Зазвенел будильник. Я нехотя протянул руку к телефону и отключил его. Я приучил себя вставать после первого звонка, потому и сейчас сразу, не раздумывая, перевел себя в сидячее положение. Потом почти рывком сбросил ноги с дивана, встал, подошел к открытому окну и почесал вспотевшую промежность. Утро было хмурым и пасмурным, кажется, вот-вот и пойдет дождь. Уже столько раз за собой замечал: если за окном солнышко, то и встается приятней, а если такая унылая серость, то вообще ничего делать не хочется.

Давненько мне не приходилось быть на похоронах, и уж точно первый раз я шел на похороны столь молодого человека. Ему было всего двадцать один, я с ним в одном классе учился. Никогда мы с Мишкой не были особыми друзьями, я даже с ним мало общался. Когда вчера Костик позвонил и сказал о его смерти, я в первый момент даже ничего не ощутил. Где-то там кто-то умер. Просто еще один человек в бесчисленной череде. Но потом, когда начинаешь задумываться об этом, становится реально не по себе.

Я прошел на кухню, родители еще спали. Счастливые, у них сегодня выходной. В холодильнике нашлась коробка с соком, и я налил себе. Настроение было совсем неважное, я даже не знал, как себя вести на таких похоронах, о чем говорить с людьми. Потом я принялся за утренние процедуры: всякие умывания и все прочее. Через пятнадцать минут с этим было покончено. Обычно по утрам я делаю зарядку: подтягивания, отжимания, еще ряд упражнений. Но сегодня желания не было никакого, потому я прошел на кухню и поставил чайник кипятиться. В такие моменты жалеешь, что не куришь. Я сделал себе кофе и вернулся с чашкой в свою комнату. Костик сказал, что на кладбище они пойдут часов в десять-одиннадцать, потому я решил подойти к Мишке к девяти. Где он живет, я примерно представлял, Костян мне все достаточно подробно объяснил. Так или иначе, мне следовало торопиться, потому как у меня оставалась около получаса, и я принялся одеваться. Пиджаки я особо не любил, потому просто решил одеться во все черное.

Через десять минут я уже был готов, а кофе выпито. Перед уходом я заглянул в спальню родителей, они еще спали, и я не стал их будить. Они вообще были не в курсе, куда я иду. Закрыв дверь, я вывалил на улицу. Было весьма прохладно, погода под стать настроению.

Я подошел к Мишкиному дому минут через семь. Подъезд я распознал сразу, близь него толпились люди и машины. На лавочках перед подъездной дверью сидели какие-то взрослые непонятные мужики с одной стороны, а с другой мои одноклассники: Лешка, Светка, Сашка, Ден и Ирка. Я поздоровался со всеми.

- Дай хоть чмокнуть тебя, - сказала Ирка, - а то совсем загордился.

Я наклонился к ней, и она поцеловала меня.

- Вы уже заходили к нему? – спросил я.

- Да, - ответил Санек.

- И что там?

- Гроб, покойник, бабки плачут. Что там еще может быть?

Я посмотрел куда-то вдаль. Безрадостно все это.

- Ты сходишь? – спросил Ден.

- Да, надо бы, - ответил я, чуть помолчав, - семьдесят третья квартира?

- Да, на втором этаже сразу направо.

Выдохнув, я вошел в подъезд. Между первым и вторым этажом я встретил Ванька, еще одного своего одноклассника,  которым мы обменялись краткими приветствиями. А вот и второй этаж: старая, обитая войлоком дверь с невзрачной табличкой «73». Она была чуть приоткрыта. Я толкнул ее, и передо мной возникла широкая спина блондина в сером пиджаке. Я положил ему руку на плечо, и он, обернувшись, посмотрел на меня.

- О, привет, Данил! – сказал Костян.

В обеих руках у него были большие полиэтиленовые пакеты, он поспешно взял их оба в левую руку и протянул правую мне. Я пожал ее.

- Привет, Костян!

- Хорошо, что пришел.

Я закивал.

- Я пройду?

- Да, конечно, - он прижался к стенке узкой прихожей, и я протиснулся дальше.

Квартира у Захаровых была небольшая, и, едва сделав пару шагов, я заслышал деловитый бас Вована, который, кажется, уже давал кому-то указания. Я поздоровался с какими-то незнакомыми мне людьми. Молодежи было немного, и в основном это были наши общие знакомые, были и пару неизвестных мне парней. В принципе Мишка никогда не был общительным пацаном. Вообще же было достаточно много людей преклонного возраста, кажется, все родные съехались. Я замер на входе в комнату с гробом, не решаясь войти внутрь. Коридор упирался в кухню, и я посмотрел туда. Оттуда вышел Вован. Его здоровенная фигура закрыла будто бы весь проход. Он повернулся ко мне спиной, оживленно беседуя с кем-то. Я подошел поближе и увидел невысокого коренастого мужчину в болотном пиджаке и женщину лет сорока-пятидесяти в черном платье и черном платке.

- Здорово, мужик! – он по-дружески тепло поприветствовал меня, положив при рукопожатии руку на плечо и чуть приобняв.

Потом Вовчик отстранился и внимательно посмотрел на меня.

- Иван Петрович, - представил он мне мужика, - Мишкин дядя. А это Данила, наш одноклассник.

Мы поздоровались с ним.

- Ларис, водку-то давай еще, - обратился дядя к женщине.

Тут до меня дошло, что это Мишкина мать. Я вспомнил ее по родительским собраниям. Она подала Ивану Петровичу две бутылки водки.

- Я отнесу, - перехватил их Вова, а затем вновь обратился ко мне, - к Мишке заходил?

Я отрицательно закачал головой.

- Так зайди, - продолжил он, - нечего тут стоять.

После этих слов он двинулся на выход. Я посмотрел на дядю и, повернувшись, решительно пошел в комнату.

Там было полно народу. Все женщины с заплаканными глазами. Я подошел к гробу и нерешительно остановился в метре от него. Мишка лежал ровно такой же, каким я его помнил в школе: в костюме, весь ухоженный, с маленьким забавным носом, который как-то невразумительно смотрелся на нем. Я стоял и смотрел на него, не отрываясь. Мне казалось, что все сейчас смотрят на меня и ждут, что я сделаю. Я, было, подумал, что надо перекреститься, но в упор не мог вспомнить, как это делается. Не знаю точно, сколько я простоял такой дубовой статуей, но меня спас Вован. Его пухлая рука тронула меня за плечо, и он вынырнул у меня из-за спины.

- Ты чего, мужик? Бледнее покойника выглядишь.

- Да я как-то не люблю похороны.

- Их никто не любит, - он по-отечески добро потрепал меня по щеке, - давай, не кисни. Мы еще живы.

Я закивал в знак согласия.

- Да, Вов. Спасибо!

Как здорово, что есть вещи, которые не меняются со временем. Вот Вован, такой большой, такой открытый, всегда найдет правильные слова, никогда не откажет в помощи. Кажется, так давно не общались, а сейчас увиделись, как будто б ничего и не изменилось.

- Ты может, на улицу пойдешь, если тут сильно тягостно? С парнями поболтаешь.

- Да, сейчас пойду.

Я посмотрел вперед. Напротив меня, за гробом сидел некрупный мужичок с сединой и острыми чертами лица. Рядом, облокотившись на подоконник, сидел Игорян, младший брат Мишки. Вован, уследив за моим взглядом, указал на мужичка.

- Батя его. Вообще потерянный. А у него еще недавно приступ был, боятся рецидива.

- Ясно.

Я решил подойти к Игорю. Когда я прошел мимо отца, он, кажется, вообще никак не заметил моего появления. Я подошел к Игоряну и поздоровался с ним.

- Мои соболезнования, - сказал я.

Он закивал в ответ.

- Ты как? – спросил я у него.

- Нормально. Спасибо, Данил!

Я решил не докучать ему и двинулся к выходу. Мне доводилось общаться с Игорем пару раз. Нельзя сказать, что они с Мишкой проводили много времени вместе. У них была разница в пару лет, и отношения соответственно были, как всегда бывают между старшим и младшим братом: немного ругались, немного цапались, но, конечно, любили друг друга по-братски.

На лестнице я вновь встретил Костяна.

- Помощь нужна какая? – спросил я у него.

- Нет, наверное. Сейчас на площадь пойдем, там панихида будет. Мы с Вовкой гроб понесем, там еще крепкие мужики есть, справимся. Потом на кладбище поедем.

- Ясно. Ты на машине?

- Да. Хочешь, поехали со мной.

- Если есть место, то я с тобой.

- Есть. Пока только Вован у меня место забивал.

- А он без машины?

- Нет, он пить будет.

- А ты не будешь?

- На кладбище нет. Потом на поминках буду.

- А поминки где?

- Не знаю точно. В кафе каком-то арендовали. В квартире у них тесновато.

- Я заметил.

Костян пошел наверх в квартиру, а я вывалился на улицу. Почти все мои одноклассники, что были на похоронах, сгрудились вокруг скамейки, и все как один курили.  Мне захотелось сесть, и я подошел к лавке с Иринкиной стороны, которая сидела с краю.

- Не потеснитесь чуть-чуть? – спросил я.

Ребята слегка сдвинулись, и местечко для меня нашлось. Я сел рядом с Иркой.

- Как дела? – поинтересовалась она у меня.

- Порядок. Справляюсь. А ты как?

- Вроде все хорошо.

- Давно не виделись.

- Да, жаль, что приходится встречаться при таких обстоятельствах.

- Свадьбы да похороны всех собирают.

- Это точно, - она чуть помолчала и спросила, - ты учишься?

- В академе.

- Что это с тобой? Не похоже на тебя.

- Дураком стал.

- Самокритично. Просто всегда был таким прилежным пай-мальчиком в вопросах учебы.

- Что с тобой случилось пай-мальчик из колледжа? – сказал я и, заметив вопросительный взгляд Иринки, продолжил, - это из «Крестного отца». Сонни спрашивает у Майкла, когда он решает убить Турка и МакКласки.

- Я не смотрела.

- А ты как? Чем занимаешься?

- Все тем же.

Я, кажется, выглядел недовольным.

- Осуждаешь? – спросила она.

- Не имею права. Твоя жизнь.

- Но ты против?

- Когда я узнал, я был удивлен. Я не думал, что ты такая.

- Думаю, это ведь не хуже, чем избивать людей только потому, что у них другой цвет кожи.

- Ладно. Бессмысленный спор.

Она пожала плечами. Тут вмешался Ден.

- Что такое тут? Этот ворчун тебя утомляет?

- Нет, - ответила она, - все в порядке.

- А то я бы живо с ним разобрался.

- Это звучит как вызов, - парировал я.

- При других обстоятельствах я бы живо надрал тебе задницу.

- Не припоминаю, когда это было в последний раз.

- Начнем сегодня.

- Что вы тут устроили? – влезла Ирка.

Она обняла нас обоих и прижала к себе. Я положил ей голову на плечо и уткнулся в ухо.

- У тебя отличный шампунь, - прошептал я ей.

Она искоса поглядела на меня.

- Подхалим.

Сидеть в обнимку на похоронах было несколько неуютно, и мы вновь сели нормально. Вскоре из подъезда вышло несколько людей с табуретками.

- Гроб выносят, небось, - сказала Ирка.

Мы все дружно встали. Кто-то подошел к двери подъезда и удержал ее, чтобы она не закрывалась. А потом показался гроб. Его несли шестеро, Вован и Костик шли в конце. Сразу вслед за гробом вышли мать и отец, потом высыпали многочисленные родственники, последним вышел Игорек. Мы пристроились в хвосте процессии. Я молча шел рядом с Деном и Иркой. Хотелось с ними поболтать, но я чувствовал, что сейчас момент неподходящий. Обычно панихиды у нас происходили на окраине площади. До туда было идти метров пятьсот. Ирка шла в темном платье, обхватив себя руками.

- Мерзнешь? – спросил я.

- Нет, просто неуютно. Не знаю, куда руки деть.

Не площади уже стоял небольшой «ПАЗик», который должен был везти людей на кладбище. Ближайшие родственники плотно столпились вокруг гроба. Мы же встали чуть поодаль. Ирка, кажется, действительно мерзла, тем более, что здесь дул неприятный порывистый ветер. Из толпы вынырнули и подошли к нам Вован и Костик. Вовчик по-дружески прижал меня к себе.

- Ты как, мужик? Отошел? – спросил он.

- Да, вполне.

- А то какой-то совсем потухший на хате стоял.

- Бывает.

- У вас как дела? – обратился он к Дену и Ирке.

- Нормально все, - ответил Ден.

- У меня тоже все хорошо, - подтвердила Иринка.

- Я, наверное, сейчас за машиной пойду, - сказал Костян, - вы со мной поедете?

- Да, поехали, - ответил Денис, - нас как раз пятеро.

Он достал сигарету и закурил. Ирка и Вован последовали его примеру.

- Похорошела ты, - сказал Вова, оценивающе посмотрев на Иринку.

- С каждым днем, будто, хорошею и хорошею. Одно и то же слышу.

- Так и есть, похоже.

- Все вы, мужики, одинаковые.

- У-у-у, раскусила ты нас. Просто-таки вывела на чистую воду. Ты дрожишь что ли? – спросил он, заметив, как Ирка поежилась при очередном порыве ветра.

- Да ветер тут неприятный. Я вообще не думала, что будет такая погода. Вчера вроде совсем тепло было.

- Да, погода внезапно испортилась, - он стянул с себя куртку и подал ей, - на, накинь.

- Не надо. Все нормально.

- Накинь ты! Что упрямишься?

Ирка с благодарностью приняла куртку, нацепив ее себе на плечи. В этот момент начал моросить легкий дождик.

- Блин, вообще отлично, - прохрипел я.

- А сейчас еще на кладбище ехать, - подтвердил Вован, - если дождь усилится, будет совсем мудово.

- Ты знаешь, где могила? – спросил у него Костик.

- Вроде с северной стороны кладбища, там, где березовые рощицы. Разберемся, не одни едем.

- Я даже не знаю, как туда подъезжать.

- А прям непосредственно туда, если я правильно понял, где это, вообще дороги нет. Потому, может, лучше машину-то на дороге оставить, а непосредственно до места пешком дойти. А то не хочется потом тачку твою из грязи выталкивать.

- Разберемся на месте. Пойду я за машиной, наверное.

- Может, ты с ним пойдешь? – обратился я к Ирке, - тут холодно стоять.

- Да ладно. Постою.

- Не, серьезно, - вмешался Вован, - пройдешься, потом в машине посидишь. Тут стоять все равно смысла немного.

- Хорошо, - согласилась она, - держи куртку.

- Останься в ней.

- А ты?

- Я не замерзну. Не беспокойся.

- Ладно. Спасибо!

Они с Костиком двинулись обратно к машине, и мы остались втроем.

- Что, парни, - спросил Вова, - не ожидали?

- Чего? – спросил я.

- Что вот так все случится. С Миханом.

- Не ожидали, конечно.

- Да, вот так живешь-живешь, а жизнь, она ведь такая хрупкая. Не угадаешь.

- Нормальный парень был, - наконец, вступил в беседу Ден, - не сказать, что тесно общались, но плохого ничего о нем не вспомню. Четкий. Свой пацан.

- Костян вчера как позвонил, я вообще офигел. Планы на вечер были, сразу все отменил. На похороны утром – такое не каждый день.

- Мог бы не ходить ведь.

- Как не ходить? Не совсем чужой ж человек. Пять лет проучились вместе. Бухали, гуляли в одной компании.

- Не, - подтвердил я, - даже не стоял вопрос: идти – не идти. Надо.

- Народу не много относительно, - заметил Ден, - и больше родственники.

- Он не слишком общительный был. Но мы с ним всегда нормально диалог вели.

- А как случилось-то? – спросил я, - кто-нибудь знает?

- Ночью шел домой, выскочил на дорогу прям перед машиной, его через нее перекинуло, и он головой в асфальт. Шея сломана, голова пробита. Почти мгновенно вроде погиб. У него, говорят, затылок конкретно проломлен.

- Костик сказал, он вроде бухой шел, - сказал Ден.

- Да, очень сильно пьяный. Но там и водила гнал под сотню, по тормозному установили. Такси с пассажиром. Сразу остановился, сам ментов, скорую вызвал. Деваться некуда.

- И что там? Дело возбудили?

- Конечно. Все серьезно. По сути оба виноваты. Но мертвым все равно.

Мы замолчали. Парни вновь закурили. Минут через пять к площади подкатил белый «Хонда Аккорд» с Костиком за рулем. Ирка сидела рядом на пассажирском сидении. Костян вышел из машины и обратился к нам.

- Что там?

- Хер знает, - ответил Вован, - отпевают что-то все.

Ирка высунула голову из окна.

- Вов, тебе куртку отдать?

- Пусть, у тебя побудет. Я не мерзну.

- Как хочешь.

- Ничего так тачка, - оценил я «Аккорд», - на свои купил?

- Да, чуть-чуть батя подкинул.

- Крутой ты чувак.

- Ты ж в академе? Мне кто-то говорил.

- Да. И главное, ничего не делаю.

- Вот не ожидал от тебя такого.

- Ладно, не грузи. Сам все знаю.

- А я вообще не учусь, - встрял Ден.

- От тебя ожидал, - ответил Костян, - ты всегда весельчаком был.

- Короче, ты молодец, Костян. Продвинулся в отличие от нас.

- Да Вован вроде тоже хорошо живет.

- Живу хорошо, - согласился Вован, - но хуй пинаю в отличие от тебя. Так что ты свое достоинство не принижай.

- Ладно, заебал меня этот обмен любезностями, - наконец, не выдержал Ден,  - уже тошнить начало. Я вообще думаю, что Ирка самая классная.

Ирка, которая все это время внимательно слушала нас, заулыбалась, а мы одобрительно заржали в четыре глотки, но тут же осеклись, заметив неодобрительные взгляды окружающих.

- Упс, - скривил я губы.

- Кристины там иль поминки, все одно, там пьянка-гулянка, - заметил Вован, и мы вновь посерьезнели.

К слову в этот момент народ засуетился.

- Закончили что ли? – Вован внимательно посмотрел в толпу, - да, вроде.

Мы все переглянулись.

- Пойдем, гроб погрузим, - обратился он к Костяну.

Тот едва заметно кивнул, и они ушли.

- Ты все наркотой торгуешь? – обратился я к Дену.

- А ты все чурок мудохаешь?

- Еврейская привычка: отвечать вопросом на вопрос.

- А евреев ты тоже мудохаешь?

Я, прищурившись, посмотрел на Дена. Он стоял с самодовольной ухмылкой на лице. Сердиться на него, кажется, было вообще невозможно. В словесной перепалке он никому спуска не даст, всегда найдет, что ответить. Отчаянный он все же парень. Один из самых отчаянных из тех, что я встречал в своей        жизни. В общем, я отступил.

Вскоре вернулись Костик и Вован.

- Что, поедем? – спросил я.

- Да, сейчас публика загрузится в автобус, - ответил Костня, - мы за автобусом пристроимся.

Вова заглянул к Ирке в окошко.

- Давай, наверное, я спереди сяду. Я покрупней. А вы сзади втроем.

- Хорошо.

Ирка вылезла из машины и протянула ему куртку.

- Да нафиг. Кинь сзади там куда-нибудь, куда найдешь.

Вован залез в машину, Костик сел на водительское место. Сзади уселись Ден и Иринка, я залез последним.

- Не тесно? – спросил, повернувшись к нам, Костян.

- Не, - ответила Ирка, - мы худенькие.

- А что вы Иринку в центр посадили? Самое опасное место, - пробасил Вовчик.

- Ничего, я думаю, Костик аккуратно будет вести.

- Конечно, - ответил Костян, - за автобусом в любом случае особо не полихачишь.

Через пару минут весь собравшийся народ расползся по машинам. Помимо автобуса было четыре тачки, на трех из них ехали бывшие одноклассники покойного. Автобус выехал, и машины тронулись за ним, Костян выдвинулся последним. Я посмотрел на Ирку, она отсутствующим взглядом смотрела перед собой. Какая она все-таки красивая, настоящий ангел. Я оперся на нее, положив голову на плечо. Она посмотрела на меня и улыбнулась.

- Что расскажешь? – спросила она.

- Не знаю. А что тебе рассказать?

- Я тебя год не видела, а ты не знаешь, что мне рассказать.

- Да он вообще унылый тип, - вмешался Вова, - Данил, что тебе сделало человечество, что ты его так ненавидишь?

- С чего ты взял, что я его ненавижу? – осведомился я.

- А то я тебя не знаю? Сколько помню, вечно на всех злой и всем недовольный.

- Ты преувеличиваешь. Я просто не люблю болтать попусту.

- Суровый тип, - заржал Ден где-то у себя в углу.

- Что вы все ко мне примотались?

- Ты б себя видел, - ответил Вован, - рожа маньяка.

- Парни, я на похороны пришел. Не самое подходящее местечко для веселья.

- Ладно. Не лезем. Может, ты и прав. Как тачка? – обратил Вовчик свой вопрос к Костяну.

- Нормальная. Пока работает исправно. Никаких претензий.

- Какой движок? Лошадей сто пятьдесят?

- Двухлитровый. Сто пятьдесят пять.

- Добро.

- А ты на «бумере» все?

- Да. И не собираюсь менять. Все вообще устраивает.

- Я по весне тоже на права сдала, - вставила Ирка.

- Ого, а чего не водишь?

- Нечего. Да и нет желания особо. Меня и так все возят.

- А зачем сдавала?

- Пусть, будут. Стаж копится. Да и так, мало ли что.

- Тоже верно. Лишним не будет. А вы, парни, без прав?

- Только права человека, - пробурчал Ден, - с рождения.

- У меня тоже нет, - ответил я, - руки не доходят. Стимула нет.

- Нет человека рядом, который мозги б тебе ебал, - сказал Вован, - надо переебать тебе хорошенько.

- Что ж все так лечить меня любят?

- Да смотрю на тебя, и злость берет.

- Ладно, не парь. Я разберусь, как мне жить.

Вовка чуть помолчал, а потом посмотрел на меня, обернувшись, и спросил:

- Слушай, а если я свою контору открою, пойдешь ко мне работать?

- А ты свою контору хочешь открыть?

- Подумываю.

- И чем она будет заниматься?

- Бля, вот в этом и загвоздка. Идей много, резонной ни одной.

- Но ты уже четко решил, что откроешь?

- Хочется.

- А я тебе зачем?

- Нужно, чтоб хороший смышленый парень был, на которого положиться могу. Ты все равно проебываешь себя, вот подумал, что нам обоим так посподручней будет.

- Интересное предложение. Будут конкретные идеи – буду думать. А сейчас это какой-то больно абстрактный разговор.

- Согалсен.

Машины вернули на грунтовую кладбищенскую дорогу. Я с тоской посмотрел на серое обложенное облаками небо. А ведь вчера был такой теплый погожий денек.

- Нормальная вроде дорога пока. Утоптанная, - заметил Вова.

- Главное, чтоб дождь не пошел, - подтвердил Костян.

- Пойдет, - сказал Ден.

- С чего ты взял?

- Чую жопой. Я такие вещи чую.

- Интуиция прокаченная? – спросил Вован.

- Ровно так. Намерзнемся сегодня.

- Так ведь греться будем. У Костяна в багажнике литра четыре, кажется.

- Приехали на похороны, а болтаем, как на пикник выбрались, - сказал я, - алле, парни, мы ж сегодня человека хороним.

- И что?! Что ты психуешь? Знаешь, у меня, деда когда хоронили, все вот так сидели, серьезность на себя напускали, а потом бабка говорит: «Дед был человек веселый, недоволен будет, что мы его с тоской такой провожаем». Люди живут, умирают. Так устроен мир. Мишку не вернуть уже. Давай, включи бодрость. Живым мы нужны больше, чем мертвым.

Я ничего не ответил. Может, Вован и прав. И вообще это погода виновата. Я сильнее прижался к Ирке, а она, почувствовав это, взяла меня за руку.

- Все хорошо, - чуть слышно шепнула она мне, - мы с тобой.

Действительно, все хорошо. Ничего не изменилось, мы остались теми же, кем были пару лет назад. Тогда не было ни тревог, ни забот, ни печалей. Кажется, сейчас здесь, в этой машине, мы вернулись в то прекрасное прошлое. И я понял, что сейчас в окружении меня нет никого, кому бы я доверял так же, как доверяю этим четырем человекам. Как будто вернулся домой после долгого путешествия. Я посмотрел на Иринку и весело улыбнулся ей, и она понимающе улыбнулась мне в ответ.

Через некоторое время я почувствовал, что дорога кончилась. Я приподнялся и посмотрел в окно, мы ехали по полю между лесом и кладбищем вслед за автобусом. Если присмотреться, то можно было различить некое подобие протоптанного пути, транспорт здесь прежде уже проезжал, но все ж это было нечасто. Это была новая часть кладбища, оно недавно начало расширяться на север Мертвые требовали для себя новые места.

Автобус въехал на небольшую возвышенность и остановился на ней, машины неровным полукругом расположились вокруг. Мы вылезли наружу. Было откровенно прохладно, воздух насытился влагой.

- Нормально здесь. Выедем даже по дождю, - обратился Вовчик к Костяну.

Тот согласно кивнул в ответ. Могила уже была приготовлена, и два наших здоровяка двинулись помогать вытаскивать гроб. Ирка, чуть постояв, вытащила из машины Вовину куртку и накинула ее. Ден достал сигареты из кармана.

- А здесь можно курить? – спросил он.

Мы с Иркой пожали плечами.

- Наверное, - сказал я, - а почему нет?

Он посмотрел по сторонам и убрал пачку обратно.

 - Да мне все равно не хочется.

И тут пошел дождь, мелкий, но плотный. Я посмотрел на Иринку, на капли воды, стекающие по ее волосам. Она заметила мой взгляд.

- Природа плачет, - сказала она, как умела говорить она одна: немножко грустно, немножко весело.