобится, надавят. Или просто замочат. Случайная смерть, взрыв газа в квартире, и никого не озаботит, что изучая останки тела, судмедэксперты обнаружат следы семи колото-ножевых ранений и извлекут пять пуль. Такие дела.

Ден расхохотался, выслушав эти слова.

- Да, Дань, - сквозь смех проговорил он, - расписал ты картину маслом. Я прям отчетливо представил.

- Да ничего смешного на самом деле.

- Ты прям как Воннегут, - вмешалась Ирка, - такие дела.

Тут Ден вообще истерично начал сползать под стул.

- Господь Всемогущий! – угорал он, - наша блондинка сказала слово «Воннегут». Да еще так, со знанием дела. Ира, солнышко, ты уверена, что ничего не перепутала? Может быть, Воннегутом называют какой-нибудь специальный водный насос? А, может, это марка велосипеда?

- Да ни хрена веселого. Знаю я, кто такой Воннегут. Я читала.

- Ой, умора! Она читала!

- Да, это «Крестовый поход детей».

- Ты сногсшибательна.

- Дебил.

Когда Ден, наконец, закончил смеяться, я продолжил.

- Полагаю, любой солидный человек сделает все возможное, чтобы избежать крайних мер. Это ведь бросит тень на его имидж.

- Это в случае, когда его имиджу может что-то угрожать. Свирков же не боится ничего. Менты у него в подчинении, в суде – свои люди, и неугодную прессу он заткнет, если понадобится.

- Вот ты уперся. Мы еще пока не при авторитарном режиме живем. На всякого найдется управа.

- Даже Наполеона в свое время в ссылку отправили, - заметил Ден.

- Ты, как всегда, невероятно не в тему, - заметил Данила.

- Почему? Он вообще императором был. И ничего. И не посмотрели.

- Наполеон был проигравшим. Он проиграл Ватерлоо, а вместе с ним все свои регалии и привилегии.

- Рел… рег… как ты сказал?

- Все, свободен. Со Свирковым в нынешнем его состоянии такой фокус не прокатит. У него полная власть.

- Что ты имеешь в виду, когда говоришь «полная власть»? – решил уточнить я.

- Ты-то дураком не прикидывайся. Хорошо, давай начнем сначала. Какой принцип лежит в основе демократического строя, нужный для того, чтобы удержать власть от абсолютизма?

- Принцип разделения властей?

- Точно. Существуют три ветви власти: исполнительная, законодательная и судебная, которые воздействуют друг на друга с помощью системы сдерживаний и противовесов. Как-то так, да?

- Как-то так, - улыбнувшись, согласился я.

- Так вот, а если ниточки от всех трех властей сходятся к одному человеку или группе людей, то есть к Свиркову и его бандитам, то это мы и будем называть абсолютной властью. Кажется, все логично.

На самом деле меня, как человека с юридическим образованием, очень забавили рассуждения, так скажем, дилетантов в этом вопросе. Наверное, так может сказать каждый. Медику будет смешно слушать человека, рассуждающего по поводу вопросов биологии, человека с инженерным образованием позабавит мнение профана в области физики и техники. Но если в обычной среднестатистической компании речь редко заходит об устройствах ракеты или о том, как делать трепанацию черепа, то вот по вопросам истории и политики погорланить был всякий горазд. Данилу, по крайней мере, выгодно спасало то, что он не был полным идиотом и зазнайкой, и его разговоры в невыгодном свете выставляли разве что неполная однобокая база фактических знаний и резкая, эмоционально окрашенная оценка этих фактов. Последнее было особенно важно. Весьма легко сохранять незамутненный взгляд на вещи в такой точной науке, как математика, с этим начинаются проблемы, когда речь заходит о физике, где на передовом крае науки энтузиасты рождают какие-то новые альтернативные теории. Что уж говорить о, например, истории, где вообще сложно что-то утверждать наверняка? Лет пять назад меня весьма раздражало, когда в ходе какого-то кухонного ночного спора какой-нибудь умник, начитавшись всякого бреда типа Фоменко, рассказывал мне, как все было на самом деле, предваряя это словами «я знаю некоторые факты». Люди весьма склонны увлекаться всякой ересью, выдумывать сенсации, рассказывать миру о тайнах, известных им одним. И ни у кого из них не возникает вопроса о достоверности этих знаний, из каких источников они получены, стоит ли доверять этим источникам. Если уж продолжать разговор об истории, то процесс накопления исторических знаний очень длительный и трудоемкий, в основе его лежит нахождение и изучение первоисточников, например, рукописей, документов, каких-либо археологических находок, способных пролить свет на ту эпоху, когда они были в использовании. Неотъемлемой частью является также проверка этих первоисточников на достоверность и сопоставление их между собой. И именно об этом все рядовые обыватели постоянно забывают. Они ссылаются на какого-то шарлатана, который в погоне за известностью единомоментно отвергает многие годы кропотливых исследований. Как я уже сказал, раньше меня это немало раздражало, сейчас я смотрю на этой со снисходительным благодушием. Если человек хочет докопаться до истины, то я всегда помогу ему, укажу путь, который считаю правильным, если же он уперт и непроходимо глуп, то я даже не буду пытаться ему ничего доказывать.

- Хорошо. Теперь выслушай мою точку зрения. То, что ты говоришь о Свиркове, о том, что у него абсолютная власть, представляется мне некоторым заблуждением. Все же как бы то ни было современный политический строй России с небольшими оговорками, но вполне можно назвать демократическим. Об этом можно говорить как в глобальном масштабе, так и в локальном, как, например, в масштабах нашего города. Абсолютная демократия практически недостижима. Это завершенный факт. Разговоры об отсутствии в России демократии связаны скорее с общим уровнем паранойи, присущей человеческому обществу. Так уж повелось, что люди, кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, склонны искать себе врагов. Исследования психологов и социологов показали, что есть определенная категория людей, которым просто необходимо быть в оппозиции, быть против. Это особенно стало хорошо заметно в двухтысячные годы, когда после совсем уж невразумительных девяностых, когда вообще было ничего не понятно, с приходом к власти Владимира Путина, который начал проводить в общем-то необходимую с учетом российских реалий и русского менталитета политику укрепления вертикали власти, появилось очень большое количество прозападно настроенных граждан, склонных видеть в происходящих изменениях ущемления их личных свобод. Но киньте в меня камнем, если кто-то из вас ощутил на себе, что его свободу ущемили. И все вы знаете, что в ходе своей жизни мы не только в полной мере используем наши права, но даже частенько пренебрегаем нашими обязанностями. Это факт, который вряд ли кто-нибудь из вас станет оспаривать. Если уж на то пошло, то укрепление вертикали власти действительно привело более к положительным сдвигам, в частности, к уменьшению бюрократизации и криминализации руководящих структур. Поэтому как бы ни была коррумпирована наша система, в основе своей она все же работает правильно, в общем и целом, весьма успешно выполняя стоящие перед ней задачи. Исходя из всего вышесказанного, я утверждаю, что твои обвинения необоснованны и связанны с имеющимися у тебя предрассудками и стереотипами по этому поводу. А это недопустимо для профессионала.

- Ебать, ты загнул, - прокомментировал Вован.

- Господи, как ты говоришь, - восхитилась Ирка.

- А ты путинопоклонник, приятель. Я бы даже сказал, путинолюб, - выдал Ден.

- В моей деятельности очень важно, чтобы приводимые мною рассуждения были максимально последовательны и логичны, а доводы – максимально аргументированы, - ответил я, - а что касается господина Путина, то лично как к человеку я не испытываю к нему ни положительных, ни отрицательных чувств, как следствие, я оцениваю его деятельность предельно непредвзято.

- А меня сегодня еще высокопарным обозвали. Ты говоришь так, что когда доходишь до конца фразы, я уже забываю ее начало.

- В таком случае можно утверждать, что у тебя проблемы с памятью, и есть смысл обратиться к врачу.

- Хорошо, - подумав, сказал Данила, - в чем-то ты прав, конечно. Не во всем, в чем-то. И я скажу больше, возможно я во всем вижу только плохое. Наверное, это принято называть словом пессимизм. Но именно это качество не раз спасало мою шкуру. Я всегда готов к самым худшим вариантам развития событий. И тебе бы советовал подумать над этим. Я думаю, что лучше подумать обо всем этом сейчас, чем в тот момент, когда почувствуешь, что кто-то приставил пистолет к твоему затылку.

Что не говори, а мозги у Дани работали. По-своему, конечно, но он всегда был умен. Плохо только он умел направить свои качества в мирное русло. Так или иначе, этот удар я от него пропустил, и мне понадобилось некоторое время на размышления, прежде чем я смог подготовить достойный ответ.

- Да, ты прав. Ты можешь оказаться прав. Действительно, может так случиться, что я не обладаю информацией в полной мере. Возможно, Свирков может пойти на самые радикальные меры, дабы обезопасить себя. Вероятность этого, несомненно, есть. Однако люди всегда рискуют. Ты, например, часто делаешь это. У тебя есть цели, идеи, которые ты отстаиваешь. Не будем сейчас рассуждать на тему того, насколько они правильны, это к сути нашего спора не имеет особого отношения. Факт в том, что есть что-то, во что ты веришь, что занимает твою жизнь, и в борьбе за это ты готов пойти на очень многое, в том числе и подчас, рискнуть своей жизнью. Так?

- Допустим.

- Вот и у меня есть определенные цели. Моя работа – значительная часть моей жизни. Кто-то ведь должен этим заниматься. Не я, так кто-нибудь другой. Но так как я привык, так как мне нравится ставить перед собой самые высокие задачи, то это то, что мне нужно. Verstehen?

- Я все это понимаю. Только ведь спорим мы не о том. Я говорю, что у тебя ничего не выйдет, а ты говоришь, что должен этим заниматься.

- Стоп-стоп. Помнится, ты сам перевел разговор в эту плоскость. Ты высказался. Ты сделал ставку. Я сказал, что по моим представлениям ты ошибаешься, и объяснил почему. А потом уже речь зашла о том, стоит или нет за это браться.

Данила отвернулся, посмотрел в оконное стекло, а затем повернулся, глянул на меня и согласно кивнул.

 - Время рассудит, - подвел я итог, и эта непреложная истина также была встречена молчаливым согласием Дани.

Но тут в спор вмешался Ден.

- Но все равно непонятно, зачем ты это делаешь, - заявил он.

- То есть, как?

- Сейчас ты устраиваешься на нормальную работу. Будешь получать нормальные бабки. Чего ради тебе соваться в эту канитель? Кому и что ты хочешь доказать? Лучше отдай это тем, у кого ума не хватит на большее.

- Скажем так, я хочу выполнить не только свой профессиональный, но и гражданский долг.

- Засадить преступника?

- Именно.

- Тогда, может, начнешь с нас? С себя?

- Это двойные стандарты.

- Ох, какой ты безоговорочно прямой и честный.

- Только в тех случаях и с теми людьми, когда мне нечего скрывать.

- Ты просто двуличный змей, - заметила Ирка.

- Во-во, - согласился Ден, - а я думал, что ты прямой как штык.

- А я и есть прямой. И в ходе своего прямого движения я не чураюсь пересекать, как белое, так и черное.

От такого признания несколько опешил даже Ден.

- А мне еще говорят, что я ни во что не верю.

- Ладно, парни, не грузите. Никто не святой. Разве что кроме моей тетушки по папиной линии.

- Да и та хоть раз, да изменила с соседом, - добавил Вован.

- Именно. А потому давайте смотреть на вещи объективно.

- А если смотреть на вещи объективно, то мы фактически приехали, - заметил Данила.

Мы все повылезали из маршрутки. Дождь закончился, и сквозь поредевшие тучки проглядывало теплое летнее солнце.

- «Шереметьево», встречай своих гостей, - сказал Вован.

- И провожай тоже, - заметил Ден.